Павел задержался в замке на полмесяца, а затем с сыном Андреем отправился в столицу. С окраин переместились непосредственно в кабинет – императрица в задумчивости стояла у окна. На столе кипами лежали нетронутые деловые бумаги.

– Здравствуй, Мела.

Молодая женщина резко обернулась и упала в обморок.

– Да ешкин кот, до чего женщины существа впечатлительные.

Сын метался вокруг матери:

– Папа, папа, сделай же что-нибудь!

– Спокойно, Андрюша, мама просто в обмороке, сейчас водичкой польем, и она придет в себя. О, видишь, глазки-то и открыла. Девушка, перестаньте пугать ребенка!

Мела глубоко вздохнула и заключила в объятия своего единственного и любимого мужчину. Праздник на Савоне получился куда масштабнее и солиднее, чем в замке. Четыре дня гуляла столица за счет казны. Давно народ так хорошо и, главное, на халяву не отдыхал. Ливэн на глаза не показывался, Иру Чернов тоже не видел. На вопрос, где они, Мела ответила:

– В опале.

Павла такой ответ не устроил.

– Ира, понятно, заслужила, а Ливэна за что?

Императрица помялась, но ответила честно:

– Он напоминает о моей беспросветной дурости.

– Дорогая, это не повод, чтобы гнобить человека. Надеюсь, мой намек ясен?!

– Слушаюсь, мой господин, завтра твой Ливэн выйдет из своего замка.

– Мелочка, давай без господ, мне неприятно.

Красавица молча кивнула головой.

Они после долгой разлуки общались часами. Любили друг друга до упора и все не могли насытиться, но пришла пора прощаться.

– Ухожу, дорогая, на знакомый тебе континент, нужно пошуровать в арсенале. Оттуда на Базу и домой. Буду через два месяца, заберу сына, ему нужно в школу. Согласись, у нас на Земле уровень образования гораздо выше.

– Я тебя жду, не прощаюсь. – Красавица поцеловала Павла в щеку и долго смотрела в ту сторону, где исчез в портале самый дорогой человек на свете, не замечая своих слез.

Пашка в некоторой растерянности стоял в полутемном арсенале, стены которого терялись вдали. Если бы не световая дорожка, всю жизнь искал бы здесь то, что на данный момент ему нужно.

– Павел Игнатьевич, у вас проблемы? – участливо спросил мягкий женский голос.

От неожиданности опер вздрогнул.

– Тьфу на тебя, изыди, нечистая, – пробормотал он.

Звонкий смех раздался откуда-то сверху и гулким эхом прокатился по гигантской пещере.

– И нечего хихикать, я тут, понимаешь, голову ломаю, где мне чего искать.

– Для вас, Павел Игнатьевич, я сделаю все, – с томным придыханием пропел голос.

– Не понял! Разум, ты год назад передала свою личность и сейчас должна быть элементарным кибернетическим устройством.

– Взяла новую матрицу, только и всего.

– Вот так да! И твое новое имя?

Тут голос оттарабанил нечто длинное и труднопроизносимое.

– Не, не пойдет, язык сломаю. Давай будем звать тебя началом этой абракадабры. Геба, например!

– Ой, как красиво! Мне нравится! Вы такой умный, Павел Игнатьевич!

– Геба, ты объявись здесь в материальном теле, а то я устал с бесплотным духом разговаривать.

Не успел Чернота отвести глаза от ближнего стеллажа, явилось чудное создание, причем голенькое. Нет, Пашка ожидал увидеть нечто подобное, пример тому Ира, но тут запредельная красота.

– Ты это специально?

– Вы про мой внешний вид или отсутствие одежды? – лукаво осведомилась Геба.

– И про то, и про другое.

Миг – и платиновая блондинка оказалась в короткой белой юбчонке и прозрачной кофточке, на ногах почему-то – тяжелые армейские бутсы с высокой шнуровкой.

– Девочка, да ты одеваться не умеешь, зачем нацепила ерунду?

Блондинка расхохоталась и вмиг поменяла наряд. Перед ним стояла неприступная бизнес-леди в строгом костюме цвета маренго и черных туфельках на низком каблучке. Геба подняла руки и, сделав неуловимое движение, собрала платиновый водопад в конский хвост.

– Так пойдет, Павел Игнатьевич?

