Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Очередной взрыв забросал лицо немца земляной крошкой, припорошив глаза, и только тогда Мартин сообразил, что тот мертв. Странно, это был первый немецкий покойник, который ему встретился сегодня. Где же остальные? Скорее всего, похоронены в своих укрытиях огневым валом…

— Не спать! Не спать! — это уже надрывался Боцман. — Сейчас оклемаются!

Этого он мог бы и не говорить, немецкие пулеметы стучали все увереннее. Минуту назад они заполошно полосовали очередями все вокруг, без разбору и цели, теперь же фонтанчики попаданий приближались к саперам.

— Гранаты! — крикнул Дрегер. Он боялся, что сейчас взвод дрогнет и собьется со слаженного ритма, когда каждый действует сам по себе, но в неразрывной связи с остальными, четко и грамотно. Ведь «кроты» были опытными бойцами, но их опыт распространялся совсем на другую войну — подземную. Войну лопат, мотыг, мин и коротких схваток в утробе тесных подземелий. Саперов, переведенных в штурмовую пехоту, очень хорошо готовили, но такой бой — на поверхности, лицом к лицу, они принимали впервые.

До следующей траншеи оставалось футов сто, она и была заветной целью — «шестая», по которой «кроты» надеялись выйти в тыл к защитникам «Форта». Шейн без команды присел на правое колено, взяв дробовик наизготовку, плотно прижал приклад к плечу. Слева и справа гранатометчики образовали редкую цепь, вытянувшуюся вдоль траншеи, так, чтобы оказаться поближе к цели, но не настолько, чтобы попасть на прицел возможных защитников L-6. В своих жилетах с «карманами» в три яруса, на поясе нож и пистолет — гренадеры походили на торговцев вразнос, только товар у них был очень специфический. Обычно они несли десять-пятнадцать сгустков смерти, до поры упакованных в ребристые корпуса Миллса и Лемона. Американские теоретики часто упрекали британских коллег за излишние траты, дескать, расходовать столько гранат — крайне неэкономно. Но это было чисто кабинетное утверждение, выдуманное тем, кому никогда не приходилось идти на штурм. С флангов цель яростно поливали «Льюисы» со снятыми кожухами.

Мгновение — и гранаты полетели в траншею. Небольшие «лимонки», и в самом деле похожие на безобидные фрукты, только зачем-то выкрашенные в темно-зеленый цвет, скрывались за бруствером. Гранатометчики бросали свои «подарки» в каждый изгиб, чтобы перекрыть всю траншею убийственной сетью осколков и ударной волны. Ближайший гренадер взмахнул руками и упал навзничь, прошитый навылет пулеметной очередью. Из-за бруствера выглянула чья-то голова. Шейн не видел ни шлема — его не было, ветер трепал светлые вихры выглянувшего, ни униформы — она скрывалась ниже уровня земли. Но свой там быть никак не мог. Палец дернул спусковой крючок сам по себе, повинуясь рефлексу, а не мысли. Отдача винчестера упруго толкнула в плечо, словно перекатываясь по ключице, верхняя часть черепа вихрастого взорвалась брызгами черно-красного. Удар картечи бросил уже мертвое тело вниз и назад, но в этот момент начали взрываться гранаты, и покойника швырнуло обратно, на бруствер, его руки безвольно болтались, как у игрушечного паяца.

Как обычно, в голове у Шейна словно сработал арифмометр, открыв два окошечка. В первом число «1» — первый убитый в этом бою. Во втором «5» — число оставшихся в магазине зарядов.

Гранаты сериями взрывались в траншее, выбрасывая столбы белесого дыма и небольшие земляные фонтаны. Вопя, словно тысяча демонов, вырвавшихся из самих глубин преисподней, «кроты» бросились вперед, пока немцы не пришли в себя. Впереди всех огромными скачками мчался Боцман — в одной руке огромный двуствольный обрез, в другой — знаменитая шилелла.

— Во имя святого Брендана, бей гуннов! — орал ирландец, размахивая своим страшным оружием.

Кто-то в «шестой» страшно кричал, в голосе не осталось ничего человеческого, только безграничное страдание. Ему вторил другой, но это был крик паники и страха.

«Повезло какому-то бошу, похоже, не задело, — отстранение подумал Шейн. — Но это мы сейчас поправим».

