Когда появился распорядитель, я не обратил внимания. Все равно не мне первому заходить к государю. Да и начал царь не с нас, а с генералов. Это было понятно — Русское царство в состоянии войны, выслушать доклады командующих необходимо. Потом Михаил II по очереди вызовет каждого сына, обсудит с ним лично награду для рода, приютившего и воспитавшего ребенка государя, и только после этого объявит одного своего потомка цесаревичем.

Я же воспользовался этим временем, чтобы посмотреть, как ведут себя мои братья. Из всех, пожалуй, только Соколов выдавал свое волнение. И было отчего — его отец, как я уже знал, вот-вот лишится всего, не сумев загладить вину перед государем. Иван Михайлович не глуп, и наверняка подозревает, что великим князьям достанется.

Ко мне сзади подошли и вежливо кашлянули, привлекая внимание.

— Игорь Павлович! — с улыбкой произнес я, обернувшись и протягивая ему руку. — Рад вас видеть.

— Это взаимно, Дмитрий Алексеевич, — отозвался Стремнев, отвечая на мой жест. — Увидел вас среди ожидающих приема и решил перекинуться парой слов, если вы не возражаете.

Я кивнул ему в сторону, и мы отошли. О том, что нас провожало взглядами огромное число зрителей, и упоминать не стоит. По залу тут же потекли разговоры о том, что нас может связывать вместе.

— Князь Романов и младший сын Стремнева. Как эти двое вообще познакомиться умудрились?

— Говорят, боярич Стремнев вошел на правах соавтора в какое-то производство на Урале.

— Да? Не знал, что Стремневы занимаются производством оружия. Всегда считал, они мясокомбинатом руководят.

— И руководят прекрасно! Моя племянница меня уже извела, все просит познакомить ее с бояричем. Хочется ей, видите ли, в семью с прибыльным делом.

— Что вы говорите? Такой мезальянс?

— Вся в мать, а та из худородных, нечему удивляться совершенно. У нас с ними общего только фамилия. Я потому и пришел — просить государя разрешить отделиться в отдельную ветвь.

— Понимаю ваше беспокойство.

Когда мы отошли достаточно, чтобы можно было спокойно поговорить, я еще и купол поставил. Его все одно невооруженным взглядом не видно, если я того не пожелаю. Можно было бы и с места не двигаться, но это просто неприлично — закрываться, стоя в толпе.

— О чем вы хотели поговорить, Игорь Павлович? — сразу спросил я, пропустив обязательную часть светской болтовни.

Стремнев кивнул, переходя к делу.

— Я обратил внимание, что здесь присутствует немало молодых людей примерно одного возраста, — произнес он. — И, полагаю, нас всех ожидает диалог с царем наедине. Понимаю, что, возможно, лезу не в свое дело, но вы — ставленник государя, и, быть может, вам известно, что все мы — дети одной и той же биологической семьи?

Я сдержался от того, чтобы хмыкнуть.

Игорь Павлович и раньше проявлял себя достаточно умным молодым человеком, а здесь просчитал ситуацию за несколько минут, пока наблюдал за людьми в толпе. Несомненно, не зря я с ним познакомился, и неудивительно, что Стремнев смог разобраться в магической системе.

Можно было бы отделаться словами о том, что это не моя тайна, и не соврать при этом. Однако перед смертью не надышишься, не пройдет и часа, как Игорь Павлович либо сам все узнает, либо догадается после диалога с царем.

— Вам правда нужно мое подтверждение? — спросил я с вежливой улыбкой.

— Я так и думал, — с самым серьезным видом кивнул своим мыслям Стремнев, доставая телефон. — Решил, мне кажется, а потом посмотрел внимательнее.

Он переслал мне изображение с группой портретов. «Оракул» тут же уведомил, что боярич Стремнев собрал всех царских детей, кроме Иващенко. Но оно и понятно — Ростислав Владимирович сегодня не присутствовал.

Поставив портреты царских детей рядом, даже слепой бы заподозрил, что мы все родня. Не близнецы, конечно, но совершенно точно вышли из одной семьи.

— И вы, Дмитрий Алексеевич, тоже в этом числе, — проговорил Стремнев. — Мне уже величать вас своим братом?

