– Можно, – насмешливо вздохнула Мэри. – Отношение с мужчинами – это сладко. Поняла, дура?

– Нет, извини.

– Да, тяжёлый случай. Хронический.

– Они же все – поголовно – сволочи. Грубые и похотливые.

– Что есть, то есть.

– А ты говоришь, мол, сладко…

– Сладко.

– Дура ты, Актриса.

– Дура, – согласилась Мэри. – Но – при этом – Актриса.

– Это так важно?

– Очень. Только «актрисам» – иногда – даруется счастье. Призрачное, но, всё же, счастье. Поняла, дура?

– Набитая дура.

– Набитая и грязная еврейская дура.

– Бывает…

Они ещё немного помолчали.

– Значит, тебе Лёха Петров понравился? – уточнила Мэри.

– Очень. Увидала его, а девичье сердечко заколотилось: – «Тук-тук-тук». Не знала, что так бывает.

– Бывает. Иногда. Тебе, подруга, повезло.

– В чём – повезло? Где?

– Сердечко забилось-заколотилось?

– Забилось, – подтвердила Ванда. – Никогда не думала, что так бывает.

– Бывает. Иногда. Значит – повезло.

– И, что теперь делать?

– Взять его, родимого. Взять и никому не отдавать. Узурпировать. Захватить. Похитить. Навсегда.

– Легко сказать – похитить. Вон он какой. Красивый и высокий. А, я?

– И ты – красивая и высокая, – заверила Мэри. – Очень красивая и очень высокая. Целый метр и шестьдесят пять сантиметров. Выше, просто-напросто, не бывает… Чего загрустила, графиня бургундская? С каких капустных пирожков?

– Не знаю. Как к нему подступиться? Подумает ещё, что я легкомысленная и развратная шалава. Оттолкнёт…

– Правильно. Не надо к нему подступаться. Пусть сам побегает за тобой – как оголодавший Бобик за сладкой мозговой косточкой. Надо только главное помнить.

– Что – главное?

– Ты – бургундская графиня. Потомственная, гордая, непредсказуемая и капризная. Уяснила?

– Вроде бы.

– Так не пойдёт. Кто – ты?

– Бургундская графиня, – пробормотала Ванда. – Потомственная, гордая, непредсказуемая и капризная.

– Молодец. Послезавтра у нас пятнадцатое декабря?

– Пятнадцатое.

– Пойдёшь на очередное собрание переселенцев вместо меня. Окучивай белобрысого Лёху – сколько хочешь. То бишь, до полной и окончательной победы.

– А, ты?

– Я? Отбываю в фамильную вотчину своего епископа. Наследника ему буду рожать. Долгожданного.

– А…

– Знаешь, я его, по большому счёту, люблю. Хороший человек. Думающий и несуетливый. По нашему Миру – это не мало. Да и по всем прочим Мирам.

– Мы больше никогда не увидимся?

– Кто тебе сказал такую глупость? – усмехнулась Мэри. – Увидимся. Не в этом Мире, так в другом.

– Как это?

– Потом спросишь у Алексея. Когда его завоюешь и приручишь, понятное дело. Он у нас философ-самоучка. Всё объяснит и разложит по полочкам.

– А, как его завоевать?

– Забудь – своё Прошлое. Забудь навсегда и всерьёз. Не было – никогда и нигде – еврейского гетто. И девушки Ривы не было. И поселкового старосты… Есть – только бургундская графиня Ванда. Своенравная, загадочная, непредсказуемая и капризная… Ну, почему молчишь?

– А как быть с…

– С природной девственностью?

– Ага. Графиня, как-никак. Причём, замужем не бывавшая. Неловко как-то получается.

– Неловко. Согласна… Отдавайся – первый раз – суженному, только когда он, родимый, будет пьян в стельку. То бишь, сперва напои его «в зюзю» и только после этого отдавайся. Ничего хитрого. Справишься. Ну, и вопи при этом – якобы от боли.

– Не честно это.

– А быть несчастной – честно? Не пори, подруга, ерунды.

– Ещё одно, – засмущалась Ванда. – Про технологию процесса. Я же ничего толком не знаю…

– И это – правильно, – насмешливо улыбнулась Мэри. – Бургундская молоденькая графиня и не должна быть сексуально-обученной. Чай, не проститутка кемеровская. Наоборот, мужу приятно будет – всему обучить. Типа – лично. Зачёты принять, экзамены, курсовые работы… Ну, и скромницу строй из себя. Только старательно и без перебора. Мол, руки наглые убрал, простолюдин хренов…

– Постараюсь. Но…

– Не уверена в себе?

– Не уверена, – призналась Ванда. – Вижу его, и всё… Голова кружится. И, вообще…

– Понятное дело. Завидую. Действуй, подруга. Как говорится – каждый является кузнецом своего личного счастья. Каждый… Кто ты? Отвечай!

– Ванда. Бургундская графиня. Гордая, неприступная и чуть-чуть капризная…

Наступило утро. Хмурое, молчаливое, тревожное. Не предвещавшее ничего хорошего.

– Подъём! – пробегая между рядами нар, истошно завопил дежурный Ангел. – Поторапливаемся, переселенцы! Подъём! Всех опоздавших на построение ждёт карцер! Поторапливаемся!

– Что это с ними? – с верхней койки свесилась лохматая голова Хана. – Суетятся, понимаешь. Давно такого не было.

– Последний раз Ангелы так шустрили, когда раздолбай Ковбой ударился в побег, – сладко зевая, подтвердил Лёха.

– То бишь, надо ожидать всяческих неприятностей?

– Однозначно.

Неприятностей долго ждать не пришлось. На утреннем построении за спиной старшего Ангела встали Лана, Варвар и ещё один боец их третьего мужского барака – здоровенный двухметровый мулат с устрашающим кривым шрамом на лиловой физиономии.

– Второго чёрненького кличут – «Баклажаном», – тихонько шепнул Хан. – Редкостная сволочь и тварь.

Старший Ангел объявил:

– К планете приближается гигантский астероид. Когда он упадёт? Недели через две. Может, через три.

– А куда шмякнется? – спросил Лёха.

– Разговорчики в строю! – начальственно рыкнул Варвар.

– Есть, разговорчики!

– Что? В карцере, мерзавца, сгною! Всю душу выну и высушу…

– Отставить! – прикрикнул старший Ангел. – Успеете ещё пообщаться и вволю поспорить… Итак, место будущего падения астероида пока неизвестно. Однако нами получен строгий приказ – перебросить половину списочного состава Ангелов на…м-м-м, на другой объект. Поэтому к охранным мероприятиям, проводимым в «Чистилище», будут привлечены наиболее сознательные индивидуумы из числа переселенцев… Что ещё за смешки, мать вашу? Да, наиболее сознательные и лояльные. Им присваиваются высокие звания – «помощники Ангелов». Старшим помощником назначается – переселенец Варвар.

– Почему именно Варвар? – поинтересовался любопытный Хан.

– Отставить – вопросы! Потому, что переселенец Варвар обладает колоссальным опытом. В том числе, опытом по эффективному управлению широкими народными массами…

«Обладает. Кто бы спорил, – мысленно признал Лёха. – Как-никак, бывший Президент Соединённых Штатов Америки. Вернее, Чёрных Соединённых Мусульманских Штатов Америки… Варвару и его парням даже выдали по лазерному пистолету. Только по маленькому. В два раза меньшему по размерам, чем у Ангелов. Скорее всего, эти «пушки» не бьют на поражение, а могут лишь качественно «отключать» непослушных переселенцев, превращая их – на некоторое время – в покорных и милых идиотов. На Ангелов же, надо думать, эти лучи, и вовсе, не действуют… А я Варвара считал за верного и надёжного товарища. Мы же с ним вместе обсуждали подробные планы по весеннему побегу. Что теперь ожидать от него? Загадка. Многие люди – при крутой смене общественного статуса – меняются самым кардинальным и непредсказуемым образом. Многократно проверено…»

По завершении утренней зарядки, Варвар велел:

– Всем обормотам и обормоткам проследовать на завтрак! Всем, кроме переселенцев Хана и Лёхи.

– Переселенец Хан тоже отправляется на завтрак, – небрежно положив ладошку на чёрную кобуру, вмешалась Лана. – Я сказала. Не спорить, старший помощник!

– Есть, не спорить, – недовольным голосом откликнулся Варвар.

– Есть, на завтрак! – весело хмыкнул Хан, после чего успокаивающе подмигнул Лёхе, мол: «Крепись братишка! Не сдавайся!».

– Постараюсь, – пообещал Лёха. – Не впервой…