– Спасибо. Полностью растворились. Без следа. Наоборот, аппетит потихоньку просыпается. Зверский.

– Так закусывайте, не стесняйтесь… Может, водочки?

– Спасибо, но я – по пиву…

– Танька, не спи! Наполняй гостю кружку!

– Чичаза, чичаза…

Стол поражал разнообразием. В том смысле, что разнообразием предложенных закусок.

– Студень из рябчиков. Очень рекомендую. Ещё утром перепархивали по куруманнику, – тыкая толстым указательным пальцем, хлебосольно вещал Василий Васильевич. – Хариус горячего копчения. Малосольная икра тайменя. Варёная оленятина. Сохатина. Вяленый медвежий язык… Угощайтесь!

– Спасибо, – сыто икая, вежливо поблагодарил Лёха. – Благодарствуйте. Всё очень вкусно…

– Танька, шалава, не спи! Наполняй гостю кружку!

– Чичаза, чичаза…

Минут через пятнадцать директор заповедника, загрустив, поделился сомнениями:

– Понравится ли у нас иностранным телевизионщикам? Зимой здесь морозы лютуют. Температура воздуха опускается ниже пятидесяти градусов. Иногда даже термометры, не выдержав, лопаются.

– Ерунда, – вяло обгладывая глухариное крыло, заверил Лёха. – Экзотики, как известно, много не бывает… Кстати, а можно зимой добраться до места падения метеорита на снегоходах?

– Запросто. От Ванавары до «Пристани» – по прямой – будет ровно шестьдесят шесть километров. По факту – около семидесяти пяти. Полтора часа пути. Если, конечно, ехать по натоптанной тропе.

– Блеск! Это и будет первым этапом нашего реалити-шоу. Мол, кто доехал и – при этом – не окочурился, тот и продолжает игру… Подайте-ка мне, милейший Василий Васильевич, тарелку с рябчиковым студнем. Пробу сниму. Уговорили…

Вновь заколыхались цветастые занавески, и Татьяна, входя, торжественно объявила:

– Сибирские пельмени! Господа, подвиньтесь, пожалуйста. Я на столе немного приберусь и миски расставлю.

– Пельмени без водки – удел законченных параноиков, – снимая с мясистого носа бухгалтерские очки, выдал директор заповедника. – Так, по крайней мере, наш комбат любил говаривать.

– Где служить довелось? – заинтересовался Лёха.

– ВДВ. Псковская краснознамённая дивизия.

– Уважаю. Бывал… Наливай, браток!

– Ну, за генерала Лебедя!

– За – Лебедя! Пусть земля ему будет пухом! А на бездонном Небе пусть не забывают – регулярно – выдавать генералу парашют…

«Не прост наш Васенька, – подумал Лёха. – Ох, не прост, гнида сибирская. Глаза-то у мужичка характерные. Как любит в таких случаях говорить Сан Саныч Бушков: – «Холодные глаза несуетливого и матёрого убийцы». Ладно, учтём, братишка…»

– Остановись, Алекс, – попросила Ванда.

– Не интересно?

– Наоборот, очень интересно. Ты – прирождённый и умелый рассказчик. Можно слушать и слушать… Ты никогда не задумывался о карьере писателя?

– Задумывался, – признался Лёха. – Только… Сперва времени не было. Дела всякие и разные. Игры рыцарей плаща и кинжала. Госпиталя, где приходилось зализывать благородные раны… Потом, как выяснилось, началось победоносное и уверенное наступление Интернета. Бумажные книги нынче не в чести. Электронные? Пираты, суки алчные и ненасытные… Извини, Графиня. Погорячился. Само вырвалось… Короче говоря. Есть у меня верный и правильный друг. Ещё со старых добрых Времён. Вместе когда-то служили, на ливийско-алжирской границе. Так, вот. Он нынче стал писателем-фантастом. Пишет всякие и разные фантастические романы – о «попаданцах» в Прошлое, о параллельных Мирах. Блин…

– И, какие у твоего друга успехи? – в серых глазах девушки вспыхнул – на краткий миг – заинтересованный огонёк. – Финансовые, я имею в виду?

– Ниже плинтуса. Практически – под ноль. Зарабатывает – по факту – меньше, чем консьержка, дежурящая в моём подъезде.

– Консьержка?

– Незнакомое слово? Странно. Вроде французское, и не чуждое знати… А почему ты остановила моё повествование?

– Уже прошло больше часа, – ловко вытирая кухонным полотенцем вымытые тарелки, пояснила Ванда. – Значит, скоро нас разгонят по учебным аудиториям. А ты ещё хотел обсудить со мной некий важный вопрос. Жалко, конечно, что пришлось прервать тебя на таком интересном и завлекательном моменте.

– Да, они попытались украсть у меня дипломат с наличностью, – ехидно улыбнулся Лёха. – Жулики сибирские! Ничего у них не вышло…

– Я, собственно, не об этом.

– О чём же тогда?

– У тебя что-то было с этой развратной Татьяной? – серые глаза девушки заледенели, превратившись в две злые льдинки. – Ты с ней…м-м-м…, имел амурную связь? Что это мы строим такие непонимающие физиономии? Ну, с той, которая – «чичаза, чичаза»?

– Дык…

– Что – дык? Значит, было? Сволочь ты, Алекс.

«Аристократка, блин», – запечалился Лёха. – «Нет, чтобы спросить, как все нормальные люди, мол: «Переспал ты с этой черноволосой шалавой? Или же нет?». Амурная связь, понимаешь…».

Покаянно вздохнув, он пробормотал:

– Я же не знал, что на этом Свете существуешь ты. В смысле, в параллельном Мире. Извини…

– Бог простит. Если, конечно, посчитает нужным… А, как быть с Актрисой? Она мне рассказывала – много и подробно – о твоей необузданной страстности.

– Извини.

– Бог простит. Если, конечно, не забудет – в суматохе важных и неотложных дел.

– Я, собственно, по этому поводу и хотел поговорить с тобой, – смущённо замямлил Лёха. – Как раз, по этому…

– По поводу – важных дел Господа нашего? Или же хочешь мне предложить…э-э-э… Переспать с тобой? Как говорится у вас, грубых простолюдинов?

– Нет. То есть, да… В смысле…

– Не жуй сопли зелёные, ухажёр белобрысый, – посоветовала Графиня. – Говори, как оно есть.

Он и рассказал, немного смущаясь и запинаясь, о срочной (горящей, горячей?), вакансии. Мол, на далёких северных островах ждут, не дождутся крепкую семейную пару…

– Это ты мне делаешь предложение? – слегка дрогнув голосом, уточнила Ванда.

– Делаю.

– Так и сделай его – по всей форме. Как полагается.

– Графиня Ванда!

– Я вас, эсквайр, слушаю очень внимательно.

– Не сбивай меня, пожалуйста, – мягким – как детский пластилин – голосом попросил Лёха. – Пожалуйста…

– Хорошо, не буду. Продолжай.

– Я предлагаю тебе, бургундская графиня, свою крепкую мужскую руку и верное сердце. Всерьёз и навсегда.

– Навсегда? – задумалась Ванда. – А почему ты мне – всё это бесценное богатство – предлагаешь? Заканчивается год, отведённый для обитания в «Чистилище»? Не хочется – отправляться «в расход»?

– Это здесь не причём. Просто я… Просто…

– Ну, и? Смелее, отважный кавалер. Смелее!

– Я – тебя – люблю, – размеренно произнёс Лёха. – Очень, очень, очень, – после короткой паузы добавил: – Гадом буду. Сукой последней.

– Даже так? – удивилась девушка. – Ладно, поверю… А за что ты, белобрысый жених, меня любишь?

– За серые загадочные глаза. Которые – как вода в знакомом роднике, за околицей.

– Ещё – за что?

– За карминные губы. Маленькие и нежные – до безумия.

– Ещё?

– За длинные и стройные ноги.

– Остановитесь, идальго, – притворно нахмурилась Ванда. – Нам, потомственным графиням, не полагается выслушивать такие пошлости.

– А, что полагается?

– Ну, не знаю. Можешь какую-либо серенаду спеть. Желательно – слезливую. Сонет, к примеру, зачитать… Слабо?

– Без вопросов, – улыбнулся Лёха. – Слушай: