— А он ещё и импотент? — поинтересовался Горин,

— А кто же еще? Ведь удовольствие, наверняка, получает от всего этого, значит, не может, урод, обычным образом его испытать! — она достала из кармана халата сигареты и закурила. — Да и по закону подлости: как только уеду, его сразу поймают.

— Ты так близко к сердцу все это воспринимаешь, — он снова подошел к ней. — Пострадал кто-то из твоих близких?

— Моя подруга Люська. — Рита затушила сигарету о перила беседки. — Точнее, не подруга, а так, знакомая. Мы вместе работали: танцевали в одном клубе. Она сначала не появилась на паре выступлений, а потом ее нашли в собственной квартире. А уж Люську-то было кому защитить — бойфренд бандитом был известным…

— Был? — перебил ее Артем. Он заметил, что Рита дрожит, и взял ее руку в свою.

— Его нашли вместе с ней, — продолжала она. — Из собственного пистолета был расстрелян. Трофейшик его в туалет уволок, чтобы не мешал, видимо.

— А как умерла девушка? Извини, что я вот так расспрашиваю. — Горин накрыл ее ледяную ладонь своей второй рукой.

— Да ладно, все в прошлом уже, — произнесла Рита после некоторой паузы. — В рот и нос ей был залит воск. Он, в общем-то, был залит в нее везде, куда только можно, но умерла она именно от удушья. А на память этот психопат забрал себе ее волосы…

— Уже похолодало, — Горин обнял ее за плечи. — Пойдем, я провожу тебя в палату.

— Вчера еще одну мою соседку выписали, — произнесла Рита, когда они вошли в палату, и прыгнула на спою кровать. — Теперь я здесь совсем одна осталась.

Артем подошел и присел на краешек кровати.

— Ты ведь не против остаться здесь сегодня? — произнесла она вдруг в самое его ухо, обняв сзади за шею.

— Не против, — ответил он и почувствовал, что и весь его остальной организм очень даже за.

— Но только не здесь! — она снова оттолкнула его и уткнулась в подушку лицом. — Я же тебе говорила, что ненавижу больницы!

Горин попытался встать, но Рита, словно пружина, вскочила и схватила его за край пижамы.

— Посидишь со мной, пока я не заснула? — она смотрела на него умоляющими глазами избалованного ребенка.

— Хорошо, и если ты не против, я расскажу тебе сказку, которую слышал, когда был еще совсем маленьким мальчиком.

— Очень хочу ее услышать, — Рита забралась под одеяло и прикрыла глаза.

Артем сел поближе и пригладил рукой ее волосы.

ПЕРВАЯ СКАЗКА О КАМИНЕ

Камин был хотя и очень древним, заложенным одновременно с самим замком, но оставался все таким же добротным, как и в день окончания постройки. Он всегда жадно набрасывался на свежие дрова, до последней капли вытапливал из них смолу и превращал белую твердую плоть древесины в рассыпающийся в прах уголь. При этом комната моментально наполнялась теплом и уютом лаже зимними вечерами, когда за окном бушевала лютая стужа.

Но работать Камину доводилось не только зимой.

Стены замка даже в разгар лета хранили прохладную сырость древности и поэтому по вечерам ему регулярно скармливали новые порции поленьев.

Конечно, наиболее полной жизнью Камин жил именно в те минуты, когда в его чреве бушевало пламя. В остальное же время он дремал, время от времени окидывая взором комнату и принюхиваясь к новым запахам, доносящимся через дымоход.

В комнате, которую он обогревал, жила юная девушка. Здесь прошло все ее детство. Камин всегда относился к людям свысока, хотя бы потому, что хозяева замка считали себя истинными его владельцами. Но что бы делали они без него, Камина? Разве бы выстояли они со своей нежной тонкой кожей в моменты, когда мороз намертво сковывает бурный поток реки и умерщвляет на лету птиц?

Но, тем не менее, Камин позволял им чувствовать себя хозяевами и не раз уберегал от языков своего пламени нежные ручонки и золотистые локоны самой маленькой хозяйки комнаты, которая, когда еще была несмышленым ребенком, часто оказывалась на небезопасном расстоянии от его раскаленного чрева. Когда она подросла и достигла поры превращения из юной озорной девчонки во вздыхающую ночами девушку с ранимой душой и витающими в облаках мыслями, то стала, безусловно, гораздо осторожнее.

Примерно в это же время с Камином и произошли небывалые перемены, но обо всем по порядку…

Хозяин замка, эксцентричный барон, вернулся как-то из одного из своих многочисленных походов и привез с собой в числе прочих заморских диковин древний бубен, который, не особенно удостоенный внимания домашних, был повешен в качестве украшения на стену одного из залов.

Какое-то время бубен висел и покрывался пылью, пока барону не вздумалось снять его и извлечь из него несколько звуков. Видимо, он нашел что-то в этом старом инструменте, так как стал по вечерам с завидной регулярностью снимать его со стены и прислушиваться к гулким отзвукам, которые тот издавал.

Камин чувствовал что-то очень нехорошее, исходившее из бубна, когда барон ударял ладонью по его старой натянутой коже. Это доказывал и какой-то странный блеск, появившийся в глазах хозяина. Но Камин не особо задумывался над мелкими проблемами людей, так как полностью был сосредоточен на собственном величии.

Одним мрачным осенним днем, когда пронизывающий ветер гнал по небу хмурые тучи и срывал с деревьев последние листья, барон снял со стены бубен и пустился в нелепый пляс под издаваемые им звуки. При этом он был неистов, как никогда, и прыгал по залу, пока, обессилев, не рухнул на каменный пол.

Через некоторое время барон поднялся, бережно обтер бубен и повесил его на место. После этого он направился в свои покои и тут же вернулся. На руках он нес безжизненное тело баронессы с посиневшими следами пальцев мужа на ее бледной шее. Он аккуратно уложил супругу на пол возле окна, поцеловал в лоб, распахнул дверь на балкон, напустив в комнату холод, вышел, забрался на перила и прыгнул вниз.

Камин сразу почувствовал через дымоход запах крови барона, разбившегося о вымощенный булыжником двор. Но у него сейчас была забота поважнее: необходимо было бороться со стужей, заползающей в замок через распахнутую бароном дверь…

А потом в замок приходили разные люди. Один из них, очень грозный и беспрестанно крестящийся, схватил со стены бубен, окропил его чем-то и швырнул в огонь, пылающий в Камине…

О, что это был за удар! Бубен оказался перетянут кожей какого-то древнего животного, почерневшей от времени. Когда огонь взялся за нее, ужаснейший запах заполнил все утолки Камина, он загудел, забеспокоился, а когда от бубна остался лишь один только прах, угас.

Долго еще старый слуга мучился в попытках разжечь огонь, но удалось ему это лишь через несколько дней, когда Камин, наконец, пришел в себя. Но это был уже не он, а совсем другой Камин…

После смерти родителей юная баронесса осталась единственной наследницей и хозяйкой замка, в котором, кроме нее, проживали лишь старый преданный слуга, кухарка да несколько горничных. После произошедшего в глазах девушки поселилась печаль. Она была олицетворением осени, что явилась на смену яркому теплому лету.

Камин стал ловить себя на мысли, что он испытывает нечто доселе необычное. Все чаше он вглядывался в грустные глаза девушки, а когда она покидала комнату и выходила на улицу, он пытался уловить через дымоход ее запах. Ну а если она вдруг бросала на него взгляд, то он тут же отвечал ей бурными сполохами пламени.

Камин стал любить промозглые холодные вечера, когда юная баронесса усаживалась неподалеку, брала книгу и протягивала к нему ноги. Стоило ей задремать, и он начинал подбираться к ней, осторожно прикасаясь языками пламени к ее изящным нежным стопам, боясь ненароком обжечь или напугать…

Летели дни, месяцы. Миновала зима, от которой Камин уберегал девушку как только мог. Юная баронесса все хорошела. Камин не переставал любоваться ею. И вот пришла весна, выглянуло солнце, запели птицы. Замок стали навешать гости со всех краев, среди которых преобладали молодые благородные люди, считавшие за честь побыть в обществе баронессы.