— Папа, а мы с мамой к тебе в гости.

Подхватил его на руки, поцеловал, сынишка обхватил меня за шею. Мы с Людмилой молча смотрели друг на друга.

— Прости, Володечка, свалились к тебе на голову.

Она подошла и приникла к плечу.

— Ты меня прости, Людочка, не мог вырваться, рассчитывал перед праздником к вам, а здесь оказия, приемного сына Ивана женю.

— Я уж было испугалась, не случилось ли чего у тебя, вот и примчалась, соскучилась страсть.

Меня пробрала внутренняя дрожь.

— Подожди меня здесь.

Пошел в детскую с Сашей на плече.

— Вася, познакомься, это твой старший братик.

Мальцы с серьезными лицами подали друг другу руки, назвав себя. Васятка стал знакомить Сашу с Пушком, тот обнюхал старшенького и вопросительно глянул на меня.

— Пушок — это тоже мой сынишка, играй с ним и охраняй, что и Васю. — Ферштейн?

Тигр потешно кивнул.

— Папа, папа, а это тот самый Сынок? — Родитель моего Сынка?

— Да, сына, он его отец.

— А его мама где?

— Она в зале, скоро увидишь, ее зовут Малышка. — Васенька, покажи свои игрушки, поиграйтесь. Вы кушать хотите?

— Нет, дружно ответили сыновья, листая книжки с яркими картинками.

Я поспешил в кабинет. Мы с Людмилой стремительно сорвали с себя одежду и кинулись друг на друга. Нет, есть все же ненормальность в наших отношениях. Нигде не читал и не слышал, чтобы у мужчины и женщины одновременно срывало башню при виде любимого человека. Причем происходит постоянно и довольно длительное время. Я пришел в себя от собственного рычания и стона Людочки.

— Сплошное безумие — прошептала она.

— Любимая, по-моему мы оба безумны.

Придя в себя и передохнув, отправились за свадебный стол. Представил Людмилу Алене, на что последняя заметила:

— А я вас помню. — Прошу вас присаживайтесь, у нас сегодня свадьба, мой братик Иван женится.

Вдруг передо мной возник Скуратов:

— У нас беда, Государь.

— Слушаю.

Семен незаметным наклоном головы намекнул на разговор тет-а-тет.

— Милые дамы, разрешите вас покинуть — служба. — Алена, поухаживай за гостьей.

Придя в кабинет, уселись за письменным столом.

— Излагай.

Скуратов, молчком достал из папки лист бумаги и передал мне.

— Угу…, донесение, типа рапорта. Прочитал.

— Что дополнительно известно по сему делу?

— Неполная тысяча «одержимых» непосредственно участвовала в налете.

— Семен, на Вятке переселенцы обосновались, крестьяне?

— Так точно. — Они, паскуды, три села разорили, часть людей порубили, остальных взяли в полон.

— Не ожидал от башкиров подобных фортелей, совсем у них крыша поехала. — Ничего, я их в чувство приведу.

Вызвал адъютанта.

— Вася, срочно в кабинет Ярослава Удалого и Толгат-хана. — Семен, возьмешь с приказа опытных дьяков, спецназ в твоем распоряжении. — Надеюсь, правду от лжи сможешь отличить — проведешь следствие.

Объявились Толгат-хан с Ярославом, отдал им рапорт из филиала приказа в Уфе. Прочитали. Толгат-хан побледнел:

— Пощади башкир, Государь.

— Кого я должен щадить, татей и убийц? — Все виновные будут наказаны. — Василий, пиши указ. — За раззор деревень Вятские поляны, Благодатное и Медвежье, а также за убийство и захват в полон мирных поселян — моих подданных, повелеваю — всех участников сего преступления казнить через повешение. Родственников мужского пола до второго колена — расстрелять, окромя детей. Так казнить станем всех кто посягнет на русский народ. Указ сей прочитать по всем улусам и кочевьям башкир, половцев, булгар и ногайцев.

Шлепнул печаткой по сургучу.

— Ярослав, возьмешь три тысячи гвардейцев и два десятка пулеметов. — Скуратов — начальник сводного отряда. — Семен, держи пайцзу, перед отъездом возьмешь в казне пятьсот рублей — пейзанам на благоустройство. — Кроме того, конфискуешь у преступников половину домашней скотины — компенсация крестьянам. — Ярослав, всех башкир, кто не подчинится вашим приказам, в расход. — Семен, главных зачинщиков доставить живыми в Казань. — Идите, догуливайте, послезавтра отправляйтесь. — Свободны, а ты Толгат-хан, останься.

