— Альвы? — Эсея пренебрежительно хмыкнула. — Что они в этом понимают? Горы — это не просто груда камней. Горы — это… Это горы.

— Ясно, — кивнул Эйнар, словно на самом деле понял, о чем она говорила. — Если хочешь, я разузнаю, кто из старейших там управляет, и попрошу, чтобы тебя взяли.

— Не стоит беспокоиться, — снова отказалась девушка. — Немало моих знакомых трудятся там. Думаю, меня примут и без вашей протекции.

— Но если возникнут сложности, обращайся. Где мое окно, ты уже знаешь.

— Благодарю вас, шеар Эйнар.

Церемонный поклон и преисполненный почтения голос не оставляли надежды на то, что когда-нибудь она воспользуется его предложением.

— Ну так… идем?

Эйнар подал сильфиде руку, но та и не шелохнулась.

— Я задержусь. Нужно попрощаться с друзьями.

— Тогда я сам, а ты… Не будешь против, если я как-нибудь навещу тебя в Энемисе? А лучше — приглашу во дворец?

— Зачем? — смутилась Эсея.

— С бабушкой познакомлю. Ей будет приятно встретиться с кем-то, кто ее не боится.

Тьен задержался в ресторане, а после сделал круг по пути в магазин, чтобы Софи думала, будто он проводит время в компании родственников. Для нее это важно.

А родственники… Уедут потом. В спешке, не предупредив. Пришлют открытку с извинениями из другого города…

Все равно разошлись бы.

Эсее лучше в Итериане, ему — здесь.

Тут у него семья. Софи.

И чушь полная, что он ее обманывает. Просто не говорит всего. Пока.

Но когда решится сказать, она поймет.

Обязательно.

Завтра. Или через неделю.

А лучше уже после визита в Итериан…

В любом случае время еще было, и Тьен отложил разговор на неопределенный срок, малодушно мечтая, чтобы все решилось само собой, забыв о том, о чем, как шеар, должен был знать: именно такие мечты, когда сам не отдаешь себе отчета в том, чего действительно желаешь, имеют свойство сбываться…

Кто-то сказал однажды, что безмятежное счастье скоро приедается и превращается в рутину. Это даже записали в какой-то книге, а Тьен прочел. Давно, когда еще не задумывался о подобных вещах.

Глупость.

Настоящее счастье не станет рутиной. Но легко превратит рутину в праздник.

— Проследи, чтобы Клер застелила постель, а не бросила, как обычно, — велела, собираясь на работу, Софи. — И зубы. Она может полчаса просидеть в ванной, но зубы так и не почистить. Это легко понять — щетка сухая.

— Мочить пока не додумалась? — удивился Тьен.

— Ты еще научи!

Девушка выдернула у него из-под головы подушку и по голове же ею и припечатала. Легонько, в воспитательных целях.

И тут же отскочила, чтобы не получить в ответ.

— Не потакай ей, — погрозила строго. — И раз уж вы без меня решили, что на летние занятия она ходить не будет, пусть хоть почитает перед обедом.

— Перед обедом не выйдет, — шеар вернул подушку на ее законное место и растянулся на кровати. — Мы в кино собираемся, на утренний сеанс. Потом погуляем. Хочешь с нами?

После первой, неудачной попытки он не заговаривал о том, чтобы Софи оставила работу, но пусть сама оценит, что лучше: скучать в магазине в ожидании очередного клиента или весело проводить время с семьей.

— В другой раз, — отказалась девушка. — А ты обещал забрать меня в перерыв, так что не загуляйтесь.

Они собирались проехаться в центр, посмотреть кое-что для дома. Новые занавески, ковер в гостиную, скатерти… Тьен мог бы и сам «поработать» над интерьером, но ему нравилось заниматься этим вместе с Софи. Нравилась ее деловитость и простые, но элегантные решения. Нравилось, как она листает каталоги и придирчиво расспрашивает продавцов…

Жизнь, настоящая жизнь, состоит из подобных мелочей. Все, сотворенное магией Дивного мира, будет лишь жалкой подделкой.

— Все, я ушла, — быстрый поцелуй и еще один, воздушный, уже от двери. — Не скучай!

Он хотел сказать, что уже скучает, но его опередили.

— С нами не соскучится! — успокоил хрипловатый спросонья девчоночий голосок.

