Она справится, и такой калибр противника ускорит её рост. Столкновение с существами, чья сила была значительно больше её собственной, подготовит её к битвам с героями, с которыми она столкнётся как Чёрный Рыцарь. Природа фейри, так тесно связанная с узорами, также обострит её зрение в этом отношении, достаточно, чтобы её было нелегко поймать на неправильной стороне повествования.
Блэк изначально намеревался натренировать этот её аспект против Верховных Лордов на контролируемом поле битвы за власть над Кэллоу, но в этом случае замена была лучше оригинала. Деорайты были более сложной проблемой, тем более что он до сих пор не знал, что заставило их действовать. Алайя и он изначально позволили герцогству Даоин остаться нетронутым после Завоевания, потому что оно служило идеальным пограничным государством против Золотого Цветения, как из-за бешеной ненависти Деорайтов к эльфам, так и из-за их ограниченных возможностей для роста. Несмотря на свою мощь, сами по себе они никогда не были бы достаточно сильны, чтобы представлять реальную угрозу для Империи — и их культура, по сути, гарантирует, что они никогда не будут искать иностранных союзников.
Теперь, однако, было доказано, что их можно заставить двигаться. Если Даоин можно было расшевелить один раз, то была вероятность и новых действий с их стороны. Это делало их обузой, которой нельзя было позволить существовать, когда на горизонте маячил крестовый поход. К концу нынешних беспорядков Даоин должно быть либо окончательно привязано к Кэтрин в качестве правительницы Кэллоу, либо лишено способности действовать. Если рассматривать второй случай, то лучшее время для действий было бы после того, как они сражались на юге: уничтожение Дозора на их собственной территории было бы чрезвычайно дорогостоящим. Уничтожения армии и сокращения численности населения репродуктивного возраста на четыре десятых должно быть достаточно. Амадею не нравилось оставлять раненого врага всё ещё дышащим, но логистика диктовала, что уничтожение всего герцогства потребует слишком много ресурсов и займет слишком много времени. Он пошлёт сообщение Грему и Значимой, чтобы они оценили ситуацию и действовали соответственно, если он не сможет вернуться вовремя, чтобы вынести решение.
Оставался более сложный вопрос об отношениях между Кэллоу и Праэс, или, точнее, Императрицей Ужаса и Оруженосцем. Кэтрин собиралась захватить прямую власть над своей родиной, что было одним из наиболее вероятных исходов. В тот момент, когда был сформирован Правящий Совет, у него было только два пути продвижения вперёд: либо Оруженосец запугает истеблишмент праэс и заставит его подчиниться, либо она полностью уничтожит его и станет фактической королевой. Ни один из результатов не вызвал у него недовольства, поскольку Правящий Совет всегда должен был быть опорой, которая позволила бы его подручной научиться править.
Учитывая, как недолго Амадею оставалось жить, такой медленный процесс был уже невозможен: Кэтрин, самостоятельно отказавшаяся от костыля, ускорила процесс на несколько месяцев. Он знал, что Алайя будет в ярости из-за потери контроля, но она будет знать, что правление Кэтрин Кэллоу при поддержке населения было безоговорочной победой Империи. Оруженосцу полностью отделиться от Праэс было, в конце концов, просто невозможно.
Это была скрытая правда, и именно поэтому он ни разу не почувствовал угрозы со стороны своего подмастерья, собирающего независимую базу власти. В конце концов, Кэтрин была злодейкой. Принципат не счел бы Кэллоу, управляемый злодейской королевой, более приемлемым, чем то, что он является имперским владением. Раздор между Праэс и её возрожденным королевством только ослабил бы её перед лицом достижений Принципата: пока Кэтрин Обретённая удерживала власть в Кэллоу, она нуждалась в Империи, чтобы выжить.
Разумеется, Амадей принял и более существенные меры. Хотя солдаты Кэллоу были частью Пятнадцатого с момента его основания, он позаботился о том, чтобы дать ей в первой партии в основном преступников. Это означало, что все её ближайшие соратники были праэс: её генерал и все старшие сотрудники были из Пустоши. Хотя нахождение в непосредственной близости от харизматичного Имени в течение нескольких лет гарантировало их сильную к ней привязанность, их связи с Империей также делали их противовесом идее о полном разрыве.
Как и для него, личная преданность имела большое значение для его ученицы. До тех пор, пока провозглашение независимости вызывало антагонизм у всех самых близких ей людей, Кэтрин вместо полного отделения искала золотую середину. Поскольку граница была установлена в этом направлении, другая граница должна была быть установлена на стороне праэс. Алайя уже должна была работать над тем, чтобы привязать Оруженосца к себе, и прекрасно понимать, что принуждение приведёт к постоянной вражде. Ему не нужно было утруждать себя этой частью уравнения. Вместо этого ему пришлось обратить свой взор на стабильность Пустоши.
Великолепный десятилетний план Алайи наконец-то осуществился и полностью уничтожил Старую Кровь. Три легиона очистят Волоф подчистую, как только в борьбе за престолонаследие там появится победитель, уничтожив гнездо беспорядков в праэс по крайней мере на двадцать лет. Но теперь этого будет недостаточно. Каждый бывший член Старой Крови, который в настоящее время не связан с этими так называемыми «Умеренными», должен быть убит, а вся их семейная линия вырвана с корнем.
Амадей был не прочь позаимствовать силу Кэллоу, чтобы добиться этого, если другие легионы воспротивятся бойне. Кланы были лояльны, и их не нужно было трогать, но ему нужно было бы откровенно поговорить с главными матронами и объяснить им, что, если они сделают хоть одно сомнительное движение, Векеса обрушит на их головы своды Серых Гнездилищ. Он знал, что Значимая поддержит его в этом. У неё давно кончилось терпение с более изоляционистскими матронами.
Все это обеспечило бы им безопасность в течение года, если бы с ними обращались должным образом, что оставляло внешние угрозы. Принципат был главной среди них. Корделия Хасенбах была привязана как к Леванту, так и к Ашуру, которые имеют ее абсолютное военно-морское превосходство и тихую южную границу. Когда Принципат постучится в дверь, это произойдет со всеми, кроме северных гарнизонов. По меньшей мере пятьдесят тысяч профессиональных солдат, что в два раза больше, чем в рекрутах, и это без учета армий, посланных Доминионом на подкрепление.
Если бы большая часть Легионов находилась в Долинах Красного Цветка, можно было бы противостоять этой силе до тех пор, пока на имперских территориях не было беспорядков. Этого было недостаточно, решил он. Если бы Принципат отступил, сохранив достаточно своих сил, проблема была бы отложена максимум на полдесятилетия. Принципат должен быть решительно разгромлен, его союзы разорваны, а Первый Принц — убита.
Честно говоря, она была слишком опасна, чтобы оставлять её в живых. Это означало проведение кампании внутри границ Принципата в наступательной войне, которая, скорее всего, привела бы к поражению, учитывая нынешний баланс сил.
Тогда пришло время начать применять жёсткие меры. Использование Бедствий для разрушения столицы Принципата, для начала, должно вывести из строя его правящую инфраструктуру.
Использование внезапного удара для поджога и отравления центральных княжеств, основных сельскохозяйственных угодий Принципата, привело бы к повсеместному голоду зимой. Что касается Талассократии, то, если с ними не удастся договориться, им придётся ликвидировать все их два высших уровня гражданства. Это создаст хаос, который может выиграть для Империи по крайней мере два года, и если бы с Принципатом можно было разобраться за это время, шансы Ашура возобновить войну в одиночку будут невелики.
Доминион Леванта был слишком далеко и слишком децентрализован, чтобы нанести ущерб одним ударом, но их связи с альянсом также были самыми слабыми. Они не остались бы приверженными делу, если бы победа выглядела сомнительной. Конечно, можно было предпринять и более жёсткие шаги — Башня всё ещё находилась в контакте с древней мерзостью, которая правила Царством Мёртвых. Но засунуть этого дьявола обратно в бутылку после того, как она была откупорена, было бы невозможно, и в долгосрочной перспективе это стало бы более опасным для имперских интересов, чем нынешний Принципат.
