Горину показалось, что еще ни к кому в жизни он не испытывал столь сильного влечения. Он приникал к Ирине всем телом, растирал ее влажную от воды кожу, остервенело лизал и даже кусал девушку. Они потеряли счет времени, от их энергичных движений почти вся давно остывшая вода из ванны оказалась на полу. Когда Гончарова забилась под ним, резко выгнулась и застонала, Артем тоже ощутил то, чего с ним не происходило уже много лет; от интенсивного ощущения он что есть сил задрал голову и захрипел…

— У тебя такое растерянное лицо, — рассмеялась Ирина.

Они снова набрали горячей воды в ванну. Девушка лежала на Артеме и губкой убирала пену от шампуня с его лба. Горин продолжал поглаживать ее спину и любоваться девушкой — как же нереально она была хороша!

— У тебя есть дети? — спросила Ирина.

— Нет.

— Ты еще не думал об этом?

— Думал, — улыбнулся Артем.

— О ком? — продолжала Ирина. — О сыне или дочери?

— О дочери? — лицо Горина внезапно снова стало рассеянным. — Извини, я, кажется, должен уйти…

— Конечно. — Ирина поспешно выбралась из ванны, освободив тем самым Артема, и принялась обтираться полотенцем.

Это было настолько завораживающее зрелище, что Горину пришлось силой заставить себя встать и одеться.

— Ты на самом деле не обижаешься на мое поведение? — обуваясь, выкрикнул он из коридора.

— Ты не должен оправдываться, — Ирина вышла из ванной, из одежды на ней все еще было только лишь полотенце, наброшенное на плечо. — У каждого из нас свои собственные проблемы, мне будет достаточно таких вот кратковременных, ни к чему не обязывающих встреч.

— А мне — нет. — Горин, наконец, завязал шнурки и выпрямился. — Я хочу быть с тобой чаще, просто у меня есть кое-какие дела…

— Так вот и займись ими, — рассмеялась Гончарова. — Я никуда не убегу. Надеюсь, мы очень скоро увидимся снова.

Она стояла, прислонившись к стене, такая красивая и уверенная в себе, что хотелось забыть обо всем на свете, покориться и всю оставшуюся жизнь исполнять любые ее прихоти.

— Знаешь, мне хочется о многом рассказать тебе… потом.

Артем в нерешительности переступил порог и осторожно прикрыл за собой дверь.

На улице Горину захотелось петь. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь был так счастлив, казалось, что свершилось все, ради чего он жил все эти годы.

Вокруг царило оживление: по тротуарам спешили куда-то люди, на игровых площадках резвилась детвора. С наступлением весны город постепенно просыпался и от того кошмара, в который когда-то поверг его Трофейщик. Кархашим же будет гораздо справедливее: он никому не позволит больше вносить смятение в этот хрупкий и слабый мирок, он защитит их всех, а особенно Ее…

Из близлежащего двора до Артема докатилось эхо звонкого детского смеха, и он снова вернулся к своим недавним мыслям, точнее — к воспоминаниям. Они касались одной юной девочки, которая когда-то нуждалась в его защите. В прошлый раз ему не позволили стать ее ангелом-хранителем…

По дороге к дому, где жила Алеся, Горин посетил магазин и купил мягкую игрушку — маленького белого медвежонка с красным шарфом на шее. Артем не помнил точного адреса, но все-таки отыскал знакомый дом, подъезд и квартиру.

Из-за двери доносился тяжелый смрад чего-то пережаренного. После второго звонка открыл отец Алеси, который еще сильнее обрюзг с момента их последней встречи. На его грязной засаленной майке проступали свежие жирные пятна. Он покосился на игрушку в руках Горина и, ни слова не говоря, впустил его в квартиру.

— Алеся дома? — поинтересовался Артем.

— А зачем бы я тебя стал впускать? — буркнул отец девочки. — Ну, чего мнешься? Иди, у меня там жратва пригорает… Эй, ты ничего не забыл? — окликнул он направившегося к детской Горина. — Здесь за вход платят, а не за выход, сколько вам, придуркам, повторять можно?

Горин достал из кармана несколько банкнот и протянул нервному мужику:

— Столько хватит?

— Ого, щедрый дядя, — тот быстро оглядел купюры маслянистыми глазками и сунул их в карман вытянутых трико. — Теперь иди, но только смотри у меня, понял?

— Все будет хорошо, — успокоил его Артем.

