Потом мы начали падать.

— Что ты там говорил про случайности?

— Но, монсеньор...

— Гнейс, еще одна такая случайность, и я... нет, пожалуй, я сам ничего с тобой делать не буду. А вот наш добрый доктор Лиммеле...

— Монсеньор!

Несмотря на охвативший его ужас, вампир все же успел подумать, что, оставайся он человеком, уславшему пол кабинета роскошному персидскому ковру угрожала бы сейчас серьезная опасность... и этого Хозяин ему точно бы не простил.

— Это и в самом деле была чистейшая случайность! Вам же известно, насколько ограниченны наши возможности слежения за глубоководными объектами! И потом, ведь нужда в кеджаа уже отпала!

— Только это тебя и спасает, — буркнул сидящий в кресле.

Научиться играть на гитаре оказалось намного проще, чем я предполагала. Старая как мир истина — половина успеха в том, с каким настроем ты берешься за дело.

В Мексике я, бывало, могла битый час простоять наподобие Лотовой женушки, зачарованно глядя на какого-нибудь мариаче. Эти парни выделывали со своими гитарами подлинные чудеса, и чем больше я пыталась уследить за их пальцами, тем отчетливее осознавала — если азы магии мне кое-как удалось освоить, то научиться играть так я вряд ли сподоблюсь. Даже если в небесной канцелярии по ошибке отмерят мне земные дни по гномьим расценкам.

Мексиканских бродяг-музыкантов мне, конечно, не превзойти, но вот справляться с инструментом не хуже Рысьева, в багаже которого и обнаружилась отличная испанская гитара, я сумела всего лишь за полторы недели. По крайней мере, сейчас это утверждает не только Роника, но и Крис, а чувствовать, когда мой муж пытается врать мне в глаза, я уже научилась.

Уверена, я могла бы достичь и больших успехов — если бы вампир чаще выпускал гитару из рук. Вот и сейчас он полулежал в своем гнезде из плаща, двух зонтиков, акульего хвоста, акульего же хребта и, лениво перебирая струны, напевал что-то типично русское: протяжное, грустное, навевающее па мысли о бескрайних заснеженных просторах, долгих зимах и несчастной любви... тьфу!

— Pod nebom zolotim est gorod golubih...

— Граф, — окликнула я, — занятно... я только сейчас сообразила, что вы поведали нам множество историй из вашей бурной биографии, но никогда не рассказывали о том, как оказались в Сибири.

Бренчание прекратилось.

— Традиционным для России способом, — усмехнулся Рысьев. — Был сослан.

— Что, укусили кого-нибудь не того?

— Почти, — кивнул вампир, — титул-то у нас был один, но, как оказалось, граф графу рознь. Формально же я был сослан за игру в карты... в тысяча восемьсот двенадцатом году.

— А поподробнее?

— Как-нибудь в другой раз, — уклонился от ответа русский. — Это длинная история, и к тому же я не очень люблю ее вспоминать[224].

Печальное треньканье возобновилось. Похоже, гитару у графа ближайшие полчаса отобрать не удастся. А делать больше ничего не хочется, да и нечего. Лежать... смотреть в небо... слушать плеск волн... Матерь Божья, как же неимоверно мне наскучило это занятие!

— Бренда...

Сочетание белой шелковой сорочки с парусиновыми штанами — уже обзаведшимися парой внушительных прорех — выглядело довольно забавно, Впрочем, не более, чем костюм Рысьева — нечто мундироподобное и, разумеется, черное. Как он до сих пор не сварился в этих сапогах?

— Что, любимый?

— Я тут подумал... а не отправиться ли нам на рыбалку?

— Знаешь, — приподнявшись, я оперлась на локоть и с интересом взглянула на мужа, — тебе удалось меня удивить. Мы ведь совсем недавно вернулись... с рыбалки.

— Два часа назад.

— Всего лишь два часа назад...

— Целых два часа назад, — поправил меня Крис. — Достаточно долгий срок, чтобы я успел соскучиться... по рыбалке.

— Спина у меня, между прочим, до сих пор не зажила.

— Милая, я уже двадцать два раза извинился... могу повторить в двадцать третий. Ну кто ж знал, что эта каучуковая хрень, из которой чертовые коротышки...

— Партнер, насчет коротышек — полегче!

— Малыш, сверни уши в трубочку, пока я не решил их законопатить, — не оборачиваясь, огрызнулся Крис. — Бренда...

— Крис... ой, только не пытайся делать жалобные , спаниель из тебя все равно получается никудышный! Я согласна... только ответь, пожалуйста, почему на яхте ты не проявлял и половины такой буйной страсти... к рыбной ловле.

— Честно — не знаю, — признался муж, рывком устанавливая меня в вертикальное положение.

— Может, на яхте хватало и других интересных занятий? — вкрадчиво осведомилась я.

— Между прочим, — наклонившись, Крис принялся распутывать узел бакштова, — одна молодая жена тоже отнюдь не скучала по ночам.

— А учебник по навигации, значит, ты бы за меня читал?

— Не знал, — хмыкнул Крис, — что Дюма пишет учебники по навигации...

— Эй, вы куда?

— Викки, не задавай дурацких вопросов, — обернувшись, Роника Тамм весело подмигнула мне, — не то начнешь получать столь же дурацкие ответы.

— Просто хотел...

— Просто запомни, что у Криса и Бренды все еще медовый месяц, Викки. Все!

Роника — отличная подруга, перепрыгивая на корму лодки, подумала я. Даже эта привычка разгуливать без одежды... гимнофилия, так, кажется, назвал ее Рысьев — после чего минут пять скакал по плоту, пытаясь одновременно увернуться от разъяренной Роники и объяснить, что употребленное им слово всего лишь древнегреческий термин, а не площадное ругательство.

Что-то в этой привычке есть... определенно.,, что ж посмотрим. Может, через неделю-другую я тоже рискну стащить рубашку прямо на плоту... не таясь, пока лодка отстанет на полсотни ярдов.

— Ай!

— Это ведь была твоя идея, любимый, — я состроила самую невинную мордашку, на которую только была сейчас способна, даже ресницами похлопать не забыла. А я... а что я? Скромная...

— Щипаться-то зачем?

— А вот захотелось.

— Р-р-р-р... укушу...

Тихая, невинная девушка... ну... почти невинная., Лежать!

— Вообще-то я думал... — начал Крис и осекся, когда ноготь моего указательного пальца уперся ему в грудь.

— Думать здесь, — я легонько нажала, и муж, все с тем же озадаченным выражением поверх бороды (не очень-то она ему идет, по-моему. Заставить сбрить?) шлепнулся на дно лодки, — буду я. И делать... все остальное — тоже я!

— А-а... мне совсем ничего нельзя?

— М-можно... мр-р... и ты уже... мр-р... сделал... мр-р-р... все, что от тебя пока было нужно.

Линь, который связывал лодку с «Гордостью Гномов», был в длину всего сотню ярдов — звуки над водой порой разносятся куда дальше. Плевать — на плоту все и так отлично знают, за какой рыбкой мы отправляемся!

— Бренда...

— Молчи... мр-р-р...

— Ты...

— Молчи, Криски, молчи... ур-р... сейчас я проверю... проверю... ах-х... проверю, насколько тебя, муж мой, хватит... мр-р-р, мр-р-р.

— Тебе, — дыхание его было прерывистым, на лбу выступили крупные бусины пота... оч-чень соблазнительно выглядевшие... и я не смогла удержаться. М-ням! Ах-х! — Тебе никак не надоест проверять... кто сдастся первым?

— А тебе?

— Никогда... Да-а... Бренда...

— Молчи, Крис, молчи...

— Ангел мой...

— Не-ет... ангелы так не умеют...

— Хорошо... ты — чертовка, Бренда. Нет, чертенка. Самая невероятная чертенка на свете!

— Мур-р! Мр-р-р!

Будь ты трижды проклята!

Я уже не соображал почти ничего. Наверху, почти в зените пылал ослепительный белый диск — и в его лучах сверкали тонкие полоски влаги на смуглой от загара коже. Сколько часов... или дней... тянется эта пытка? Два? Три? А эта... демоница... суккуб, ловко притворившийся человеком! Но сейчас ты выдала себя... ни одна женщина не способна на такое... ни одна... кроме моей жены!