У знаменитого «Гимна русских буровиков» было порядка двадцати пяти полноценных куплетов. Но допеть до конца не получилось – по причине дружного возмущённого шипенья и недовольных матерных возгласов. Пришлось замолчать.

– Заканчивайте бузить, орлы, – душевно попросил бородатый тощий дяденька. – Откуда, шумные такие, будете?

– Из Питера, конечно, – с гордостью в голосе сообщил Серёга. – А, что, сразу не видно?

– Видно, – улыбнулся щербатым ртом мосластый парнишка. – Меня, кстати, Володькой зовут. Откликаюсь также на «Вовку» и на «Вована». А этот тощий – Виктор Василич.

– Лёонид, – солидно представился Макаров.

– Тиль, – отрекомендовался Даниленко. – А почему это, блин, петь нельзя? Не понял…

– Чтобы не подставлять товарищей по славной профессии, – доходчиво пояснил Василич. – Последнее это дело. Усекаете, питерские оторвы?

– Не очень, честно говоря.

– Это очень просто. Мы же стоим у дверей иностранной компании. Понимаете? И-но-стран-ной? У них же, европейцев утончённых, своя железобетонная логика. То бишь, они, рожи прямолинейные, привыкли мыслить масштабно. Мол: – «Бузят отдельные, слегка подвыпившие личности? Не важно. Не будет разбираться – кто да что. Всем просителям, на всякий пожарный случай, откажем в работе…». Теперь доехало?

– Доехало, – виновато шмыгнул носом Лёнька. – Не подумали. Погорячились. Были не правы. Каемся. Даже проставиться готовы. Только потом, когда денег на платформах заработаем.

– Это точно. Проставимся. Виноваты, – подтвердил Тиль. – И добродетель стать пороком может, когда ее неправильно приложат. Наоборот, деянием иным, порок мы в добродетель обратим[14].

– Молодцы, понятливые, – приветливо усмехнулся бородач. – Только не просто это – попасть на платформу. Так что, доставайте из рюкзаков русско-английские технические словари и занимайтесь. То бишь, заучивайте, пока не началось собеседование, основные буровые термины в иностранной интерпретации…

Тестирование-собеседование и подписание Контрактов затянулось до позднего вечера. По завершению всех намеченных мероприятий, представители норвежской компании отобрали восемь человек, которые должны были проследовать на буровые разведочные платформы, расположенные в Северном море. На платформу VS-413/13, в частности, направлялись Лёнька, Тиль, Вован и Василич.

– Хорошая компашка подобралась, – вдумчиво резюмировал Даниленко. – Весёлая, по крайней мере.

– То бишь, скучать не придётся? – подозрительно прищурившись, предположил Василич.

– Это точно. Не придётся. Обещаю…

Тридцать четыре новых сотрудника Statoli ASA/4 ночь провели в комфортабельных гостиничных номерах «Арктик-Сити». За счёт щедрой заграничной компании, понятное дело.

Вроде бы, перед прощанием с любимой Родиной полагалось – по старинному русскому обычаю – крепко попьянствовать. Но ничего толком не получилось. Так, маята одна несерьёзная. Во-первых, деньги у народа, не считая неприкосновенных Евро, почти закончились. А, во-вторых, как-то неудобно было предаваться отчаянному загулу практически на глазах у новоявленных работодателей.

– Плохая примета – уезжать без полноценной и весёлой отвальной, – устраиваясь на узкой кровати, ворчал Лёнька. – Причём, не первая уже. Не будет, елочки зелёные, доброй дороги. Не будет…. Тьфу-тьфу-тьфу. Стук-стук-стук…

Утром в гостиничном ресторане состоялся сытный завтрак – уже, в полном соответствии с подписанными Контрактами, за казённый счёт. Потом всех загрузили в два солидных импортных автобуса и отвезли в местный аэропорт.

Длинная, до омерзения медлительная очередь. Прохождение паспортного контроля и таможни. Часовое ожиданье в международной зоне. Приглашение на посадку. Симпатичный импортный самолётик. Строгая команда, мол: – «Пристегните, твари, ремни!». Нудная рулёжка с полосы на полосу. Тягостное ожиданье. Короткий разбег. Взлёт. Вязкая дрёма…

Кто-то невежливо потряс за плечо.

– Что надо? – не разлепляя век, поинтересовался Макаров.

– Шоколада, – известил бодрый голос приятеля. – Килограмм пять-шесть. Больше, извините, не съесть. У меня желудок маленький. Сморщился и скукожился от регулярного потребления пива.

