Когда до мотодельтаплана оставалось метров тридцать пять, медведь резко развернулся на сто восемьдесят градусов и резво, со всех лап, припустил в сторону Ис-Фьорда…

— Нужный эффект произведён, — довольным голосом резюмировал Тим. — Теперь он, безусловно, побоится забираться вглубь острова. То бишь, будет пробираться на север сугубо вдоль побережья. Так оно, между нами говоря, гораздо надёжней и безопасней. Во-первых, уже точно не заблудишься. Во-вторых, не столкнёшься нос к носу с вооружёнными и нервными туристами. В-третьих, можно ненароком набрести и на какую-нибудь пищу. В том смысле, что на падаль, которую беспокойные волны частенько выбрасывают на прибрежные камушки… Короче говоря. Удачи тебе, топтыгин!

— Наши дальнейшие планы, господин инструктор? — поинтересовался в наушниках звонкий девичий голосок.

— Летим наблюдать за морскими животными, раз я обещал…

Мотодельтаплан ещё порядка сорока минут летел над сонной и величественной землёй Оскара Второго. Внизу мелькали, поочерёдно сменяя друг друга, чёрные скалы и тундровые равнины (местами зелёненькие, местами покрытые вчерашним снегом), голубые реки и густо-фиолетовые ледники, а ещё овальные пятна — одни нежно-изумрудные, а другие молочно-белые, время от времени отражавшие во все стороны солнечные лучи.

— С изумрудными-то всё понятно, обыкновенные тундровые озёра, — поделилась своими соображениями Илзе. — А, вот, молочно-белые, изредка посверкивающие… Что это такое, господин инструктор?

— Выходы на поверхность гипса. Причём, вполне даже приличного по своим качественным показателям. Одно время на Западном Шпицбергене даже велась промышленная добыча этого ценного минерала. А потом, как говорят, изменилась мировая рыночная конъюнктура, и все здешние рудники-карьеры закрыли. И вообще, острова Шпицбергена богаты на самые разные полезные ископаемые. Здесь, помимо каменного угля и гипса, имеются неплохие запасы вольфрама, железа, графита, асбеста и даже урановой руды. Но экология, как известно, дороже. По крайней мере, на данный конкретный момент…

Наконец, мотодельтаплан вырвался (если, конечно, так можно выразиться), на бескрайние морские просторы.

— Вода поменяла свой цвет, — сообщила Илзе. — Раньше она была бирюзово-серая, а сейчас — серо-зеленоватая.

— Конечно, поменяла, — подтвердил Тим. — Как же иначе? Раньше мы летели над Ис-Фьордом, а теперь — над Гренландским морем. Улавливаешь разницу?

— Улавливаю.

— Молодец, курсант. Видишь прямо по курсу длинный остров?

— Так точно, вижу.

— Это — земля принца Карла. Скоро мы подлетим к её южной оконечности. Вернее, не долетим до самого острова примерно с километр и будем настойчиво барражировать над местом, где проходит сильное тёплое течение. Так что, готовься к съёмкам. Ну, и восторженными впечатлениями не забывай делиться…

Минут через шесть-семь девичий голосок в наушниках объявил:

— Внимание, дамы и господа. Приступаю к съёмкам морской части нашего сегодняшнего инспекционного полёта… Итак. Наблюдаю большую стаю крупных серебристых рыбин, медленно плывущих к острову принца Карла. Ага, в серо-зеленоватых волнах мелькают чёрные головы каких-то морских животных…

— Это нерпы и морские львы, — подсказал Тим. — Они, в настоящий момент, охотятся на лососей.

— Спасибо, господин инструктор, — вежливо поблагодарила Илзе. — Продолжаю. Над рыбьими стаями, нерпами и морскими львами монотонно кружат бесчисленные стаи крикливых бело-серых чаек. Прекрасно видно, как нерпы и морские львы атакуют рыбий косяк. Надо признать, что делают они это весьма агрессивно и умело… Так-с. Наблюдаю длинные белые полоски на воде, которые приближаются к косяку лососей со стороны открытого моря…

— Касатки подходят.

— Касатки? Они же, как мне помнится, весьма хищные?