Я улыбнулся в ответ.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Он кивнул, убирая аппарат в карман.

— Кстати, хочу вас предупредить, — сменил тему Игорь Павлович, — мне прислали кольцо члена общества ключников. Вы ведь знаете, что это?

Настала моя очередь кивать.

Учитывая хобби боярича, удивительно, что до него поклонники Януса Двуликого добрались только сейчас. И, разумеется, наверняка это связано с тем, что Игорь Павлович засветился в документах нашего проекта. Мы ведь внесли его в список авторов через царскую канцелярию.

— Однако, — после паузы продолжил Стремнев, внимательно следя за моим лицом, — никакой сопроводительной записки к кольцу не прилагалось. А я навел справки и пришел к выводу, что соглашаться на перстень было бы крайне недальновидно.

— Вот как? — хмыкнул я.

— Разумеется, вам известно, что они поддерживают врагов нашей страны. А вступать во вражескую коалицию, становясь предателем собственной родины — не в моих правилах, — закончил он пояснение.

— Мне остается лишь снять перед вами шляпу, Игорь Павлович, вы крайне разумный молодой человек, — с улыбкой сказал я. — В действительности все последние успехи наших зарубежных врагов достигнуты руками общества ключников. Так что вы правильно мыслите — стоит вам один раз надеть перстень, и можете рассчитывать на долгий разговор в кабинетах Царской Службы Безопасности.

Стремнев хмыкнул.

— В таком случае, полагаю, они наши с вами прямые конкуренты, Дмитрий Алексеевич, — заявил он. — Наша совместная разработка ставит под удар целый институт одаренных целителей, и в будущем приведет к полной бесполезности магического лечения. Я склоняюсь к выводу, что общество ключников будет искать способ остановить наши разработки. И попытка заманить меня в свои ряды, подставив тем самым под удар опричников — один из способов не допустить нашего успеха.

Я наклонил голову, не став с ним спорить. И в этот момент распорядитель объявил:

— Стремнев Игорь Павлович! — хорошо поставленным голосом вызвал слуга Милославских моего собеседника. — Государь примет вас.

Боярич кивнул мне и двинулся к кабинету, а я проводил его взглядом. Что ж, процесс начался.

Однако Игорь Павлович сумел меня удивить. Простой управляющий мясной компании, который с такой легкостью разбирается в происходящем. Ему ведь никакой «Оракул» не нужен, сам до всего дошел, сам все выяснил. Уже и не удивительно, что боярич разобрался в работе магической системы — с его умом следовало было идти в науку, а не управлять мелкой компанией.

Он единственный из царских детей, который сам дошел до того, что не является родным сыном Стремневых. Подмененные Рюриковичами дети не в счет — им родители сами рассказывали.

Я дождался, когда за Игорем Павловичем закроется дверь и гости вновь загомонят, обсуждая свои вопросы. И столкнулся взглядом с Иваном Михайловичем. Соколов кивнул мне, после чего решительно направился в мою сторону.

Что ж, поговорим с великим княжичем.

— Иван Михайлович, доброе утро, — наклонив голову, поприветствовал я великого княжича.

— Доброе, Дмитрий Алексеевич, — ответил Соколов. — Насколько я понимаю, вы здесь не по своей прихоти?

Я приподнял бровь, и он уточнил:

— В свете последних событий, по-моему, очевидно, кто должен возглавить известную нам службу.

— Мы с вами, Иван Михайлович, состоим в одном клубе, — заговорил я после короткой паузы, — а потому буду предельно честен. Меня откровенно не порадовала сложившаяся ситуация. Конечно, у меня нет права указывать вашему роду, что и как делать, вмешательство в дела чужого рода противозаконно. Однако я прошу вас передать Михаилу Викторовичу, что князь Красноярский весьма недоволен. Со всем моим почтением к вашему славному роду, Иван Михайлович.

Соколов медленно склонил голову, демонстрируя покаяние. Впрочем, он тут же взглянул мне в глаза.

— Поверьте, Дмитрий Алексеевич, я полностью разделяю ваш взгляд на эти события, — ответил он. — И я обязательно передам отцу ваши слова. От себя же заверю, что Соколовы ни в коем случае не были намерены как-то мешать или вредить ни роду Романовых, ни вам лично.