– Иди к чёрту.

– Просыпайся, чудак! – не отставал Тиль. – Красота просто неописуемая. Не пожалеешь, морда. Гадом буду…

Лёнька открыл глаза, отщёлкнул замок самолётного ремня, привстал и, перегнувшись через худющие колени Даниленко, сидевшего в крайнем ряду, заглянул в иллюминатор.

Картинка, представшая взору, завораживала: тёмно-чёрные, местами зеленоватые горы и плато, причудливо изрезанные длинными и узкими, слегка изломанными разноцветными полосами – серыми, серебристыми, тёмно-голубыми.

– Это – знаменитые норвежские фьорды, – любезно пояснил Серёга.

– Они самые. Всю жизнь мечтал увидеть…. Ух, ты! Прямо под нами корабль проплывает. Большой…. Ему навстречу другой идёт. Ещё больше. Действительно, красота. Спасибо, брат, что разбудил…

В положенное время самолёт приземлился в аэропорту норвежского города Тромсё.

Пассажиры покинули самолёт, пешком дошагали до симпатичного здания аэровокзала, получили багаж и, пройдя паспортный контроль, оказались в зале ожидания.

– Что дальше, парни? – засомневался бородатый Василич. – Куда нам?

– Вон же они, встречающие, – махнул рукой Лёнька. – Зажав в ладошках таблички с текстом, выстроились в ряд…. Ага, вижу нашего клиента. На прямоугольном светло-коричневом куске картона красным фломастером небрежно начертано – «VS-413/13». За мной!

Встречающий – молодой худосочный парнишка, говорящий на причудливой смеси английского и немецкого языков – с грехом пополам объяснил, что необходимо проехать на базу компании, где надо будет пройти подробный инструктаж по технике безопасности и подписать всякие бумажки.

– Надо, так надо, – покладисто согласился Тиль. – Поехали. Веди, Сусанин скандинавский, к автотранспортному средству.

Белый японский микроавтобус, жизнерадостно урча, тронулся в путь. Минут пять-семь за стёклами мелькали чёрно-бурые скалы, покрытые разноцветными лишайниками, далёкие, слегка голубоватые сопки и светло-зелёные «поля» лесотундры, местами заросшие густым кустарником.

– Прямо, как наш сибирский куруманник, – сентиментально вздохнул Вовка. – Это я про высокие кустики разных растений, образующих, переплетаясь между собой, единое целое. Ракита, ольха, ива, вереск, полярная берёза, багульник, прочие полезные растения…

Машина въехала в Тромсё.

– Среднестатистический западноевропейский населенный пункт, рассчитанный тысяч на пятьдесят-семьдесят населения, – вяло прокомментировал Тиль, считавший себя опытным и виды повидавшим путешественником. – Сплошные двух и трёхэтажные коттеджи, церквушки, сине-жёлтые квадратные «коробки» торгово-промышленных зданий. Совершенно ничего особенного и выдающегося, короче говоря. Кроме, понятное дело, величественных горбатых сопок, надменно нависающих над городком.

– Ты, брат, не прав, – не согласился с приятелем начитанный Макаров. – Во-первых, не забывай, что Тромсё расположен почти на четыреста километров севернее Полярного круга. Во-вторых, здесь имеются самые северные в мире: Университет, ботанический сад, планетарий и пивоваренный завод. В-третьих, наличествует несколько вполне приличных футбольных команд. Причём, одна из них регулярно борется за самые высокие места в чемпионате Норвегии.

– Тогда-то оно, конечно. Типа – совсем другое дело. Уважаю…. Опаньки! Да, впечатляет, ёлы-палы.

Микроавтобус въехал на длиннющий мост, элегантно переброшенный над тёмно-голубыми водами.

– Это какой-то фьорд? – спросил любопытный Вовка. – В смысле, под нами?

– Нет, морской залив, – ощущая себя опытным экскурсоводом, пояснил Лёнька. – Сейчас, друзья мои, мы едем по Тромсёйскому мосту, являющемуся одной из главных достопримечательностей этого города. Мост имеет рамно-консольную конструкцию и состоит из пятидесяти восьми пролётов. Его полная длинна – более километра, средняя высота пролётов над уровнем моря – около сорока метров. Приметное, как не крути, сооружение…. Между прочим, Тромсёйский мост был построен за неполные три года. Усекаете? Внутренний голос мне навязчиво подсказывает, что в нашей современной России аналогичный инженерный объект возводили бы лет десять-пятнадцать. Если, блин вороватый, не дольше. Типа – выгодный бизнес, ничего личного…