– Ладно, уговорили. Вот, кладу монеты на камушек.

Монах развернулся и, отбросив в сторону бесполезную дубину, уныло заковылял вслед за убежавшими товарищами…

Когда рыжеватый премонстрант, расстроено размахивая руками, скрылся из виду, Тиль скомандовал:

– Всё, Иеф, можешь подниматься. Сегодня ты нас славно повеселил. Даже три флорина заработал. Бывает…. Ха-ха-ха!

– Гав-гав-гав! – поддержал хозяина никогда неунывающий Тит Шнуффий, мол: – «Действительно, очень смешно. У тебя, братец Иеф, талант – наконец-таки – прорезался…».

Иеф тут же вскочил на ноги и, радостно потряхивая длинными ушами, принялся увлечённо гоняться, нарезая широкие круги, за нахальным псом.

Из-за прибрежной коряжины раздалось задорное хихиканье.

Лёнька, почему-то засмущавшись, промолчал.

А Даниленко, многозначительно усмехнувшись, предложил:

– Вылезай, нежданная беглянка. Опасность миновала.

Светловолосая девица поднялась на ноги и, старательно отряхивая платье от прибрежного песка, вежливо поблагодарила:

– Спасибо за помощь. Вы, добрые и забавные господа, спасли меня от верной смерти.

– Забавные, говоришь? Нет-нет, милочка, никаких обид…. Действительно, забавные. Глупо, ей-ей, скрывать…. Что было бы, если сердитые монахи поймали бы тебя?

– Бросили бы в воду с обрывистого берега, проверяя мою истинную природную сущность. А я, стыдно признаться, плавать не умею. Потонула бы…. Могли, впрочем, и по-другому поступить. То есть, взяли бы – много-много раз – меня насильно, а потом придушили бы да и закопали в ближайшем овраге. Про премонстрантов рассказывают много гадкого, а вокруг, как назло, было безлюдно…

– С чего, собственно, монахи решили, что ты – ведьма? – продолжил расспросы Тиль. – Не на ровном же месте?

– Нет, не на ровном, – девушка, перестав отряхиваться, подняла голову и робко улыбнулась. – Во-первых, особа женского пола, в одиночестве проводящая ночь у костра, уже вызывает жгучие подозрения. Мол: – «Не колдовством ли она, странная, здесь занимается?». Верно, ведь?

– Не знаю, честное слово. А, что – «во-вторых»?

– Монахи сразу поняли, что я гадала.

– Что из того? Гадала и гадала. Дело житейское.

– У нас во Фландрии принято считать, что гаданьем занимаются только подлые языческие еретички. Ну, и ведьмы, конечно же…. На песчаном холмике была укреплена деревянная кукла, изображавшая Святую Екатерину Александрийскую. Рядом стояла плоская серебряная чаша, до краёв наполненная свежей золой. Цветочных венков было много – и на берегу, и в водах канала. Вот, монахи и завопили, как резаные, мол: – «Гадалка! Ведьма! Колдунья! Держи её!».

– А, чему…э-э-э, было посвящено гаданье? – неуверенным голосом спросил Макаров.

– Извечной девичьей проблеме, – опустив глаза долу, вконец засмущалась незнакомка. – Мол: – «Выйду в этом году замуж? Или же нет? Выйду? Тогда и имя суженого хотелось бы узнать…». Ерунда, конечно. Дурь и детство голоштанное, как говорит моя матушка.

– Ничего и не дурь. Я тоже верю во всякие народные приметы, предания и поверья…. Кстати, про упомянутую Екатерину. Кто она такая?

– Святая Екатерина Александрийская – верная покровительница незамужних женщин, вдов и…м-м-м, и непорочных девиц…

Вредный Даниленко тут же принялся нагло и ехидно подмигивать Леониду, мол: – «Непорочная девица! Редкий продукт по здешним непростым Временам. Смотри, Лёньчик, не упусти своего счастья…».

Вволю намигавшись, он резюмировал:

– Понятное и насквозь знакомое дело. Просто встретились – совершенно случайно, на травянистом берегу фламандского канала – поклонник и поклонница устного народного творчества. Бывает, конечно…. Извини, деточка, за нескромный вопрос. Но, пардон, чем завершилось гаданье? Выйдешь ли ты замуж в этом году?

– Да, выйду.

– А, за кого конкретно? Уже известно имя этого счастливца?

