Но, как я понимала, без юридического аспекта. В течение десятилетий Блэк безуспешно пытался добиться признания вождей кланов в качестве самостоятельных дворян. Причины этого заключались в том, что кланы технически не владели степями, в которых они жили, и в обосновании всей системы дани, которая, очевидно, была еще более запутанной до того, как Императрица реформировала ее.

И все же это был не бессмысленный жест. Теперь Хакрам мог владеть землей, обзавестись свитой и предстать перед благородным судом Праэс, если когда-нибудь совершит преступление. Последняя часть, конечно, не имела большого значения, пока он служил в легионах, поскольку во время службы он отвечал только перед военными трибуналами, но если он нарушит закон в качестве гражданского лица, то может стать первым зеленокожим, когда-либо представавшим перед благородными судами. Теперь он мог официально называть себя Лордом Адъютантом на публике.

— И, наконец, Кэтрин Обретённая. — Темные глаза Императрицы были устремлены на меня, ее красные губы нежно изогнулись. Эта нежность была ложью. Я мало что сделала, чтобы заслужить личную привязанность правительницы Империи. И всё же, глядя на ее улыбку, мне почти хотелось поверить в эту ложь. Некоторые люди могут быть опасны, даже не держа в руках меч. Я едва заметила, как толпа снова затихла позади меня.

— Наш Оруженосец родилась в этом самом городе, — сказала Императрица, и раздался одобрительный гул. — В трудный час Кэллоу она привела солдат со всех концов Империи и рассеяла силы беспорядка.

Это правда, если считать меня деорайтом, но это рисует красивую картину.

— За свою доблесть она теперь стоит передо мной как Леди Марчфорд.

На мгновение мне показалось, что я оглохла. Шум толпы заполнил небо, когда они топали по земле и кричали до хрипоты. Я встретилась взглядом с Малисией и склонила голову, скрывая свое удивление. У меня уже голова шла кругом. Люди слышали, как безымянная сирота стала благородной, получив в управление одно из самых старых и богатых владений в Кэллоу.

Обещание того, что старая аристократия мертва, и под властью Башни каждый может возвыситься. Но то, что я слышала, было совсем другим. Императрица пожаловала мне титул Праэс, правящий землей Кэллоу. Это было утверждение. Мы здесь, чтобы остаться. Никакое восстание никогда не сметет нас. Я закрыла глаза и позволила одобрению толпы омыть меня. Я должна подумать об этом, о том, что это значит, ближе к концу дня. Но на мгновение я позволила себе насладиться этим.

☠

Апартаменты в Королевском дворце были те же, что мне дали после того, как я стала Оруженосцем, хотя на этот раз я была в сознании, когда переезжала. Сегодня вечером будут празднества, и мне нужно будет переодеться к ним, поэтому я приняла ванну в том самом чуде Миезана, которое уже пробовала однажды. Когда я вышла, вымытая и пахнущая лавандой, я вытерлась, обернув вокруг себя полотенце. Я скорее почувствовала что-то, чем услышала, и потянулась за ножом, который оставила у ванны.

— В этом нет необходимости, — сообщил мне веселый голос Блэка.

Я вздохнула. В один прекрасный день мы сядем и мило побеседуем о чудесах стука. Вернувшись в комнату, я увидела знакомое лицо моего учителя, развалившегося в кресле у процеранского бюро. Он лениво листал книгу Килиана, трактат о тонких элементных манипуляциях Императора Ужаса Чародея. Я пыталась прочитать её несколько недель назад и вышла из этой попытки еще более озадаченной тем, как работает магия, чем когда я начинала. Какой бы ни была переходная фаза энергии, она была дьявольски сложной. А также, возможно, не настоящей? Как что-то могло одновременно не существовать и считаться основой для создания заклинаний, было выше моего понимания. Я проигнорировала своего учителя и шагнула за матерчатую ширму, чтобы переодеться в удобные бриджи и рубашку. Не то чтобы я стеснялась своего тела, скорее, мне казалось… неправильным быть обнаженной рядом с Блэком. Как мочиться в церкви. Было достаточно неприятно видеть, как он целуется с Рейнджер в Именном сновидении.

— Значит, у тебя для меня плохие новости, — сказала я, выходя. — В старости ты становишься печально предсказуемым.

— Мне еще нет и восьмидесяти, — ответил Блэк, поджав губы.

Не то чтобы он выглядел на день старше двадцати пяти, если не обращать на это особого внимания.

— Но ты права, — сказал он. — Садись.

Вместо этого я прислонилась к столбикам своей огромной кровати.

— В качестве последнего назначения такого рода, произведенного непосредственно Башней, Акуа Сахелиан получила пост наместницы Льеса, — поведал он.

Я моргнула, хотела что-то сказать, но тут же закрыла рот. Я оттолкнулась от деревянного столба и очень спокойно ударила его так сильно, что он раскололся.

— Это безумие, — сказала я. — Это потому, что я послала письмо? Я заключила все свои рекомендации, о её ролучении должности, в кавычки, Блэк. Единственный способ, которым я могла бы сделать это более ясным, это добавить после этого предложение: Кстати, это сарказм, единственное, чего заслуживает Наследница — это казнь без суда и следствия.

— Ее предложение имело другую поддержку, — заметил он.

— Боги, если бы Малисия подождала еще неделю, назначение было бы в ее руках. Весь смысл правящего совета в том, чтобы контролировать систему губернаторства, — прорычала я. — Я не знаю, что она задумала, Блэк, но погибнет много людей. —

— Я знаю, — тихо сказал он.

— Это вызовет волнение, попомните мои слова, — сказал я. — Всем известно, что это она натравила дьяволов на город. Боги Наверху, вы ставите во главе Льеса ту самую женщину, которая отвественна за то, что более двух тысяч его граждан были буквально скормлены отродьям Преисподних.

Потери населения после осады оказались тяжелее, чем я предполагала. Эвакуация гражданских лиц вглубь города не была завершена, некоторые люди отказывались покидать свои дома, даже когда армия стучала в ворота. Блэк не ответил. Я смотрела на него, пока ярость не начала утихать. Все, что я только что сказала, он уже знал.

— Это ведь не твое решение, — сказала я.

— Не мое.

Я нахмурилась.

— Малисия?

Он поморщился, и это был единственный ответ, который мне был нужен.

— Зачем? У нее должны быть причины, — сказала я.

— Полагаю, что да, — ответил он.

Я села на кровать, чувствуя тяжесть в ногах. То, что он только что сказал… Дерьмо. Это имело свои последствия. Блэк и Малисия выступали единым фронтом с тех пор, как я впервые встретила их, и хотя я знала, что там были некоторые шероховатости, они всегда поддерживали позицию друг друга. Разногласия решались за закрытыми дверями, где никто не мог их услышать — даже я. То, что мой учитель был даже готов признать, что это была полностью игра Императрицы, означало, что он был настолько не согласен с решением, что не хотел выносить эту тему на обсуждение.

— Она что, не сообщила тебе? — спросила я.

Он покачал головой.

— Я получу ответы на этот вопрос, когда мы вернемся в Атер, — сказал он. — Она не доверяет никаким защитным средствам, за исключением Башни для этого разговора.

Было очень мало людей, у которых хватило бы смелости подслушать разговор между этими двумя.

— Старая Кровь что-то замышляет, — догадалась я.

— Ты пнула осиное гнездо, когда заставила их поддержать твою петицию, — заметил Блэк.

— Ты все время был рядом, — напомнила я ему.

— Я не критикую тебя, — сказал мой учитель, подергивая губами. — Совсем наоборот.

— Возможно, когда-нибудь мне все же придется убить тебя, — подумала я, когда мои щеки вспыхнули. Чем дольше я знала этого человека, тем сложнее становились мои отношения с ним. Когда я только стала Оруженосцем, я думала, что мне придется сражаться с ним зубами и ногтями за каждую крупицу власти.