О, это было бы ужасно больно, но чувствовать, как его подбородок поддается, было бы очень приятно. Маг нахмурился, не зная о мыслях, бушевавших в моей голове.

— Кэтрин, ты использовала на себе некромантию? — спросил он.

Я смущенно потупилась.

— Немного.

— Это невозможно, — заметил он. — Хотя конечность и была сломана, технически она не была мертва. Это, однако, объясняет, почему внутренняя часть половины твоих конечностей находится на ранних стадиях некроза.

— Звучит скверно, — сказала я. — Хакрам, разве это не звучит плохо?

— Я все еще нахожусь в той части этой истории, где ты ударила змею размером с каррак в голову, и она умерла, — ответил Адъютант.

— Она грубила мне, — защищалась я.

— Кэт, если ты будешь бить всех, кто тебе грубит, мы потеряем половину нашего офицерского корпуса, — вздохнул высокий орк.

— Но оставшаяся половина будет очень вежлива, — сухо заметил Подмастерье.

Я не была уверена, было ли это из-за того, что мне нравилось суета вокруг меня, или из-за того, что подшучивание было успокаивающе знакомым чувством, но здесь, в относительной безопасности, свежий ужас поля боя, с которого я едва спаслась, начал исчезать. Зная Хакрама, он, вероятно, сделал это нарочно.

— Так в чем же дело, док? — спросила я Масего.

— Я могу исправить большую часть этого, но я не священник, — сказал маг, окутывая зеленым ореолом свою руку, когда он погрузил свою магию в мою ногу. — Сломанным костям потребуется по меньшей мере три дня, чтобы перестать быть хрупкими. Я уже начал обращать вспять некроз, но если ты будешь слишком сильно двигать конечностями, ткань не заживет.

— Не уверена, что священническое исцеление подействует на меня сейчас, — сказала я. — У меня слегка другой карьерный путь.

— Оруженосец — это не совсем злодейское Имя, — ответил Подмастерье. — Это также переходное Имя, ведущее к появлению Белого Рыцаря.

— Некромантия — это намек на то, что мы направляемся не на территорию Белого Рыцаря, — фыркнул Хакрам.

Масего усмехнулся.

— В некромантии нет ничего изначально злодейского, Адъютант, — раздраженно сказал он. — Или любом другом виде магии, если уж на то пошло. Это просто культурные табу.

— Я глубоко проникла в свое Имя, Масего, — пробормотала я. — Это не самая приятная вещь.

Круглолицый маг тонко улыбнулся.

— Ты говоришь как человек, который никогда не видел последствий ангельского вмешательства. Ангелы так же опасны для смертных, как и дьяволы, Кэтрин. И те и те приводятся в действие от абсолютов. Тебе достаточно взглянуть на меч твоего заклятого врага, чтобы понять это.

Я нахмурилась.

— Эта штука связана с ангелами?

— Осколок одного, если не ошибаюсь, — сказал темнокожий.

— Я видела, как он разрезал камень, — с сомнением ответила я.

— Принять Раскаяние — значит почувствовать укус сожаления, — процитировал он. — Хашмалимы известны не благодаря утонченности или пониманию метафор.

Почти дословное цитирование малораспространенного отрывка из Книги Всех Вещей немало меня удивило.

— Единственной, кто при мне цитировал книгу был Килиан, а он — Дуни, — заметила я.

Зеленый Простор проходил через регулярные вливания крови кэлоу и культуры из периодов, когда имперская власть ослабевала, а Королевство росло, не говоря уже об эпохе, когда большая часть Праэс была разделена на государства крестоносцев.

— Отец настоял, чтобы я ознакомился с доминирующим теологическим движением на континенте, — пожал плечами маг. — Ужасно скучная штука, по большому счету, хотя описываемый в ней взгляд на злойдество был очень забавным.

— Организованная религия, — презрительно бросил Хакрам. — И ты еще называешь странными нас. Зачем тебе вообще нужен посредники между тобой и Богами? Они обязательно тебя подставят.

— Честно говоря, Масего, вероятно, знает о богословии больше, чем я, — призналась я. — Я пропускала службы так часто, как только могла.

— Это та часть, где мы притворяемся удивленными? — спросил Подмастерье, и зеленое свечение вокруг его руки погасло.

Он похлопал меня по голой ноге, оглядывая в поисках каких-либо признаков боли. Когда я никак не отреагировала, он удовлетворенно кивнул.

— На сегодня мы закончили, — сказал он.

— Но я хочу проверить этот некроз утром.

— Наверное, хорошая идея, — согласилась я. — Тебе, наверное, стоит объяснить мне, что это такое.

Я видела по его глазам, что он знает, что я подначиваю его, вызывая усмешку с моей стороны, но он уже надувался, как сердитый педантичный павлин, когда кто-то постучал костяшками пальцев в дверь.

— Войдите, — позвала я.

Верес вошла в комнату, Айша и Наук последовали за ней.

— Оруженосец, — проворчала мой легат. — ты выглядишь дерьмово.

— Если ты будешь продолжать делать мне комплименты, Килиан начнет ревновать, — ответила я.

— Боже упаси, — сказала Гончая, закатывая глаза.

Наук выглядел так, будто вот-вот лопнет, поэтому я неопределенно махнула в его сторону.

— Выкладывай, — приказала я.

— Это правда, что ты била гигантскую змею, пока она не умерла? — нетерпеливо спросил он.

— Это… относительно верно? — призналась я.

— Ха! — воскликнул огромный орк, а Айша выругалась.

Девушка из тагреба бросила Науку золотого аврелия, которого орк поймал с самодовольной, острозубой ухмылкой.

— Я же говорил, что это правда. Помнишь, как она ударила того огра? — напомнил командир своему коллеге.

— Огры не размером с маленькую крепость, — пробормотала штабной трибун.

На мгновение я задумалась, не сказать ли еще раз, что никогда не била огра. Или кастрировала, если уж на то пошло, какую бы грязную ложь ни распространял Разбойник. Со вздохом я оставила все как есть: на этом этапе слухи уже было не остановить.

— У меня есть отчеты о потерях, если вы в состоянии их выслушать, — вмешалась Верес, заставив наших общих фаворитов замолчать.

Тень улыбки, которая растягивала мои губы, исчезла при этих словах.

— Насколько все было плохо? — спросила я, нахмурившись.

— Из наших раненых, как вы уже знаете, никто не выжил, — доложила мрачная легат. — Из когорты, которую ты брала с собой, у нас сорок убитых.

Таким образом, наши окончательная численость чуть выше тысячи ста. Меньше тысячи в боевой форме.

— Мы не можем позволить себе продолжать нести такие потери, — сказала я.

— Мы не были сильно ослаблены сражением, — заметила Айша. — Большинство убитых были слишком ранены, чтобы сражаться.

— Поражение, Айша, — проворчала я. — Ослаблены поражением. Называй это тем, чем оно было.

Она покорно опустила голову.

— Но и впадать в уныние не стоит, — оскалилась Гончая. — У меня были отчеты о количестве дьяволов, но я хочу услышать твое мнение. Скольких ты видела?

— Думаю, всего около сотни, — сказала я.

— Мы убили порялка двадцати, а может, и меньше.

— Технически дьяволов не убивают, они просто рассеиваются при достаточной потере целостности. А некроз — это когда плоть начинает умирать из-за внутренних выделений, — внезапно выпалил Масего.

Я удивленно на него покосилась.

— Ну про второе и так все знают. Зачем упоминать об этом? — серьезно спросила я, как будто понятия не имела, что вызвало эту вспышку.

— Я так тебя сейчас ненавижу, — пробормотал он.

И все же это было интересно. Неужели он буквально ничего не мог с собой поделать? У сына Чернокнижника действительно была склонность быть точным во всем, но насколько глубоко это распространялось? Аспект-движимый, поняла я, вздрогнув. Наверное, в его Имени было что-то такое, что побуждало его быть мучительно точным. Это была опасная слабость, своего рода эксплуатируемый недостаток, который заставлял вас раскрывать свой генеральный план в ответ на шутливые подначки героя. Были и более печальные последствия. Была ли я так же поражена своей Ролью? Раз или два я задавалась вопросом, получала ли я Уравнивание потому, что так часто попадаю в переделки, или же наоборот. Подталкивает ли меня мое Имя к неприятностям?