– Нет, к сожалению. И лица – в венках, плавающих по ночной воде – рассмотреть не удалось. Только пепел в серебряной чаше подсказал: – «Твой жених где-то близко. Совсем рядом…».

– Я здесь, честное и благородное слово, не причём, – обманчиво-серьёзным голосом заверил Тиль. – Так как уже обручён с прекрасной рыжеволосой норвежской красавицей. Кто ещё из присутствующих здесь господ может претендовать на роль счастливого жениха? Франк ван Либеке, беззаботно дрыхнущий в фургоне? Нет, не годится, ещё слишком молод. Иеф, Фил и Тит Бибул Шнуффий? Они, конечно, полноценные самцы. Но, вместе с тем, животные, не пригодные для церковного венчания по всем католическим правилам…. Следовательно, что? Остаётся только один подходящий и, безусловно, безупречный кандидат. А именно, мой закадычный друг Ламме Гудзак, – беспардонно ткнул указательным пальцем в Макарова. – Мужчина взрослый и достойный во всех отношениях. Главное, что – на данный конкретный момент – абсолютно холостой.

– Ламме Гудзак? – поднеся к карминным губам сложенные вместе ладошки, тихонько и восторженно охнула светленькая девчушка. – Тот самый, про которого рассказывают…э-э-э…

– Глупые байки и пошлые анекдоты, – печально вздохнув, завершил фразу Лёнька. – Да, это я и есть. Глупо скрывать…. Данный же длинноногий балабол, не умеющий толком шутить и острить, зовётся – «Тиль Уленшпигель». То есть, является, если смотреть правде в глаза, ходячей и живой легендой.

– Это правда?

– Чистейшая, – надувшись гордым мыльным пузырём, заверил тщеславный Даниленко. – Чтоб мне только безалкогольное пиво употреблять…. А с кем мы имеем честь – трепать языками? Если, конечно, не секрет?

– Не секрет, – покачала льняной головой девушка. – Меня зовут – «Неле». Иногда величают – «Нель». Я дочь угольщика Клааса. Проживаю в городке Дамме.

«Как же тесен Мир», – подумал Макаров. – «Вернее, Миры…».

– Гм, интересный поворот событий, – протянул Тиль. – Очень даже оригинальный…. А, как, симпатичнейшая Неле, зовут твою уважаемую матушку? И чем она занимается?

– Сооткин, – ответила девушка, и её глаза заметно потеплели. – Чем она занимается? Тем же, что и все остальные женщины нашего Дамме. Женщины из небогатых семей, я имею в виду…. Работаёт по дому. Стирает. Готовит еду. Полы моет. Пыль протирает. Ухаживает за скотиной и птицей. Ткёт полотно. Шьёт и штопает одежду. Возится с огородом и маленьким садом. Пашню поднимает вместе с отцом. Ну, и другое всякое. Я ей, конечно, помогаю – в меру сил.

– Понятное дело…. Есть ли у тебя братья и сёстры?

– Нет. Лет десять назад родился братик. Но почти сразу и умер. Ему даже имени дать не успели.

– Ну-ну. А, вот, соседи…. Не проживает ли рядом с вашим домом женщина по имени – «Катлина»? Она ещё всякие полевые травы и цветы сушит?

– Не знаю такой. Извините. Может, раньше жила, а потом переехала в другой город? Так частенько бывает…. Это ваша давняя знакомая?

– Можно и так сказать, – неопределённо передёрнул плечами Даниленко, после чего, задумчиво почесав в затылке, подытожил: – Получается, что в художественных произведениях далеко не всё является авторским вымыслом. Да, главные Герои, как правило, являются «собирательными образами». А второстепенные, зачастую, оказываются самыми «настоящими». Диалектика, блин горелый.

– О чём это вы, господин Уленшпигель? – забеспокоилась Неле. – Говорите как-то непонятно…

– Да, так. Не обращай внимания. Просто немного философствую…. Ещё одно. Перестань «выкать» и называть меня «господином». Только – «Тиль» и, пожалуйста, на «ты». Договорились?

– Хорошо, договорились…. Ой, кошечка!

На полянке появился заспанный Франк ван Либеке, ведший на длинном поводке Фила.

– Р-ры! – заметив незнакомую девицу, отметился леопард.

Именно, что отметился. То бишь, рыкнул безо всякой злобы, сугубо для пущего самоутверждения.

Тем не менее, Леонид счёл нужным сделать строгое внушение: