Коридор привёл их во вторую часть помещения, отделанную и обставленную в лучших традициях русской старины: стильная вычурная мебель, сработанная из сибирского кедра, ангарской сосны, карельской берёзы, бука, вяза и морёного дуба, картины-пейзажи в массивных позолоченных рамах, иконы самого солидного и почтенного вида, многие сотни зажжённых восковых свечей в потолочных люстрах и бронзовых канделябрах, расставленных и тут и там.

А ещё и зеркала: тусклые, яркие, венецианские, большие, маленькие, всякие — везде и всюду — мерцали таинственно и загадочно в жёлто-оранжевых отблесках свечей.

Они, оставив ряды стеллажей позади, остановились.

Секунда, вторая, пятая. Тишина…

— Ну, гости экзотические и нежданные, как вам — первые впечатления? — раздался — со стороны массивного кресла, развёрнутого к посетителям высокой кожаной спинкой, — приятно-вальяжный баритон. — От моего рабочего кабинета, я имею в виду? Впечатляет?

«Это он нас, сидя спиной к стеллажам, в многочисленных зеркалах рассматривает», — мысленно усмехнулся Егор. — «Характерные такие ухватки. Знакомые до боли…».

— Ерунда дешёвая, — долго не раздумывая, бухнул невоспитанный Хан (или же сделал это намеренно, учтя недавние наставления Александры — относительно «непосредственности»?). — Затхлый запах. Пыльный и противный. Не степной…

— Не степной…, — эхом прошелестел мелодичный голос Ланы. — Затхлый-затхлый-затхлый…

— Привередливые какие! — возмутился Великий князь.

Он, покинув кресло, поднялся на ноги и плавно развернулся на сто восемьдесят градусов.

«Свят, свят, свят», — пронеслись в голове заполошные мысли. — «Что же это такое делается, а? Бред законченный и неповторимый…».

Константин Петрович выглядел совершенно по-простецки: чуть выше среднего роста, слегка лысоватый, полноватый, облачённый в смешной цветастый восточный халат, под которым чётко обозначалось круглое брюшко, на ногах — остроносые сафьяновые туфли, лицо — классического рязанского типа с характерным курносым носом и редкими крупными веснушками, правда, украшенное однозначно-аристократической и тщательно-ухоженной бородкой.

«Сбрить — к нехорошей и развратной маме — эту холёную княжескую бородку, он и получится — вылитый Виталий Павлович Громов, действующий генерал-лейтенант российского ГРУ из моего Мира», — окончательно затосковал Егор. — «За что мне всё это? Мать его так и растак…. Вон и брат Лёха, тоже неплохо знавший Палыча, закручинился. Оно и понятно, генерал-лейтенант Громов — тот ещё деятель: осторожный, проницательный, хитрый, коварный, дальновидный, далее по расширенному списку. Такого на дешёвой мякине не проведёшь…. Если данный Великий князь является здешним «аналогом» Палыча? Тогда, блин горелый, только держись. Запросто может распознать наглую подмену. Расколет нас с Лёхой на раз, словно парочку подгнивших лесных орехов…».

— Доброго вам здравия, Ваше Сиятельство! — обворожительно улыбнулась Александра. — И не гневайтесь, пожалуйста, на наших нежданных гостей. На гостей, заостряю ваше внимание, из далёких и призрачных Параллельных Миров. Там же всё совсем-совсем другое: обычаи, манеры, менталитеты, понятия субординации, ну, и так далее.… Вот, к примеру, этот разговорчивый узкоглазый молодой человек, по здешнему российскому паспорту — Иван Степной, бродячий циркач с официальной лицензией. А в своём Мире он был вольным степным ханом по имени — «Чингиз». Нет, конечно же, не Великим Ханом. Но и не маленьким. Средненьким таким. В его орде насчитывалось более сорока пяти тысяч воинов, не считая женщин, стариков и детей. Да и лошадей с баранами никто и никогда не считал. Кочевала «чингизова» орда и кочевала — по бескрайним и ароматным степям, пока наш хан случайно не «провалился» в один из Параллельных Миров, из которого потом и в наш Мир «перекочевал». Бывает, как любит говорить мой законный супруг…. Вот, поэтому Хан (дружеское прозвище такое), и…э-э-э, слегка своеволен. Не сердитесь на него, Выше Высочество…

— Да и не собираюсь я ни на кого сердиться, — высокомерно передёрнул покатыми плечами Константин Петрович. — И гневаться не намерен. Совсем. По крайней мере, пока. Зря ты, Аля, лишнего наговариваешь на меня, мол: — «Натуральный бурбон, сатрап и монстр, избалованный почти безграничной Властью…».

— Даже и в мыслях не было — наговаривать…

— Молчи, фрейлина, молчи. Не перебивай. От греха, что называется, подальше.

— Замолкаю, Ваше Высочество. Была неправа. Не всё взвесила. Погорячилась. Искуплю.

— Умная и правильная девочка. Далеко пойдёшь. И, конечно, искупишь…. Теперь по сложившейся ситуации. Младший граф Петров.

— Я! — браво вытянулся в струнку Лёха.

— Подойди-ка ко мне. Давай-давай. Ближе, ближе…. А теперь — нагни-ка буйну голову…. Действительно, в области твоего затылка мои пальцы ощущают…м-м-м, нечто. Словно бы какая-то подвижная железа шустро-шустро перекатывается туда-сюда…. Говорите, мол, вживлённый «чип»? Что же, будем проверять. Обязательно будем. Причём, вдумчиво, старательно, тщательно и многогранно…

Великий князь достал из кармана цветастого халата угольно-чёрный брусок мобильного телефона и, поднеся его к уху, велел:

— Двигай, Виктор Сергеич, сюда. Вместе с народом служивым и всеми необходимыми причиндалами. Жду…. Ну, испытуемые, проходите к моему письменному столу и смело рассаживайтесь по стульчикам. А вы, Старший Ангел и фрейлина безупречная, пристраивайтесь в сторонке и не отсвечивайте…

Письменный стол был, естественно, ужасно-солидным и, безусловно, антикварным, но с несколькими компьютерными мониторами, выстроившимися вдоль высокохудожественной столешницы, сработанной из ценных пород отечественных деревьев.

«Да, проверка, наверняка, будет, отнюдь, непростой», — подумал Егор. — «А, наоборот, серьёзной, с применением самых навороченных технологий…».

Вскоре в княжеском кабинете появились шестеро людей самого «учёного» вида: в длинных белых халатах, наброшенных поверх тёмных гражданских костюмов, все в очках, за которыми многообещающе поблёскивали глаза идейных и бесшабашных экспериментаторов. Вновь прибывшие индивидуумы были плотно загружены самой разнообразной аппаратурой: ноутбуками, ящичками-приборами, оснащёнными многочисленными тумблерами и «окошечками со стрелочками», а также мотками разноцветных проводов с разъёмами, наушниками и пластиковыми «присосками».

Началась комплексная проверка, обещанная Великим князем.

— Тестируют ребят и девчонок на знание всяких и разных языков, — отведя мужа в сторону, прошептала Александра. — То бишь, проверяют наличие у них обещанных «полиглотских» способностей…. Милый, а ты уверен, что Алекс и его спутники-спутницы говорят правду? Не дай Бог, конечно, если обнаружится обман. Или там некий подвох. Такое начнётся — никакими словами не описать. Из знаменитой и нетленной серии: — «И полетят клочки по закоулочкам…». Это в том плане, что выявленные коварные обманщики (или же легкомысленные шутники, что в данном конкретном случае — без особой разницы), вырванными ноздрями и сибирской каторгой не отделаются. Да и нам с тобой, милый, обязательно перепадёт на орехи…. Так как? Уверен?

Егор, не говоря ни слова, только заговорщицки подмигнул и состроил успокаивающую гримасу, мол: — «На целых девяносто девять процентов уверен. Извини, любимая, но более высокая степень уверенности — единоличная и приватная прерогатива Господа Бога…».

И это было сделано совершенно сознательно: у него с «той» Сашенькой (в прежнем Мире), взаимопонимание было полным — иногда им для полноценного общения и слов-то было не нужно, довольствовались лишь взглядами, мимикой да скупыми жестами. И Егору было очень интересно (очень-очень-очень), а как здесь? Ну, с «новой» Сашенькой, которая является прямым (то есть, параллельным), «аналогом» той, прежней? В плане взаимопонимания?

Александра доверчиво улыбнулась, а после этого слегка сжала тоненькие пальчики на локте мужа, мол: — «Наверное, Егорушка, ты полностью прав: девяносто девять процентов из ста — это очень много. Будем, конечно, надеяться-рассчитывать на благоприятный исход…».