— Приятно услышать, что дух патриотизма не угас в вашем сознании, Артем Михайлович, — произнес Катаев. — Это очень важно, поверьте. Очень… Но вернемся к сути дела. При транспортировке груза через территорию Египта на экспедицию было совершено нападение. Какая-то вооруженная группировка, предположительно исламские террористы, захватила оборудование и наших людей. Все попытки решить проблему по дипломатическим каналам провалились. Им, конечно, не разобраться самостоятельно, что это за штука, но они могут продать ее тому, кому совсем не следует…

— Удивляюсь я вам, — усмехнулся Артем, сделав очередной глоток. — Как будто интервью официальное даете — те же избитые и ни о чем не говорящие фразы. Привычка?

— Я говорю все как есть, излагаю все известные мне факты, — заявил Катаев.

— Тогда с этого места попрошу подробнее. Я имею в виду захваченную «штуку».

— Я вообще-то не специалист в технической стороне вопроса, — замялся Катаев. — Знаю лишь, что это какие-то последние разработки в области стратегической спутниковой связи. Кстати, именно через похищенное оборудование нам и удалось отследить местонахождение похитителей. Они все еще в Египте. В кратчайшие сроки необходимо вызволить оттуда аппаратуру и людей. Армию туда не пошлешь, поэтому мы формируем команду надежных и опытных профессионалов.

— Допустим, что это все соответствует действительности. Но почему именно я? Что за странный выбор? — допытывался Артем. — У вас что — дефицит ребят, прилично владеющих диверсионными навыками?

— Ловкость и меткая стрельба — не самое главное в будущей операции. — Катаев снова извлек из кармана платок и утер шею под воротником. — Куда важнее практический опыт. Начнем хотя бы с того, Артем Михайлович, что вам довелось служить в тех местах, а посему ориентировка на местности уже вычеркивается из списка возможных проблем.

— Да вы что? Я вообще на Камчатке служил. Можете проверить по документам, — отозвался Горин.

— И прибыли оттуда с бронзовым загаром, — констатировал Катаев с нотками раздражения в голосе. — В известном нам отделе всегда работали халтурщики с коровьим навозом в черепной коробке. Если бы в списке их навыков числилось не только умение «стучать» друг на друга, то вместо Камчатки в ваших липовых документах фигурировал бы, например, Таджикистан.

— Что, печальный опыт столкновения с внутриведомственной бюрократией? — улыбнулся Горин.

— Могу поклясться, что когда мы в очередной раз терпим где-то поражение, это происходит не без участия подобных дилетантов! — продолжал выплескивать эмоции Катаев.

— Раз уж вы все про меня знаете, — Артем вернул Разговор в прежнее русло, — то вам должно быть также известно о серьезном ранении, полученном мной именно в тех местах. Последствия проявляются по сей день. Да и столько времени прошло с тех пор, как я последний раз брался за оружие…

— Скорее всего, от вас потребуется лишь знание местности, — произнес Катаев. — Стрелять будет кому, хотя я уверен, что и в этом умении вы вряд ли уступите кому-то из ваших молодых коллег по ремеслу — это, опять же, отсылка к личному делу. Так уж получилось, что из всей вашей «камчатской» роты нам удалось отыскать лишь одного. Мы очень на вас рассчитываем. — Катаев достал из кармана визитку и положил на стол перед Гориным. На ней значились только имя и номер телефона. — Прошу вас все обмозговать и связаться со мной не позднее, — он бросил взгляд на наручные часы, — чем послезавтра, Артем Михайлович.

— А почему, кстати, такая невероятная сумма? — спросил Горин. — Я так понимаю, что вы оплачиваете мои долги?

— И еще почти столько же вы получаете на руки, — добавил Катаев. — Чтобы больше в долги не залезать, хотя бы какое-то время. Видите ли, наши затраты на проведение этой операции совершенно ничтожны по сравнению со стоимостью прибора, тем более со стоимостью последствий в случае его безвозвратной утраты, означающей попадание к вероятному… — он сделал паузу. — Нет, лучше сказать — конкуренту. Ущерб для страны будет очень ощутимым.

— Ну хорошо, какую бы игру вы ни затеяли — мне, в общем-то, плевать, — Артем допил пиво и поставил бутылку на стол. — Выбора у меня нет никакого, но я все-таки еще подумаю. Вернее, поломаюсь еще какое-то время.

— При этом думайте о людях в плену… — начал было Катаев.

— Ой, только вот от этого пафоса попрошу меня избавить, — поморщился Артем. — Когда для вашего ведомства человеческая жизнь хоть что-то значила?

Катаев неопределенно пожал плечами, встал и надел пиджак.

— Ну, мне пора. А деньги действительно хорошие. Жаль, что они правят этой жизнью и от этого, увы, никуда не деться. Согласитесь, Горин?

Артем уставился в визитку.

— Валерий Анатольевич! — окликнул он Катаева, когда тот был уже в дверях. — Здесь забыли указать ваше звание.

— Да это, в общем-то, неважно, — Катаев обернулся, состроив наигранную улыбку. — Майор…

После того, как Катаев ушел, Артем еще какое-то время сидел в кресле, бездумно уставившись в дверь, затем запустил в нее пустой бутылкой. Та, отскочив от двери, покатилась по полу, так и не разбившись. Тогда Артем выхватил из кармана пистолет, прицелился в живучую стеклотару и почувствовал, как палец послушно лег на курок…

В этот момент в дверь поскреблись. Артем швырнул пистолет на стол, больно похлопал себя по щекам и впустил Полкана.

Страшное горе постигло землю Хемену. Кархашим, священный аллигатор Тумалеха, выбрался из гробницы, покинув царство мертвых, чтобы сеять смерть среди живых. Тело его стало черным, словно сгоревшее дерево, а глаза — пустыми. Свершилось проклятье бога Тьмы — Изурдаг забрал у Кархашима душу. И назван он был Кархашимом Беспощадным, ибо не жалел никого: женщины, дети, животные гибли в его огромной пасти.

Много ночей он свирепствовал, опустошая одно селение за другим. А когда наступал рассвет, укрывался в развалинах своей гробницы. И воззвал народ к своему фараону, моля об избавлении от того, кого они еще недавно почитали.

Тогда Тумалех облачился в боевые доспехи и вместе с войском помчался на колеснице к логову Кархашима. Лучники принялись пускать в расселину горящие стрелы, пока оттуда не показалась усеянная огромными зубами пасть крокодила.

Он стал еще ужаснее, чем прежде: наросты и шипы покрывали его черную кожу от головы до хвоста, которым он яростно бил по песку, вздымая в воздух клубы пыли. Когда он разевал пасть, то от исходящего изнутри него зловония замертво падали кружащие неподалеку насекомые.

Не дав людям опомниться, аллигатор начал метаться из стороны в сторону, атакуя воинов. Его движения были так стремительны и непредсказуемы, что все стрелы лучников летели мимо. Кархашим же разил без промаха: одних он разрывал зубами, других давил, совершая гигантские прыжки, третьих сбивал с ног ударами могучего хвоста. Войско Тумалеха редело на глазах…

И тогда фараон взметнул свой посох к солнцу и повелел Кархашиму повиноваться, как прежде. Крокодил внезапно замер, услышав голос владыки. В два прыжка он очутился перед Тумалехом и, встав на задние лапы, бросил на фараона свою исполинскую тень. Кони в страхе шарахнулись прочь, и тогда фараон, спрыгнув с колесницы, сильнейшим ударом копья поразил Кархашима в самое сердце. Аллигатор рухнул и начал биться на песке, издавая жуткий рев и брызгая черной пеной из пасти. Тумалех выхватил у одного из убитых воинов огромный топор и отсек Кархашиму голову.

После этого фараон повелел развести огромный костер и предал тело крокодила огню. И развеял прах Кархашима Беспощадного по земле Хемену. А, свершив это, предался скорби, ибо собственной рукой умертвил своего защитника, того, кто поверг повелителя Тьмы Изурдага.

И заставил Тумалех каждого от мала до велика поклясться, что он сохранит в своей памяти Кархашима, Справедливого и Беспощадного. А после этого фараон правил еще многие годы, и воцарился в его владениях покой…