Башкирский князь сопел и смотрел себе под ноги.

— Ты, Толгат-хан, считаешь, видимо, что я несправедливо жесток с твоими башкирами? — Так или нет?

— Да, так — пробурчал он.

— А ты забыл половцев? — Помнишь их наказание и что получил Алий-бей за подобный налет. — Пусть твои башкиры спасибо скажут, не будь ты моим тестем и не рубились бы мы вместе с монголами, сам понимаешь, зачем продолжать. — Завтра сядешь под домашний арест, дела пусть ведет твой заместитель. — Привезут зачинщиков, тогда кончится твое заточение. — Охранять тебя станут гвардейцы, всё.

Князь Толгат-хан вышел из кабинета с мертвым лицом. — А что он думал, никто не смеет поднять руку на русича, а поднимет — лишится головы. — По большому счету мне без разницы, напали булгары на башкир или наоборот — национальность особого значения не имеет. — Я отвечаю за жизнь и спокойствие каждого своего подданного, любого посягнувшего на него ждет лютая казнь. — Государь — гарант спокойной и достойной жизни своего народа — вот таком образом я представляю свои обязанности.

Пора возвращаться за свадебный стол, завтра пиршество перемещается в дом боярина Худорина. К полуночи закончился первый день свадебного пира.

Ребятишки давно спали вместе с Пушком. Жены мои ненаглядные шушукаясь исчезли в гостевых комнатах, а я окопался в кабинете. Тигры дрыхли на ковре, я приладился на широком диване. Начавшийся сон прервали бесцеремонным образом две дамочки — мои жены. Ночь оказалась настолько бурной — отсыпался до обеда, а встав, занялся вплотную своим организмом. Позор если умру от истощения и упадка сил — чертовы бабенки, всю кровь «выпили».

Сел в позе лотоса, вошел в транс, стал себя исследовать и получилось. Делов-то, подправил кое-что с хромосомами, ну и по мелочи кой-чего. Зато мой потенциал возрос намного — держитесь теперь женушки.

На втором дне свадьбы мы попристутствовали всего пару часов и удалились.

В Кремле поговорил с Людмилой, рассказал ей о печальных последствиях бабского воспитания, предупредил — сына я заберу, отдам его в кадетский корпус, а затем в юнкерское училище. Получит она его через три года, по исполнении восемнадцати лет. Людочка заупрямилась было, но поразмыслив согласилась. Умница.

— Любимая, запомни или запиши одно имя — княжна Анна Смирницкая в будущем ни в коем случае не может стать женой нашего Сашки.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель, — и провокационно прижалась ко мне.

А нас долго уговаривать не надо, миг и мы на диване. Вот тут я оторвался по полной и когда меня стали мягко отталкивать ладошками, насладился победой. Людочка, не открывая глаз, простонала:

— Разве можно так издеваться, с ума сойти, до чего мне хорошо.

Она поцеловала меня и заснула на моей руке.

Жена гостила у нас неделю, и все это время женщины пытались взять своего муженька на измор — облом-с. Под конец они сдались, и последнюю ночь я спал один.

Людмила перед уходом затеяла разговор о сыне.

— Милая моя, зачем толочь воду в ступе, Саша каждый выходной будет здесь, ты его навестишь в любое время, не переживай, ему только на пользу пойдет.

Сынишка, кстати, на смену жительства отреагировал спокойно. Сыновья подружились, всю дорогу вместе и Пушок за компанию. Сашка Кот опекал малолетнюю компанию, участвуя в их играх и проделках, а заодно приучая мальцов к самостоятельности и прочим полезным вещам.

Наконец объявился Стас — приволок новый синтезатор и тридцать деблокираторов. Пробыл недолго, выпил кубок вина, выпросил десяток старых монет и смылся.

Я засел на комп — посмотрел все обучающие программы, списки вооружения и оборудования, а также всей материально — технической и вещевой базы — в этот раз потомки не поскупились, молодцы.

Сразу посадил Аленку под обучающий шлем, стал воплощать в жизнь одну идею. Пять дней занимался обучением жены. На шестой объявил ей: