Поскользнувшись, он поднялся. Из ссадины на виске струилась кровь, нижняя губа превратилась в ошметки. Объятый ужасом взгляд гангстера метался по площадке. Несколько неровных шагов привели его к перилам, за которыми начинались отвесные скалы.

С вершины лестницы Элли смотрела, как Лусио с лицом испуганного ребенка взобрался на перила и, пошатнувшись, выпрямился во весь рост. Море огней и бухта Гуанабара лежали впереди, но прямо под ним раскрыла свои объятия темная пропасть.

Божий гнев жарил голову, это было невыносимо. Лусио шагнул в пустоту, надеясь охладить этот пыл.

Фигура в футболке «Коринтиас» сорвалась с перил головой вниз и исчезла за краем. Элли ринулась к ограждению, но ничего там не увидела. Из темноты внизу донесся только треск ломаемых сучьев и глухой удар. На следующее утро спасатели-альпинисты обнаружили на кручах склона среди деревьев первого гангстера Рио, несостоявшегося dono «Terceiro Comando». Его тело было разбито, лицо искажено ужасом, а остекленевшие глаза были преисполнены безумия, Когда тело поднимали на площадку, голову обмотали футболкой, чтобы не напугать кого-нибудь из многочисленных зевак. Газеты написали, что это была месть Си-Ви за убийство сеньоры доны Флоресты. Впрочем, это произойдет завтра. А сегодня…

— Все закончилась, — пробормотала Элли, прижавшись к перилам. — Теперь точно все.

Она стояла, прижавшись к гранитному ограждению обзорной площадки, и глядела на ночной Рио-де-Жанейро. Ветер трепал платье, развевал волосы. С другой площадки, где находилась статуя, раздавались шорохи, стоны и чье-то идиотское хихиканье. Но Элли не боялась тех безумцев. Для нее все закончилось.

Новое дуновение ветерка, только в этот раз внутри девочки. «Он уже здесь», — подумала она, испытав прилив нежности. И почувствовала ответ — такой же нежный и любящий.

Держась за перила, она глядела на огненные росчерки проспектов и улиц, ловя чувства ангела-хранителя. Он словно встал рядом с ней: высокий, добрый, понимающий ее лучше кого бы то ни было.

Ночной город закрыла картинка: рассыпанный сахар на столе. Палец Элли выводит буквы. Это было приятное воспоминание, и девочка засмеялась. Лишенные рассудка люди в темноте, перестав стонать, неуверенно подхватили смех. А перед ней вспыхнуло новое воспоминание. Магазин игрушек. Усатый владелец протягивает ей куклу, о которой Элли не смела мечтать… Вновь накатило душевное тепло. Покровитель пробуждал самые теплые воспоминания, и она внезапно поняла, зачем он это делает.

Он прощался!

Прощался с ней. Его помощь больше не требуется, Элли чувствовала. Она сама теперь способна на многое. Девочка стала тверже, увереннее в себе, самостоятельнее… Она повзрослела. А его время подошло к концу.

— Ты должен уйти, да?

Вопрос дошел по назначению, и кукла, которую Элли не оставляла ни на минуту, подтверждающе вздрогнула. Слезы подступили к глазам. Хотя она стала самостоятельной, но по-прежнему оставалась девочкой, которой было почти десять»

— До свидания! — произнесла Элли и поцеловала куклу.

Что-то нежное и любящее в ответ коснулось ее лба. Она почувствовала тепло в груди.

Снова легкий ветерок внутри… и ощущение стоящего рядом взрослого исчезло. Элли прикусила губу, чтобы не заплакать. С сопением втянула носом воздух и решительно стерла влагу со щек.

С лестницы раздались чьи-то осторожные шаги. Не хаотичные шорохи и бормотания ополоумевших бедняг. К ней кто-то спускался.

Элли обернулась.

На обзорную площадку сошел один из подручных бросившегося со скалы мерзавца. Когда этот человек приблизился, девочка узнала в нем крепыша-мороженщика. Покровитель почему-то не тронул его.

Бычок был напуган, но держал себя в руках. Он шел, выставив перед собой ладони:

— Девочка… я ничего плохого не сделаю!

Элли кивнула.

Он подошел ближе. Неловко потоптался на месте:

— Это… если нужно, чтобы кто-то отвез тебя в Барбасену и поговорил с твоей мачехой, то я могу это сделать.

Элли посмотрела на него.

— Я не против, — ответила она.

Андрей стоял, упираясь рукой в постамент. Когда исчез ночной Рио и развеялся серый туман, он обнаружил себя на вершине пригорка. Буря прошла, унеся за собой грозовые тучи. Небо очистилось, и посреди него сияло солнце, заливая бескрайнюю равнину живительным светом. Цветы и травы тянулись к нему, радуясь жизни. Было так хорошо, что доктору Ильину захотелось сесть на траву, подставить лицо лучам, вдохнуть запахи… Запахи! Они появились. Пестрые, ароматные, пьянящие, восхитительные.

…Невидимая нить потянула его к электричке. Да, ему пора. Нужно возвращаться.

Он огляделся. Цветы густо усыпали пригорок, их словно стало раза в два больше. Только ни под ногами, ни в пределах зрения Андрей не видел фиалку. Миссия выполнена — и цветок исчез, как о том и говорил отец Кирилл. Да, теперь ему здесь нечего делать.

Направляясь к электричке, он все время оборачивался, надеясь запечатлеть равнину в памяти. Даже когда электричка тронулась, Андрей до последнего момента глядел на пригорок и статую.

На подходе к станции состав начал вибрировать. Из-под днища послышались глухие удары. Вагон стал раскачиваться, стук колес потерял ритм.

Андрей выглянул в окно.

Стены тоннеля ходили ходуном. Землетрясение выбралось за пределы станции. Андрею нужно успеть к двери, пока это возможно, пока еще остаются шансы спастись. Ему нужно вернуться назад, в реальность. Где-то там его ждет девушка Альбина, которая собиралась ему в чем-то признаться…

Что-то лопнуло с пронзительным звуком. Вагон подбросило. Андрей взлетел с сиденья и рухнул на пол. Стена тоннеля резко приблизилась, и вагон потряс плотный металлический удар.

Взорвалось окно, осыпав спину осколками. Протяжный скрежет резанул по ушам, потом удар последовал из головы состава. Электричка дернулась и замерла. Конечная остановка, поезд дальше не пойдет.

Он выбрался наружу через разбитое окно, прыгнул на дно тоннеля и побежал вдоль состава. За стеной что-то дважды раскатисто грохнуло и задвигалось. Андрей постарался не думать о причинах. Лучше о них не думать.

Не добравшись до головного локомотива, он обнаружил причину аварии. Состав сошел с путей из-за лопнувшего рельса. Впрочем, уже неважно. Перрон виднелся в сотне шагов впереди. Не очень далеко. Андрей побежал.

Чем ближе становился перрон, тем сильнее и чаще следовали толчки за стеной и под полом тоннеля. Андрей бежал дольше, чем это было бы в реальности, но наконец достиг покрытой трещинами платформы. Вскарабкавшись на нее, он разогнулся и замер посреди дрожащего, сотрясаемого ударами катаклизма зала.

Вокруг лежали руины. Клубилась пыль. С потолка сыпался дождь обломков. Сквозь пылевую завесу Андрей разглядел вход в коридор, ведущий к двери. Добраться до него будет невероятно сложно. Но возможно. Среди руин и рушащегося бетона виднелся узкий проход, последний безопасный путь. Нужно совершить по нему рывок. Один-единственный рывок отделял Андрея от выхода в свое тело и реальный мир.

Серия сильнейших толчков сотрясла подземную станцию. Трещины под ногами удлинились, перрон стал расползаться на глазах. Ждать больше нельзя.

Андрей рванулся в глубь зала.

В этот момент один могучий удар обрушил своды.

Смуглолицый врач с маленькой бородкой, коренной кариока, прекратил массаж сердца и посмотрел на настенные часы. Разочарованно стянул перчатки. Медсестра вопросительно глянула на него.

— Время смерти пятнадцать пятьдесят, — сказал врач. — Кома закончилась остановкой сердца. Вероятно, этот всплеск мозговой активности был случайным.

Медсестра выключила монитор, отсоединила капельницу, стала собирать реанимационный комплект.

В палату заглянул администратор.

— Приехали из российского консульства, — сообщил он.

Врач кивнул:

— Скажи, я сейчас подойду к ним.