— Чем вы занимаетесь, позвольте узнать?

— В настоящее время готовлюсь к поступлению в мастеровое училище, — привычно соврал вор и тут же заметил, как изменилось к нему отношение господина Мориса.

— В училище? — переспросил тот с некоторым пренебрежением. — Мне показалось…

Странно, когда прежде он заявлял о своем желании получить рабочую специальность, это тут же принимали на веру, и никому ничего не казалось.

— Продолжайте, — сухо, с оскорбленной миной потребовал Валет.

— Ежедневно я общаюсь со многими людьми, — издалека начал господин Жак, — и мне кажется, научился по первому впечатлению составлять мнение о человеке. Это помогает в работе, и подобная гимнастика не дает заскорузнуть мозгам. С первого взгляда вас сложно принять за… хм, пролетария.

Значение слова «пролетарий» Тьену было известно, и с выводами господина Мориса сложно было не согласиться.

— И за кого же вы меня приняли?

Коммивояжер снял очки, протер запотевшие от тепла стекла, вновь надел и критически оглядел собеседника:

— Ну-у… На вас недорогой, но достаточно презентабельный наряд, и чувствуете вы себя в нем вполне комфортно. Услугами цирюльника пренебрегаете не первый месяц, но среди молодежи это встречается. Читаете бегло: я заметил, как скоро вы водили глазами по строкам. Руки… — Валет внутренне напрягся: руки — рабочий инструмент вора, а по инструменту несложно опознать и мастера. Но, очевидно, господин Морис прежде не водил знакомств с карманниками. — Руки, не привыкшие к тяжелому физическому труду. Я бы сказал: пальцы музыканта или художника. Воздержаны в страстях, раз уж предпочитаете чашечку кофе пивной кружке. И еще множество мельчайших нюансов, по которым я заключил, что происходите вы из интеллигентной, хоть и не слишком обеспеченной семьи. Приходите сюда, потому что вам претят удовольствия, которые вы могли бы себе позволить, а то, что пришлось бы по душе — увы, не по карману… Уж простите, если обидел своими предположениями. Возможно, они ошибочны. Вполне возможно, ведь я решил, что вы заняты поиском достойной работы, чтобы поправить свое материальное положение, а вы… Училище, так училище. Если после собираетесь продолжить обучение и стать инженером — почему бы и нет?

Бедняга коммивояжер совсем запутался. Нельзя было не признать наличия логики в его рассуждениях — да-да, что такое логика, Тьен тоже знал — но стоило выбрать иной «экземпляр» для исследований. Валет легко менял маски и вживался в окружение, а в новой жизни сам еще не определился с образом — где уж другим его разгадать?

Однако начатая господином Морисом игра показалась ему увлекательной.

— Я так и намеревался поступить, — сказал он в ответ на предположение о дальнейшей учебе на инженера. Выдержал паузу и поинтересовался у собеседника: — Позволите поделиться некоторыми наблюдениями относительно вас?

— Буду вам признателен. — Мужчина со снисходительной улыбкой откинулся на спинку стула.

— Вы не местный, проездом в городе. Да и вообще много путешествуете, что, впрочем, следует из вашей профессии. Приехали не более двух часов назад. Взяли номер на одну ночь… в «Звезде Альвина», полагаю.

— Позвольте! — обескураженно вскричал почтенный коммивояжер, и редкие посетители кофейни обернулись на него с интересом. — Как вы… Откуда?

— Догадался? — Забава определенно понравилась Валету. — Очень просто. О роде своих занятий вы сами мне рассказали, так что несложно догадаться, что у вас в саквояже. Образцы продукции, не так ли? Стало быть, вы и сейчас на работе. Вполне вероятно, что в чужом городе, а значит, остановились в гостинице неподалеку. Если бы взяли номер больше, чем на сутки, вам предложили бы оставить ценности в гостиничном сейфе, и не пришлось бы носить с собой всю выручку за последнее время. А приехали бы до семи — наверняка успели бы сдать все в банк…

Он, конечно, сболтнул лишку, показав, что положил глаз на раздутый бумажник и слишком много знает о работе банков и гостиничных сейфах (предлагали как-то дельце — отказался, но кое-что запомнилось). Однако господин Морис ничего предосудительного в его рассуждениях не углядел и, судя по виду, жаждал продолжения. Тьен не стал его мучить:

— Здесь три гостиницы. «Золотой двор» слишком дорогое удовольствие на одну ночь, а в «Валеантине» отличная ресторация, и вряд ли бы вы пришли сюда.