— Нет, серьезно, я тебя предупредил. — Сказав это, мужик поспешил на кухню, шоркая по полу стоптанными тапками.

Горин зашел в детскую и прикрыл за собой дверь. Алеся сидела за столом и что-то писала в тетради. Она изменилась, стала взрослее, что ли…

— Привет, Алеся, — произнес Артем.

Девочка, даже не глядя на него, встала из-за стола, сняла халатик, оставшись в одной пижаме, и забралась на кровать, обхватив руками щиколотки и настороженно взирая оттуда на Горина. Ноготки на ее миниатюрных ступнях были покрыты ярким лаком.

— Ты что, не узнала меня? — он присел на край кровати. — Это же я, дядя Артем, вот, подарок тебе принес, — Горин протянул Алесе медвежонка.

— Спасибо, — девочка безучастно приняла игрушку, поставила ее на тумбочку, взяла оттуда что-то и протянула Артему.

Это оказалась упаковка с презервативами.

— Давайте только побыстрее, а то у нас плохо топят, я замерзла, — она вытянула одну ногу и коснулась ею руки Горина.

Нога у девочки на самом деле оказалась словно ледышка.

— Да ты что? — Артем подтянул ее к себе за ногу и встряхнул за плечи. — Что с тобой сделали? Почему ты не узнаешь меня?

Алеся вырвалась и отползла на другой край кровати, удивленно глядя оттуда.

— Я узнала тебя, дядя Артем, — произнесла она. — Пока тебя не было, я многому научилась. Хочешь, покажу? — Алеся встала на четвереньки, высунула изо рта язык и поползла в его сторону.

— Оставайся на месте! — Горин вскочил с кровати. — А не то я сейчас возьму ремень и всыплю тебе хорошенько…

— Давай, дядя Артем, — Алеся перевернулась на живот и похлопала себя обеими руками по миниатюрной заднице. — Если хочешь, можешь меня привязать…

Горин опустился на колени и обхватил голову руками. Сейчас он покажет ей черного аллигатора и объяснит, что несовершеннолетней девочке не подобает вести себя подобным образом. Она навсегда запомнит этот урок… Стоп! Это же всего лишь ребенок…

— Давно он заставляет тебя заниматься этим? — хмуро произнес он.

В ответ девочка всхлипнула.

— Почему ты больше не приехал? — Она была готова разреветься.

Горин подошел и обнял ее. Алеся прижалась к нему и задрожала.

— Теперь приехал, но вот ты должна уехать отсюда, — произнес Горин, когда девочка немного успокоилась. — У вас есть родственники в другом городе?

— Отец меня ни за что не отпустит! — она подняла голову и испуганно захлопала ресницами.

— Я поговорю с ним, — Артем погладил ее по голове.

— Нет, у тебя ничего не выйдет, — Алеся замотала головой. — Он снова вызовет милицию, и тебя опять посадят в тюрьму, и меня… Я боюсь его!

— Нравится учиться? — Горин кивнул на письменный стол, заваленный учебниками.

— Ага! — в заплаканных глазах Алеси промелькнула радостная искорка. — А еще папа обещал записать меня в музыкальную школу.

— В том городе, где живут ваши родственники, наверняка тоже есть музыкальная школа, — предположил Горин.

— Он не отпустит меня, я же говорю! — очередная гримаса страдания сделала лицо девочки неестественно повзрослевшим. — Зачем ты пришел? Теперь я всю ночь буду плакать…

— Твой отец сам пригласил меня, — ответил Горин.

— Неправда! Зачем ты врешь?

— Он осознал всю тяжесть своего поступка, его отцовские чувства наконец-то пробились на свет из-под толстокожего слоя, — продолжал лгать Горин. — Он понимает, насколько сильна его вина перед дочерью, ему невероятно стыдно и он решил все исправить. Но сначала ты должна ненадолго уехать, чтобы твой отец мог в спокойной обстановке все обдумать, чтобы заново научиться глядеть тебе в глаза, чтобы ты сама решила — достоин он прощения или нет.

Алеся продолжала недоверчиво коситься на Артема.

— Мы с твоим отцом подождем тебя в другой комнате, — Горин подошел к двери. — Одевайся и собирай все необходимые вещи. Кстати, не забудь мой сегодняшний подарок. — Артем улыбнулся, ободряюще подмигнул растерявшейся девочке и вышел из детской.