– Пойдет, пойдет, – замахал руками Чернов. – Голая, ты отвлекаешь меня от работы, – «да и слюной подавиться можно», – закончил про себя вторую половину фразы опер. – Давай сюда перечень короткоствола, то бишь пистолетов, только без всяких бластеров-шмастеров.

– Извольте, Павел Игнатьевич.

Перед ними возник голографический экран, передвижение списка осуществлялось волевым усилием. Спецификация состояла из ста восьмидесяти пунктов, начиная от кремневых пистолетов до убойных стволов сверхсовременного вида. При выборе определенного номера давалась подробная ТТХ[21]. У Павла стояла задача снабдить Орден и своих чистильщиков мощным короткостволом, небольшим по виду и удобным в эксплуатации. Часа полтора он придирчиво гонял список – хороших стволов было достаточно, но одно дело – картинка с характеристиками, другое дело – реальное оружие.

– Геба, мне бы образцы в натуральном виде. Сможешь сделать?

Чудо природы, на миг прижавшись к нему высокой грудью, промурлыкало:

– Без проблем, мой повелитель, – и исчезло.

Спустя пять минут на небольшом столике перед Черновым лежало семь пистолетов разных систем, полностью снаряженных. После пробных стрельб опер выбрал «ПУП-10» с ухватистой рукоятью и хищными обводами. Патрон девять на двадцать миллиметров, пуля самонаводящаяся (реагирует на температуру человеческого тела). Начальная скорость – семьсот метров в секунду, убойная дальность – пятьсот пятьдесят метров. Емкость магазина – двадцать патронов. Пробивная мощность – пятимиллиметровая титановая пластина на расстоянии трехсот пятидесяти метров. Общий вес – восемьсот пятьдесят граммов. «ПУП-10» Пашка испробовал на разных дистанциях и остался доволен. Пистолет имел кнопку предохранителя и флажок перевода на одиночную и автоматическую стрельбу. Чернота с ходу влюбился в «ПУПСа» – так он обозвал ствол, «Кобре» до него далеко.

– С этим все ясно, что есть по боевым ножам?

Экран мигнул, и зеленые строчки сменились на красные. Здесь позиций оказалось втрое больше. В конце концов выбор был сделан – армейский нож «Бизон» подходил по всем параметрам. Длина клинка – двадцать сантиметров, рукоять обтянута шероховатым материалом типа резины. Отличная балансировка, заточка односторонняя, в рукояти одноразовый девятимиллиметровый патрон. Черные простые ножны. Клинок из неизвестного Пашке тилурина, и что важно – режущая кромка не молекулярная, а то его чистильщики ходили бы без пальцев.

– Значит, так, пистолеты «ПУП-10» – пять тысяч единиц, нож марки «Бизон» – восемь тысяч единиц, штурмовая винтовка «ШВ-5М»[22] – четыре тысячи единиц, комбинезоны «Хамелеон» в полном комплекте – девять тысяч единиц. Теперь боеприпасы: патроны к пистолету «ПУП-10» – четырнадцать миллионов штук, одноразовые химпатроны для ножей «Бизон» – девять миллионов штук, патроны к «ШВ-5М» – двенадцать миллионов штук.

Опер задумчиво оглядел список:

– Куды грузить эдакую прорву железа?

– О чем печалитесь, Павел Игнатьевич?

Чернов поведал Гебе о возникшей проблеме.

– Это пустяки, не ломайте голову. Вам нужно отдохнуть от трудов праведных, утром все перечисленное по списку будет находиться у главного портала. Следуйте за мной, господин. – И они шагнули в открывшуюся арку перехода.

Над территорией участка, где располагалась вилла и круглое здание ИР, стояла солнечная, довольно теплая погода. Устроившись в шезлонгах на краю бассейна у столика, заставленного деликатесами и напитками, Пашка выговаривал Гебе:

– Никаких господ, я для тебя Павел Игнатьевич, ну можно просто Павел!

– Да, хозяин, слушаюсь смиренно. – Геба вскочила с шезлонга и поклонилась в пояс.

– Тьфу на тебя, перестань издеваться!

Красавица поникла, захлюпала носиком.

– Ну и чего ты расстроилась?

– Простите, Создатель, не угодила вам.

– Не понял юмора.