— Браво! — восхитился случайный знакомец.

Валет лишь плечами пожал. Когда с малолетства работаешь на улице, глаз должен быть наметан на подобные вещи. Нужно уметь с одного взгляда прикинуть, что за человечек перед тобой, много ли носит в карманах, стоящие ли у него часы, и сразу ли брать или подождать, пока хмельной будет возвращаться из кабака, а до того определить, что идет он именно в кабак. В общем, привычное дело.

— И еще одно, — рискнул предположить Тьен. — Раз уж вы решили, что я подыскиваю работу, то, очевидно, намеревались мне ее предложить.

— Ваша прозорливость поражает, юноша! Я действительно…

У Валета не только пальцы были музыкальные, но и слух: фальшь он чувствовал на раз, а господин Морис немного перебрал с восторгами. В мозгу словно что-то щелкнуло, и все вмиг встало на свои места. Тьен разочарованно вздохнул. Нет, дело вовсе не в том, что он сидит в этой кофейне, а не в кабаке, и не в том, что в руках у него газета вместо стопки водки. Увидь коммивояжер его в другом образе и в другом месте — его или любого другого парня — все равно попытался бы подойти и завязать разговор.

Вор рассеянно слушал об увлекательнейшей жизни разъездного торгового представителя, о радости знакомства с новыми людьми и местами, о романтике путешествий, щедро приправленной солидными заработками. Сидел неподвижно, позволяя вошедшему в раж мужчине лить патоку в свои увешанные лапшою уши, а когда поток красноречия пошел на убыль, воспользовался паузой и спросил как бы между прочим:

— За привлечение новых сотрудников ваша компания, должно быть, выплачивает неплохую премию?

— И это тоже. У вас будет немало способов получить дополнительный доход…

Увлекшись, рассказчик не понял подоплеки вопроса, но наткнувшись на холодный взгляд собеседника, резко умолк.

Однако визитку Валет, прощаясь, все же взял.

Взял бы и пухлый бумажник, как компенсацию за бесцельно потраченное время, но вспомнил о пистолете, лежащем в другом кармане пиджака коммивояжера… И взял пистолет.

Стоило Софи загадать желание, как оно тут же начало сбываться. И никакой мистики, девочка прекрасно понимала, кто был чудотворцем. И двух недель не прошло, как поселился в их доме квартирант, а ей казалось, что так они с Люком всегда и жили: еды в достатке, всякой разной, угля и керосина для ламп впрок заготовлено — все есть. А сегодня вот платье новое купила. Не совсем новое, если честно, хозяина дочка его полгода относила, пока ее еще больше вширь не разнесло, но для Софи — новое. И досталось недорого. И теплое, и красивое: темно-зеленое, в крупную клетку, а воротничок-стоечка, манжеты и широкий пояс — полностью черные. Только по бокам ушить немного и подол подобрать. Она собиралась заняться этим, когда уложит братишку, но Люк как специально отказывался засыпать и с несвойственной ему настырностью требовал следующую сказку.

Девочка как раз листала книгу, отыскивая историю покороче, когда раздался негромкий стук в дверь. Тьен всегда стучался, если ему что-нибудь было нужно, но он никогда не тревожил их так поздно, и Софи невольно занервничала.

— Слышь, подруга…

Она насупилась, услышав такое обращение. Иногда парень говорил с ней вежливо, называл по имени, а иногда, непонятно с чего, — развязно и грубовато, и тогда она становилась то «мелкой», то «подругой», то просто «эй, ты».

— …у нас тут, похоже, крысы завелись. Ничего не заметила, когда вернулась?

— Ничего. — После работы завернули с Люком домой, пообедать, и на каток пошли, возвращались уже по темному — где уж тут крысу разглядеть? — Они от выгребной ямы, наверное, лезут. Прошлой зимой тоже были.