Все прошло без заминок: мы минут двадцать шли бодрым шагом по вечерним улицам Даркона, смешиваясь с толпой. Потом поймали такси, которое отвезло нас по названному мной адресу. Когда мы добрались до дома Лины, уже начало темнеть, но в ее окнах пока не было видно света.

– Может, она еще не вернулась? – предположила я. – Она ведь должна где-то работать.

Мы попросили высадить нас чуть дальше и теперь шли по другой стороне улицы, вдоль ровного ряда небольших однообразных двухэтажных домиков, делая вид, что просто прогуливаемся.

– Берт сказал, что в ее доме установлены камеры. Можем подождать и попытаться перехватить ее до того, как она войдет.

Маркус согласился, что надо попробовать. Однако сколько мы ни гуляли, стараясь оставаться поблизости, Лина так и не появилась. Уже совсем стемнело, еще чуть-чуть – и местные жители вызовут наряд КГП, чтобы те проверили двух подозрительных чужаков, ошивающихся в их районе.

– Подожди меня здесь, – попросил Маркус, когда я озвучила это опасение.

Я вцепилась в его руку.

– Вместе пойдем, – безапелляционно заявила я. – А то точно решат, что мы решили ограбить ее. А так сойдем за парочку гостей, которые ждали, а потом заволновались.

– Примерно как-то так и есть.

Сначала мы позвонили в дверь, хотя темные окна ясно давали понять, что дома никого нет. Потом попытались заглянуть в гостиную и в кухню. Я ничего не смогла рассмотреть, а вот Маркус, видимо, смог. По крайней мере, в одно мгновение он заметно изменился в лице и снова велел мне подождать его. После чего дернул ручку двери, и та оказалась не заперта.

– Подожди, а как же камеры?! – попыталась остановить его я, но он только отмахнулся.

– Плевать. Жди здесь.

И Маркус нырнул в темноту прихожей. Я даже исполнила его приказ. Секунды на две. Дольше не вытерпела: шагнула следом, прикрыв за собой дверь.

В доме было темнее, чем на улице, но кромешной эту темноту я назвать не могла. Мои глаза постепенно привыкли. Я вошла в небольшую кухню, потому что, судя по шуму, Маркус находился именно там, и замерла на месте, увидев торчащие из-за кухонного стола ноги. Сердце пропустило удар, и я сделала еще шаг вперед, практически не ощущая саму себя. Только смотрела на эти самые неподвижные ноги.

– Я же просил ждать снаружи! – шепотом рявкнул Маркус, перехватывая меня и с силой разворачивая.

– Это Лина? – только и смогла спросить я в ответ.

Его лицо расплывалось перед глазами, но я не сразу сообразила, что это навернувшиеся слезы мешают мне видеть.

– Да, – коротко выдохнул он. И сжал руками мои плечи, когда я попыталась снова повернуться и подойти к ней. – Не надо, Нелл, не смотри. Мы уже ничем не можем ей помочь. Она мертва.

– Ты уверен? Она же химера! – я рванулась, пытаясь высвободиться из его хватки, но он, конечно, был сильнее меня. – Она регенерирует, как и ты. Она не может так просто умереть!

– Увы, может.

Он сжал меня крепче и потащил прочь из кухни, в такую же темную гостиную, на ходу объясняя:

– Регенерацией, как и всем остальным, управляет наш мозг. Если повредить его в нужном месте, то смерть наступает мгновенно, регенерация не успевает начаться. Тот, кто убил ее, знал это… Как и те, кто приходил ко мне… Вот почему было так больно и так долго…

Последние фразы он бормотал совсем тихо, словно говорил сам с собой. Я ничего не понимала, но позволила усадить себя на диван. Маркус опустился передо мной на колени, чтобы заглянуть в глаза. Его руки сжали мои, и я отстраненно подумала, что его ладони гораздо горячее.

– О чем ты?

– Разрывные пули, – мрачно пояснил Маркус. – Чтобы уж наверняка.

Я закрыла глаза и почувствовала, как по щекам потекли слезы. Мне все еще не хотелось в это верить, но я не видела причин Маркусу врать. Тем более сейчас только его горячие руки, сжимающие мои, удерживали меня в здравом уме, заставляя его продолжать работать.

Значит, к Лине тоже пришли. Но почему ее убили? Маркуса пытались похитить, а ее? Тоже отбивалась? Но тогда кухня была бы разгромлена, а я ничего такого не заметила. Что же здесь произошло?

