– Так держать! – Я всеми силами старался добиться, чтобы улыбка на моём лице не вышла кривой. – А теперь – собирать вещи и на борт. Наша капсула отходит в иную Вселенную сегодня же.

Я понял, почему тарелку Ната называла «капсулой». Круглая штука с кристаллом в качестве двигателя кораблём могла быть в той же мере, что и лифт поездом. Никаких функций полёта, что в целом логично, раз даже ремней безопасности нет, никаких возможностей управлять. Грубо говоря, капсула содержала только псионический аналог кнопки «нажми для старта», и всё. Это мы выяснили уже внутри, пока дети медитировали на камень-двигатель, из-за размеров к нему можно было даже не прикасаться. Они осторожно пытались найти другие ярлыки для управления, может быть, записи или инструкцию по эксплуатации. Ничего. Реально – капсула. Жми – и понеслась. Что ж, осталось только нажать.

– Дети, никто не хочет выйти напоследок? – намекнул я, чувствуя себя этаким папашей всегда-на-работе, не заметившим, как выросли чада. Судя по тому, как дружно фыркнули дети, им пришло в голову то же сравнение. – Между прочим, я серьёзно. Мы не знаем, сколько продлится полёт, я уверен, что люк в моторный отсек не крышка унитаза.

Брат и сестра посмотрели друг на друга, на меня. На их лицах я прочёл что-то вроде опаски пополам с уважением. Типа, ну, батя задвинул. Они бы до такого… гхм.

– Ну как?

– Н-не. – Егор выглядел чуть неуверенно, я понимал почему, сам бы тоже, выходя один, думал нечто вроде «а вдруг она случайно стартует без меня, сама?». Ощущение сродни тому, что испытываешь, когда корабль вот-вот отойдёт от причала, и земля, такая вроде близкая, окончательно останется вне досягаемости, навалилось на нас многократно умноженным. «Билет в один конец» был только один на троих. И да чего тянуть? Все вещи внутри, мы тоже.

– Тогда, Лиса, вперёд! Стартуем.

– Что, прямо так? – Девочка внезапно растерялась. – Просто… просто так?

– Пристегнуться некуда и не за что, даже присаживаться на дорожку смысла нет, уже сидим. – Я оглядел детей и подмигнул сыну: – Могу сказать «поехали», хочешь?

– Хочу! – Разумеется, он хотел. – А можно я скажу?

– Нет, пусть папа, – внезапно серьёзно попросила дочь. – И, может, рукой махнуть?

– Ха! – Егор улыбнулся. – Молчу-молчу.

– Приготовились. – Я поднял руку, заодно пытаясь понять, почему у меня лёгкое чувство чего-то не сделанного. Не дома же я утюг забыл? А-а, к чёрту! – Поехали!

Василиса зажмурилась, и свет-без-лампочек в капсуле чуть изменил оттенок.

«Не закрыли стену в ангаре!» – понял я. Тут сиденье подо мной натуральным образом провалилось.

Ездили в скоростном лифте? Тогда вам наверняка знакомо ощущение лёгкости и одновременно поднимающегося к горлу желудка. Разумеется, провалилось не сиденье, сама капсула начала свободно падать вниз. По счастью, невысоко. Кто бы ни разрабатывал машину, гм, машины перемещения между Вселенными, тарелкообразную форму он выбрал не зря и одновременно зря. С одной стороны, плоскости корпуса сыграли роль крыла-парашюта, с другой стороны, круглая хреновина без стабилизаторов начала заваливаться на бок! По счастью, я оказался с той стороны, что задралась вверх, и потому остался на месте, а вот дети буквально воспарили к центру капсулы вместе с вещами. Их я успел притянуть к себе в самый последний момент, они помогли, рефлекторно вцепляясь в подставленные руки. И тут наша посудина достигла, так сказать, пола.

Удар!

Двояковыпуклый диск – отличная форма, если предмету нужно перераспределить кинетическую энергию, запасённую при падении с высоты. Ткнувшись одним бортом, капсула, как монета, немедленно перекатилась через днище, задирая противоположный борт. Проблема в том, что не закреплённый груз в лице, собственно, груза и пассажиров в этот момент летел через моторное возвышение каюты в другую стенку. Каким чудом вместо головы мне удалось подставить спину, не понимаю. И ещё нас всех впечатало всё в тот же диван. И тут проклятая тарелка покатилась. Ну, не совсем покатилась, скорее, завертелась, как упавший и быстро останавливающийся волчок со всеми «спецэффектами» для тех, кто оказался внутри. Возможно, примерно так тренируют космонавтов на центрифуге, раскручивая с ускорением, потом с замедлением, но чего в тренажёре нет, так это рюкзаков! Повезло, что детские были совсем лёгкими, а мой, тяжёлый, удалось кое-как прижать ногами. Хорошо ещё свет не погас, и никто не налетел глазом или виском на что-то твёрдое. Правда, испугаться за детей я не успел, всё происходило слишком быстро. Несколько секунд, и лодка, то есть капсула, встала «на ровный киль».

– Все целы? – Я с некоторым трудом разжал руки. Наверняка у Гора и Лиссы останутся синяки на руках, а у меня на груди и спине. Чудо, что не сломал себе ничего. Мир продолжал крутиться мимо. Давно забытое ощущение после долгого кружения на карусели. Ну и тошнило, разумеется, после «аттракциона», а судя по тупой боли, затылком я всё-таки ударился.

– Вроде, – похоже, старшенький хотел сказать что-то другое, отнюдь не столь безобидное, но достаточно пришёл в себя и сдержался, – надо наружу.

– Ой. – Дочь отодвинулась от меня, что-то рассматривая на моей куртке. – Кровь носом пошла, прости, пап. И голова кружится. И душно.

– Да ничего, ничего. – Я нащупал салфетки, одну взял себе, остальные протянул девочке. – Егор, можешь открыть люк?

– Да. – Сын уже добрался до выхода. – Сейчас.

Раздалось отчётливое шипение, начал меркнуть свет, правда, взамен разгоняя темноту за пределами капсулы. Я обругал себя последними словами, кинувшись мимо Васи к люку, сам не знаю зачем. Не было бы за бортом воздуха, мы бы его весь уже выпустили. Видно, просто разница в давлении…

– Ого! – Егор уже спустился и потрясённо глядел куда-то вверх. Пришлось срочно выбираться за ним.

– Ого!

Аналогичная реакция была у меня. Мы находились в ангаре. Опять. Точнее, в ангаре, наверное. Огромное помещение – до потолка добрых двадцать метров, как восьмиэтажный дом – еле-еле освещённое, судя по всему, от кристалла капсулы. Тот же самый серый бетон, пол, потолок, стены. И абсолютно пусто, только у одной из стен угадываются контуры огромных, но кажущихся маленькими по масштабу с помещением ворот. Закрытых ворот. И, судя по внушительным колесам замочных кремальер, очень, ну очень прочных защищённых ворот. И все. Ах да, ещё пыль на полу. Тоненький такой слой. Интересно, когда люди были здесь последний раз?! Вот тебе и тёплый родственный приём.

– Ну что? – спросил я детей, застывших у ворот в одинаковых позах.

– Ничего, пап. – Жмурящийся Егорка открыл глаза. – Тут нет кристаллов, кроме наших.

– Василиса?

Девочка в ответ только покачала головой. В руке у неё был зажат наш домашний камень, но мне всё равно пришлось достать из рюкзака фонарь. Почему-то здесь пси-освещение словно растворялось в объёме гигантского ангара, фонарик не работал. К тому, что большинство наших вещей в процессе подготовки к поездке скупались второпях, не очень глядя на цену, и далеко не все нормально перенесут посадку капсулы, я был готов. Однако, когда не заработал второй фонарь и запасной, стало неприятным сюрпризом. Сотовым, что ли, себе подсветить? Ага, и мобильникам, несмотря на противоударный контейнер, тоже каюк. Уже ни на что не надеясь, я достал практически со дна разворошённого рюкзака ещё один фонарь, взятый из дому довольно старый «varta» с большим рефлектором и обычной лампой накаливания. Именно он заработал. Просто чудесно – сохранилось именно то, что настоятельно рекомендовалось беречь от ударов. Обожаю теорию вероятности.

– Пап! – Егор отвлёк меня от мысли, что неработающее, пожалуй, стоит оставить здесь. – Рации тоже не работают. Даже не включаются.