Затем, сочтя это занятие зряшным, выкинул его из головы.

База Ордена, кабинет Архангелова.

Петр Петрович, закрепив на стене длинный узкий двуручный меч, восхищенно поцокал:

– Прекрасный экземпляр добавился к коллекции «холодняка».

Услышав перебранку в приемной, понял – старый Мозес опять воспитывает Ларису.

Наконец Мозес вломился в кабинет, причем почему-то спиной вперед. В одной руке он держал корзинку, покрытую салфеткой, другой грозил кулаком секретарше.

– Когда ты уймешься?

– Никогда, – гордо заявил Учитель.

– С прибытием тебя из командировки, Петр. Что-то ты задержался в системе Кеплера?

– Ай, такая холерная ситуация сложилась на планете Консат. Долбаные фанатики. Представляешь, поклонялись темному божеству и ввели тотальный геноцид.

– Ну и?

– Пришлось ликвидировать.

– Много?

– Да нет, около шестисот тысяч.

– Я к тебе, Петр, не просто так заглянул, смотри, что мне ребятки Симона презентовали. Алле ап. – И Мозес лихо сдернул салфетку. В корзине лежало не менее дюжины причудливой формы бутылок.

Петр Петрович взял одну и посмотрел ее на свет.

– И что мы там увидели? – осведомился Мозес.

– Ни-че-го.

– Просвещу тебя, так и быть. Напиток называется «Слеза дракона».

– Лариса! – заорал Архангелов. – Почему лимончика с сахаром нет на столе?

Вошедшая Лариса с фырканьем шмякнула большое блюдо с тонко нарезанным цитрусом. Затем удалилась, презрительно виляя попкой.

– Совсем девчонка от рук отбилась.

– Не тяни, Петр, разливай.

Выпив свой фужер, Архангелов выпучил глаза и кинулся к холодильнику за минералкой. Придя в себя, просипел:

– Сколько градусов?

– Ровно шестьдесят два, специально спиртомером измерял.

– Почему не предупредил, провокатор?

– Да будет тебе. Забыл, Петр, как мы на Земле-3 спирт пили, а снегом закусывали, давай еще по единой.

Выпили, закусили холодной водичкой, пожевали лимончика.

– Кстати, Мозес, нынче год исполняется Пашиному бойкоту. Когда он его снимет, как думаешь?

– Этим летом, – последовал безапелляционный ответ.

– У тебя больное воображение, я считаю, не раньше трех лет.

– Поспорим, Петр!

– На что?

– Ящик коньяка пойдет.

– Лариса! – снова гаркнул он секретаршу.

Та, разбив фужер, пробормотала:

– Ну что дети малые.

– Петр, вот объясни, почто ты так орешь, вызывая секретаршу? Нет бы сказать спокойно в селектор или вон в амулет связи.

Глава Ордена, довольно жмурясь, объяснил:

– Для поддержания дисциплины. И для того, чтобы боялась – начальство всегда нужно опасаться.

– Ага, испугал ежа пятой точкой, наливай давай, не отлынивай.

– Нет, Мозес, ты точно провокатор, правильно я про тебя Павлу сказал.

– На себя лучше посмотри, тоже мне ангел нашелся.

В момент их пикировки дверь кабинета отворилась, и появился Пашка с выводком детишек. От неожиданности два мага хлопнули по фужеру, забыв закусить.

– Лариса, – тихим елейным голосом проворковал Петр Петрович, – займитесь ребятками, нам с Павлом Игнатьевичем нужно перекинуться парой слов.

Детишки вышли в приемную, а маги усадили Чернова за стол с предложением продегустировать «Слезу дракона». Пашка не купился, судя по слишком добрым улыбкам, начальники придумали очередную гадость.

– Спасибо, я лучше минералки.

– Павлик, мы так рады за тебя, наконец семьи воссоединятся, и наступит благолепие, слава Единому. Выпьем за мир во всем мире, – пафосно закончил сияющий Мозес.

Глава Ордена хмуро поддержал. Маги выпили, передернулись, а опер осушил бокал холодной воды.

– Господа начальники, это, конечно, не мое дело, но, по-моему, вы спиваетесь. При каждой нашей встрече вы хлобыстаете спиртные напитки.

Маги с некоторым удивлением осуждающе уставились на Чернова.

– Юноша, мы понимаем, что вы взволнованы предстоящей встречей с супругами и у вас отшибло все мозги, но не до такой же степени. – Мозес цедил слова лениво, словно объяснял сопливому несмышленышу, где лево, где право.

Учителя поддержал Архангелов:

– Павел Игнатьевич, вы, наверное, переутомились в отпуске – маги не подвержены зависимости. Другой метаболизм. Конечно, мы благодарны вам, Павел Игнатьевич, за вашу заботу о нашем здоровье, но, право слово, вы несколько переборщили. Га-га-га.

Под хохот магов Павел выскочил из кабинета. Конечно, как он мог забыть, ни один маг не может стать наркоманом или алкоголиком.

– Тьфу ты, голова дырявая. Дети, за мной. Лариса, спасибо, что приглядели за ними.

Положив на стол большую шоколадку, сгреб ребятню в охапку и был таков. Из кабинета доносились взрывы хохота с повизгиванием. Начальники веселились.

Отправившись на планету Хана, Павел думал прежде всего о сыновьях и дочках. Каково им без матерей, без малого год не виделись. Он не планировал надолго задерживаться и выяснять отношения – сдаст детей на каникулы, и ходу. Очутившись возле замка, понял, что не рассчитал времени года – здесь стояла зима. Она, правда, оказалась бесснежная, но с моросящим холодным дождем. Пришлось делать портал – в этот раз вышли у крыльца главного хода.

– Бегом в замок, а то еще простудитесь!

Сам он с нехорошей улыбкой подходил к двум стражникам, спрятавшимся под козырьком.

– Попробуйте мне слово против сказать, убью на месте, – предупредил Павел.

Стражники благоразумно расступились. Чернов неторопливо поднялся по ступенькам и вошел в зал первого этажа. Наверху послышался восторженный писк детишек – встреча с одной мамой состоялась. Сейчас скажет Беате, что ребят заберет через два месяца, и уйдет на Базу. Кстати, посмотрит за процессом обучения группы из Челябы. По лестнице кто-то торопливо сбегал, Пашка присмотрелся – Беата. Неприятно екнуло сердце, лицо закаменело. Жена, перешагнув последнюю ступеньку, вдруг рухнула на колени и поползла к нему, протягивая руки.

– Прости меня, Пашенька, дура я ненормальная. А с Ливэном у меня ничего не было, Ира его подговорила участвовать в безобразном розыгрыше. Прости, если можешь, я люблю тебя.

Пашка от столь дикой сцены онемел, а потом бросился к Беате, поднял ее на руки.

– Я давно тебя простил, глупенькая, – и понес жену в спальню.

Замок ожил, повсюду раздавался веселый детский смех. Обитатели замка радовались за герцогиню – извела она себя за год. Боялись, не лишилась бы рассудка. По случаю возвращения герцога устроили большое празднество. Приехали ближайшие соседи – бароны с женами. Три дня веселья, народ не работал по повелению герцогини д’Лоредан – люди радовались за нее, поскольку уважали и любили. На пиру подходили знакомые спецы – стеклодув Петек, лекарь Мирамо, начальник гарнизона капитан Чезаро – поздравляли с возвращением. Приподнятое и веселое настроение не покидало обитателей замка и в последующие дни, а вот сам герцог д’Лоредан мрачнел все больше. Тревожило состояние Беаты. Видимо, вынужденная разлука сильно подействовала на ее нервную систему. С первых минут появления Павла она не отпускала его от себя, словно боясь потерять вновь. Ночью частенько плакала во сне, у гордой, уверенной в себе женщины вдруг во взгляде появилось собачье выражение – безмерная преданность и чувство вины. Он не мог смотреть жене в глаза, и это угнетало. Однажды утром решил серьезно с ней поговорить.

– Беата, так дальше продолжаться не может, ты напрасно терзаешь себя, давай я помогу тебе избавиться от душевной боли! Не забывай, у нас дети. Я сотру из твоей памяти дурацкий розыгрыш и его последствия, если ты согласна.

– Как скажешь, господин мой!

Павел тут же приступил к делу, стер ненужные воспоминания, а заодно вложил неприятие Иры. Она злой и опасный человек, отказать ей от дома навсегда. Завершив работу, усыпил Беату и отнес ее в опочивальню. Бедняжка спала до вечера. Детям наказал не болтать лишнего. Жена изменилась к лучшему, ушел негатив, она стала веселой, цветущей женщиной.