– Камеры, – прошептала я, шмыгая носом и снова открывая глаза. – Здесь должны быть камеры. Почему Корпус до сих пор не здесь?

Маркус задумался на мгновение, но тут же сообразил:

– Нет трансляции в режиме реального времени. Такую сложнее защитить. Скорее всего, камеры синхронизируются с сетевым диском раз в сутки, сохраняя на него запись с внутренней карты памяти. Я не заметил явных признаков разложения. Думаю, к ней пришли уже после меня, сегодня. В Корпусе еще ничего не знают.

Он выпрямился, выпуская мои руки, и огляделся по сторонам.

– Нелл, посиди здесь. Я найду камеры и заберу карты памяти. Посмотрим записи у тебя. Только я тебя очень прошу, ради твоего же блага, не ходи на кухню. Я сам все сделаю. Хорошо?

Дождавшись моего кивка, он исчез, а я осталась сидеть посреди темной гостиной, бездумно обводя ее взглядом. Здесь предсказуемо все было обустроено так, как это сделала бы я в первое время. Потом здесь наверняка прибавилось бы шкафов для книг и неприхотливых растений в горшках. А пока хватало легких полупрозрачных занавесок на окнах, огромного мягкого дивана, на котором я сидела, пары кресел и небольшого столика в центре, тумбы с телевизором, пары шкафов, полки которых пока не успели заполниться посудой и фотографиями в рамках.

В голову лезли воспоминания, от которых сердце ныло, словно меня проткнули насквозь. Я вдруг поняла, что до сих пор в глубине души верила и ждала, что однажды Лина свяжется со мной. Что она простит мое предательство, и мы снова начнем общаться. И тогда случится все то, о чем мы обе фантазировали. Я надеялась, что к тому моменту ревность перестанет отравлять меня. Или Лина найдет себе кого-то. Или я смирюсь с тем, что Маркус – это другой Маркус, и как все мужчины, он недостаточно хорош.

Но теперь об этом можно забыть. Пришла пора задуматься о том, а могла ли Лина связаться со мной. Слишком уж сильно Корпус Либертад в лице Антуана или Берта не хотел, чтобы я здесь оказалась. Почему?

Я встала и прошлась по комнате, потому что сидеть на месте не было сил, а идти на кухню – страшно. Слова о разрывных пулях все еще звучали в ушах. Я видела фотографии из квартиры Маркуса. Видела, что выстрел сделал с головой одного из нападавших.

В темноте я наступила на что-то, что одновременно хрустнуло и звякнуло. Мне пришлось наклониться за вещью и поднять ее повыше, чтобы разглядеть в тусклом свете, долетавшем с улицы.

Это была погремушка. Детская погремушка. Сердце, и без того стучащее неровно, забилось быстрее. Я почти задохнулась от накатившего шока. Как во сне вышла из гостиной и, стараясь даже не смотреть в сторону кухни, медленно поднялась по лестнице на второй этаж.

Здесь в маленький холл выходило всего три двери. Небольшая ванная комната, спальня Лины и… детская. Я услышала, как внизу Маркус приглушенно позвал меня, и хотела ответить, но голос не слушался. Шаг за шагом я медленно приближалась к кроватке, до тошноты боясь заглянуть в нее. Если бы в ней лежал живой ребенок, он бы кричал, ведь так?

Однако кроватка оказалась пуста. Я шумно выдохнула и выронила погремушку. И тут же услышала торопливые шаги Маркуса на лестнице.

– Нелл, я же просил тебя ждать…

Он осекся, оказавшись на пороге. Я обернулась, и увидела на его лице такую растерянность, какой до сих пор не видела никогда. Ни у него, ни у настоящего Маркуса. Почти так же медленно он приблизился к кроватке и осторожно заглянул в нее. И тоже облегченно выдохнул, увидев, что она пуста.

– Что все это значит? – пробормотал Маркус, переводя взгляд на меня.

– Вот почему Антуан не хотел, чтобы кто-то виделся с Линой. Они не прервали беременность.

Я считала, что нельзя оставлять Лину и дальше так лежать, что нужно вызвать КГП хотя бы анонимно, но Маркус убедил меня, что чем позже в Корпусе Либертад узнают о ее гибели, тем больше будет времени у нас.