Если Клер что-то обещает, можно не сомневаться, что так оно и будет.

Проблем с малышкой у Тьена никогда не возникало.

И постель она застелила, и зубы почистила.

И завтрак приготовила, пока он брился. Правда, пришлось задержаться в ванной, чтобы хозяюшка успела отдраить плиту от сбежавшего кофе.

Люк спал обычно допоздна. Только когда нужно было на процедуры ездить, вставал с сестрами — как ради такого не встанешь? А теперь снова дрых до полудня. Клер говорила, это оттого, что к школе не приучен. А Тьен помнил, как рано будила Софи братишку, когда работала в лавке. Как тащила с собой в любую погоду. Пусть отсыпается…

Но разве дадут?

Клер гремела посудой, разговаривала в полный голос и топала как слон.

— Доброе утро! — прокричала она, едва заспанный брат вышел в коридор. — Я тебе чай заварила и гренки пожарила.

Сердиться на нее при всем желании не получалось, и мальчишка, пробурчав что-то, побрел в ванную.

Вышел оттуда уже умытый, причесанный и полностью проснувшийся. Прошлепал босыми ногами по полу и уселся за стол напротив шеара. Отпил из чашки и поморщился.

— Сахар я еще не клала! — опоздала с предупреждением Клер.

…А Софи пьет несладкий. Как и раньше. Даже когда он жил с ними и покупал всего вдоволь, экономила. Или привыкла уже так…

В который раз за последние дни Тьен поймал себя на мысли, что невольно сравнивает то, что было тогда, с тем, что есть теперь. Вспоминает, ищет сходство и отличия, и неизменно приходит к выводу, что теперь почти так же хорошо, как тогда.

Почти, потому что девять лет назад он еще не знал об Итериане, не помнил темных крыльев ильясу, не ждал ежеминутно, что кто-то из окружения Холгера явится за ним с известием о новом вторжении пустоты…

— Ух ты! — восхищенно выдохнула над ухом Клер. — Как ты это сделал?

Чайная ложечка, которую он вертел в руках, оказалась закручена в тугую спираль.

— Фокус, — быстро нашелся шеар, возвращая ложке первоначальный вид. — Хочешь, другой покажу? Что у тебя в кармане?

— Ничего, — девочка отступила от стола.

— Точно ничего? — он трижды хлопнул в ладоши и торжественно провозгласил: — Из ничего я сотворил три шоколадные конфеты! Тебе, мне и Люку. Проверь.

— Нет там никаких конфет, — даже не пощупав карман, замотала головой малышка.

— Есть-есть, — сдерживая смех, уверил ее брат, тоже видевший, как Клер тайком стащила сладости из вазочки. — Тьен — великий волшебник. Раз он сказал, что есть, так делись.

— Надо же, и правда, конфеты! — наигранно удивилась плутовка, выворачивая карманы. — Тьен, а наколдуй мне еще эклеров и пастилу.

— Наколдую, — пообещал он. — Сразу же после фильма, в ближайшей кондитерской.

В кино собирались большой компанией. Помимо их троих — все дворовые друзья Люка. В авто разместились с трудом, но без обид. Пока ехали, руки и взъерошенные головы торчали из окон, вызывая улыбки на лицах встречных прохожих.

Кинозал был полон. На галерке расселись шумные студиозы, пришедшие не столько посмотреть фильм, сколько испортить удовольствие от просмотра остальным. Едва свет погас, и на экране замелькали первые кадры, они принялись свистеть и улюлюкать, а появление хорошенькой героини сорвало несколько грубых выкриков. На присутствие шеара юнцы явно не рассчитывали.

Он утихомирил их быстро и ненавязчиво. Молодежь вдруг заскучала, осознала бессмысленность подобного времяпрепровождения и решила покинуть зал.

Но фильм от этого интереснее не стал. Погони, перестрелки, «пылающие страстью» глаза героев. Глядя на экран, Тьен чувствовал себя больше итерианцем, нежели человеком, и недоумевал, как можно превратить историю, полную смертей, в развлекательную картину. Герой без лишних угрызений совести расстреливал преследующих его врагов, небрежно сдувая вылетающий из длинного ствола револьвера дымок. Героиня, жеманно охая, перепрыгивала через трупы…