Глава 4

Светало. В иное время первые солнечные лучи уже вовсю резвились бы среди утренних теней, но сейчас солнце с трудом проникало сквозь густую завесу пыли, поднятой взрывами сотен тысяч снарядов.

Обстрел ослаб, точнее, изменился. Вместо сплошной стены огня, идущей единым фронтом через немецкие позиции, орудия теперь прицельно били по инженерным сооружениям и скоплениям войск, ориентируясь по командам корректировщиков. Но все равно, огонь был очень плотный, то и дело мимо с противным жужжанием проносился шальной осколок. Все ближе слышались звуки яростной перестрелки.

Говорили, что союзники возили своих солдат прямо к передовой на грузовиках, со всеми удобствами. Может быть, кто их знает… К сожалению, армия кайзера больше не могла предоставить своим доблестным бойцам таких удобств. Хорошо хоть до конечного пункта добираться было недалеко, даже с учетом продвижения, замедленного необходимостью постоянно искать укрытие.

«Штурмтруппенам» не давали легких заданий, но, услышав новое, Хейман окончательно загрустил. Его взвод присоединили к остаткам пехотного батальона, насчитывавшего неполную сотню человек, и поставили задачу — контратаковать противника, отбив захваченные противотанковые форты.

У батальона не было орудий, даже плохонького миномета, только несколько пулеметов. Личный состав лишь два дня как вывели с передовой, и теперь уставшие, измученные люди вновь отправлялись в бой. Зато командовал ими самый настоящий майор, молодой, холеный и высокомерный. Лейтенант думал, что на фронте такие давно вывелись естественным путем, и поди же ты, ошибся. При первом же взгляде на него Хейман подавил инстинктивную неприязнь. Отчасти это была понятная зависть небритого грязного вымотанного человека к холеному красавчику, благоухающему одеколоном посреди развалин и криков раненых. Отчасти — предчувствие больших неприятностей, потому что красавчик — и это стало ясно после первых же его слов — понятия не имел о том, как организовывать нормальную контратаку. Гизелхер по-быстрому перебросился парой слов с солдатами батальона, и услышанное оптимизма не прибавило.

Лейтенант поступил как обычно в таких случаях — сказал себе: «Делай, что должно, и будь что будет». Его взвод должен был контратаковать англичан на левом фланге опорного пункта, брошенного гарнизоном, этим они и займутся, а что будет по соседству — посмотрим по ходу действия.

— Подтянись! — скомандовал фельдфебель.

Лейтенант оглянулся через плечо, на понуро растянувшийся за ним взвод. Быстро отвернулся, скрывая злобную гримасу разочарования, и снова сосредоточился на дороге впереди, пролегающей по полузасыпанным траншеям. Мокрая земля сочно чавкала под ногами — похоже, разрывы вскрыли трубу или какой-то подземный источник.

«Главное — не забыть пристрелить первого дезертира, — подумал Хейман. — Это хорошо действует на остальных. Правда, могут от страха потерять рассудок и, недолго думая, пристрелить и меня…»

Он подавил нервный смешок. В этот день ему будет угрожать столь многое, что глупо беспокоиться еще и о таких вещах, как нервные и запуганные новобранцы… Стрельба приближалась. Лейтенант привычно оценил расстояние и характер перестрелки, походило, что опорный пункт еще держится, но слабо и плохо. Работали от силы три-четыре пулемета и не более десятка винтовок. А нападающие не жалели ни гранат, ни патронов, частую высокую дробь «Льюисов» ни с чем не спутаешь.

Очередной взрыв прогремел совсем недалеко, метрах в тридцати, позади захлюпало — новички, как и следовало ожидать, сразу бросились ничком, не думая, что кланяться уже разорвавшемуся снаряду бесполезно. Слушать надо не то, что сработало, а то, что еще в полете, учась отличать громоподобный гул тяжелых «чемоданов» от легкого, змеиного шелеста шрапнели. Еще одна солдатская премудрость, которой их так и не успели научить…

Зигфрид не жалел ни брани, ни пинков, поднимая залегших, даже флегматичный Густ дал кому-то затрещину, восстанавливая дисциплину. Монотонно и визгливо ругался Харнье.

1479
{"b":"862507","o":1}