— Весьма, — согласился Тим. — Хищные-хищные такие. Зубастые-зубастые. Самые натуральные морские саблезубые тигры…

— Вы правы, господин инструктор. Как минимум восемь чёрных плавников хищно разрезают зеленовато-серые воды. Вот, касатки оказались в том месте, где ещё совсем недавно над водной поверхностью торчали чёрные головы морских львов и нерп. Ага, в волнах мелькают мускулистые тела морских львов, улепётывающих во все стороны… Что это? Вода покрывается большими красно-бурыми пятнами неправильной формы… Как же это, господин инспектор?

— Обыкновенно, курсант. Повседневная жизнь дикой природы, не более того. Веками и тысячелетиями выверенная жизнь.

— П-повседневная жизнь? — подрагивающим голосом переспросила Илзе и через пару секунд жалостливо всхлипнула: — Жалко-о-о… львов…

— Сейчас, курсант, покажу тебе более благостную и мирную картинку, — поворачиваю в сторону руль-рамку мотодельтаплана, пообещал Тим. — И вообще, инспекторы по охране дикой природы не хныкают по пустякам. Точка.

Через некоторое время минут он предложил:

— Посмотри-ка, курсант, направо и вниз. Что видишь?

— Подумаешь, очередные белые полоски на воде, — хрипло пробурчал в наушниках мрачный голос. — Ещё одна стая гадких касаток спешит на помощь своим кровожадным подружкам. Сволочи бесстыжие. Даже видеокамеру включать не буду…

— Никогда не торопись, курсант, с поспешными и скоропалительными выводами. Это совсем другие полосы. Присмотрись получше.

— Действительно, другие. Гораздо более длинные и широкие… Кто это?

— Скоро сама увидишь. Подожди немного, — хмыкнул Тим. — И не забудь включить видеокамеру. Не пожалеешь, обещаю…

Вскоре в наушниках раздалось:

— Гигантский хвост взлетел над водой! Шлёп! Куча брызг разлетелась во все стороны… Здоровущая голова вынырнула! Фонтан! Фонтан ударил вверх! Высоченный! Метров на тридцать, не меньше… Тимофей, это же кит?

— Брут.

— Ах, да. Извините, господин инспектор. Это же кит?

— Гренландский кит. Его длина может достигать двадцати двух-трёх метров, а вес — свыше ста пятидесяти тонн. Здесь, следую навстречу тёплому течению, киты — с недюжинным аппетитом — вкушают питательный планктон. Обедают, так сказать.

— Ой, ещё фонтанчики! Ещё! Хвосты! Дружно и слаженно шлёпают по воде…

Порядка десяти минут Тим с интересом вслушивался в восторженные эпитеты-комментарии, а потом объявил:

— Всё, курсант, заканчивай съёмку. Разворачиваемся и уходим на юго-восток.

— Почему? Зачем? — заныла Илзе. — Вон ещё одна китовая стая подплывает, фонтанчики взметнулись над водой. Очевидно, хочет обогнать первую и занять её место на центральной струе течения. Интересно, ведь, чем дело закончится…

— Интересно, спора нет. Но у нас горючего осталась — впритык до Баренцбурга. Я бак заполнил только на две трети.

— Почему — только на две трети?

— Чтобы не ухудшать лётных характеристик нашего летательного аппарата. Борясь, так сказать, с нежданным перегрузом.

— Это, извини, в каком же смысле?

— В самом простом, — печально вздохнул Тим. — И стандартное кресло гораздо тяжелее «собачьего». Да и ты, курсант, барышня в теле, как ни крути. Килограмм на шестьдесят пять, наверное, потянешь. Все бывшие спортсмены и спортсменки, расставшись с большим спортом, быстро набирают вес. Диалектика. А в утеплённой одежде — и на все шестьдесят девять…

— Тимофей, я тебя убью!

— Брут. Точка.

— А какая, собственно, разница? Железобетонно и однозначно убью, даже не поморщившись… Какие — шестьдесят пять? Какие — шестьдесят девять? Хам трамвайный, вот ты кто…

Впереди замаячила береговая линия.

Замаячила? Это как?

Сперва — прямо по курсу — появилось длинное-длинное светло-лиловое облако, лежавшее прямо на морской воде. То бишь, на линии горизонта. Потом из этого странного облака стали постепенно выступать-проявляться отдельные части географического ландшафта: угольно-чёрные пики неведомых гор, снежно-белые загадочные перевалы, бело-серые и тёмно-пёстрые прибрежные скалы.