Ровно в 13.00 к главным воротам Кремля подъехали два богато отделанных возка. Лошади, тренькая удилами, с шумом выдыхали пар. Ворота открылись и выехала наша карета, поставленная на полозья, сопровождаемая Сынком. Транспортные средства, пристроившись за каретой, неторопливо повезли нас к дому боярина Худорина.

Хозяева встречали на крыльце. Выпив предложенную чарку, зашли в дом. Неплохо устроился боярин, без вычурной роскоши — чисто, уютно и, пожалуй, комфортно. Карчи блистал безукоризненной тройкой из английской шерсти, в белоснежной рубашке с галстуком и орденом на груди. Скуратов, по случаю сватовства, надел парадку, ну и награды само собой. Иван, князь Благовещенский, также облачился в парадный гвардейский мундир с полковничьими погонами. Я оделся аналогично, с той разницей, что на груди сияла медаль Героя Советского Союза. Худорин с женой, уважительно провели нас в большую залу, обставленную красивой мебелью.

Я толкнул Карчи локтем в бок, а то идем молчком, словно глухонемые. Карчи затараторил в своей манере — у вас товар, у нас купец и т. д.

Словоблудил минут пять, наконец, угомонился, узрев мой исподтишка показанный кулак.

— Просим, гости дорогие, за стол, за хорошей трапезой и сговориться легче — призвал нас Влас Худорин.

Расселись наконец — богато выставил угощения боярин. Худорин, стоя поднял чарку — благодарю за честь, Государь, отдать свою любимую дочь Диану за твоего сына Ивана. — Весьма достойный юноша, ну за вас, дорогие сваты.

Выпили.

— Хозяин, а дочь почто не показываешь?

— Дык, выкупа не видим.

— Иван, гони выкуп.

Приемный сын вышел на улицу, взял из кареты кошель. Придя, с поклоном отдал боярину.

— Хозяин, здесь пять тысяч золотых монет, устраивает тебя наш выкуп?

— Вполне, Государь.

— Влас, я у тебя здесь в гостях как сват, давай без титулов.

— Воля твоя, го…, ой, Владимир.

— Вот так и обращайся.

— Владимир, дозволь вашу охрану в дом пригласить, а лошадей на конюшню отправить.

— Спасибо, боярин, за заботу.

Худорин на минуту выскочил из залы, устроить наших гвардейцев.

Наконец, к нам вышла Диана и я смог ее рассмотреть поближе.

— Да, у моего сына губа не дура. — Статная красавица с умными темными глазами — видно, что не стерва, это огромный плюс.

Ребята взялись за руки и встали на колени перед родителями девушки, те благословили их иконой. Затем началось главное действо — обмывание помолвки. Венчание обговорили на 31 декабря нынешнего 1253 года.

Посидев с нами часок, молодые вместе с хозяйкой, удалились в комнаты. До Нового года оставалось две недели, должны успеть подготовиться.

Хорошо оттянулись с мужиками, с началом сумерек распрощались с хлебосольными хозяевами. По дороге до Кремля избавился от алкоголя в крови и печени — организм разложил его на безвредные компоненты.

Иван с изумлением смотрел на меня:

— Чудо, пьяный индивидуум вдруг моментально становится трезвым.

— Ты что, Иван, не умеешь управлять своим организмом?

Он отрицательно помотал головой.

— Так, слушай азы и запоминай. Сильно у вас запущено, молодой человек, я тобой займусь, недели, думаю, хватит.

Оказывается Ваня не обращал внимания на свои сверхспособности, да и не помнил о приеме деблокиратора. Пришлось выложить ему популярной форме:

— Ты не пугайся, если почувствуешь за собой странности.

— Какие, отец?

— Ну, зрение может обостриться, видеть отчетливо на расстоянии двух километров сможешь, или слышать чужие мысли. — Телекинез, к примеру.

— А что означает сие мудреное слово?

— Передвижение предметов на расстоянии по твоей воле.

— Покажешь, отец?

— Конечно, тебе многому предстоит научиться.

За неделю до зимнего праздника поступил первый транш — пять миллионов рублей. Оплата за курсантов. Причем половина суммы золотыми и червонцами, остальное серебром и медью. Монеты упакованы в ящики из неизвестного металла, тускло серого цвета, по пятьдесят килограмм. Каждый ящик опломбирован печатью казначейства Российской Империи. Двести ящиков гвардейцы перевезли от оружейки и сложили в сокровищнице Кремля. Один подвал забили почти целиком, остался правда еще один.

— А дальше? — Все палаты Кремля займут ящики с деньгами, дойдет до того, что поселимся в шатрах посреди нашего садика. — Не, не хочу в шатер, да и зима на дворе.

Послал гонца к Савве Митрохину и Рувиму Кацману. Приперлись. Притащил их в подвал и показал ящики.

— Вы намек поняли, господа министры?

Савва вопросительно вскинулся, а более догадливый Кацман спросил:

— Первый транш, Государь?

— Первый, первый.

— Дальше, что прикажете делать?

Рувим пожал плечами:

— Дык, Митрохинская ипостась, я-то чего.

Министр промышленности в тему не въезжал упорно.

— Ты чего, Савва, тупишь? — Строительство Монетного двора в твоем ведомстве?

— Никак нет, строительством Худорин ведает.

— Василий, послать за боярином Худориным, а вы пока расскажите о своих успехах.

Посидел, послушал — на словах все гладко, ну-ну.

Прискакал Худорин.

— Влас, в какой стадии строительство Монетный двор.

— Второй этаж возводим, Государь.

— Рувим, иди покажи боярину в подвале первую оплату за курсантов.

По возвращении Худорин лицом посмурнел.

— Влас, монетный двор построишь за десять дней, хоть сам мастерок в руки бери, понял.

— Понял, Государь, сделаем, дозволь идти.

— Свободен. — А ты чего, Рувим, лыбишься? — Ты, мать твою, финансист или где, должен башкой думать, где казну хранить? — Знал ведь, что оплата со дня на день последует, почему Худорина не торопил? — Иди с моих глаз, пока плетью не отходил.

Министры молчком выкатились из кабинета, а я пошел в сад.

На полянке Сашка приучал нашего Васятку к конной езде. Тот, уцепившись за гриву лошади, заливался счастливым смехом. Пушок, сидевший рядом с дядькой, ревниво следил за выездкой. По его мнению, лучшего транспорта, чем он сам, не существует.

— Здорово, Сашка.

— Здравствуй, Государь.

Я подсел рядом:

— Ну чего у вас нового?

— Да, нормально все, царь-батюшка, сынишка у тебя славный, все хохочет и вопросы задает. — Мы с ним целыми днями разговариваем.

— Не трудно тебе, Сашка?

— Что ты, Государь, мне интересно наблюдать за мальцом, на глазах растет.

— Это точно.

За повседневными заботами незаметно подкрался Новый год. Венчание Ивана и Дианы состоялось в главном соборе Казани. Пышное действо с песнопениями и церковными обрядами затянулось до обеда. Княжий свадебный поезд растянулся на всю центральную улицу. У Кремля молодоженов встретил духовой оркестр, а затем финал — свадьба.

— Хорошая пара — шепнула мне на ухо жена.

— Согласен.

— Алена, ты же общалась с невестой, откуда у нее столь необычное имя?

— Да отец ее учудил, начитался древних греков, вот и назвал. — Диана вроде богиня охоты?

— Где-то так, вот она нашего Ваню и подстрелила.

Мы развеселились.

Молодожены и правда выглядели отлично — молодые, красивые, вся жизнь впереди.

Гостей набилось две палаты, на хорах наяривал духовой оркестр, в перерывах я включал стереомагнитофон с колонками. В разгар веселья подошел Василий и на ухо прошептал:

— Государь, у вас гости, в кабинете княжна Людмила с сыном.

Я подавился грибочком — адъютант участливо похлопал меня по спине.

— Что делать, куды бечь? — мелькнула трусливая мыслишка. — Ладно, выдюжу — на то мы и гвардия.

Наклонился к жене:

— Дорогая, к нам прибыла в гости княжна Людмила с сыном.

— С твоим сыном? — уточнила Алена.

— Да, с моим — с достоинством лорда хранителя печати ответил я. — Пойду их встречу, ты распорядись, чтобы им поставили чистые приборы и прочую посуду. — Я пошел.

— Иди, иди.

Тут мне послышалось третье слово произнесенное женой — кобелина.

От неожиданности и возмущения резко обернулся — меня встретила безмятежная улыбка Алены. Пожал плечами и подался в кабинет, Сынок плелся за мной. Я застыл на пороге, сердце застучало чаще — навстречу бросился Саша.