Двухсотый уровень Башни на удивление был, ну, не ужасающим.

Правда, в обстановку было вплетено больше черепов, чем хотелось бы, но будуар, куда меня проводили, пока Малисия не была готова принять меня, был довольно удобным. Кресла были спроектированы так, чтобы в них могли разместиться люди в латных доспехах, словно для меня, и слуга услужливо поставил графин с чем-то похожим на хорошее лисское вино. Моё сердце приуныло от того, что я не могла налить себе чашу, но в последнее моё посещение Башни все доступные напитки были отравлены, и я не собиралась повторно рисковать ради выпивки. Пока я сидела в одиночестве в комнате, ожидая одну из самых могущественных женщин в Калернии, моя тревожность возрастала.

Не броня заставляла меня чувствовать себя неловко: дьявол раздери, это был мой стандартный наряд в последнее время. Кроме того, Хакрам позаботился о том, чтобы её отполировали, даже если эта мысль никогда не приходила мне в голову, потому что мой фаворит был проклятым принцем среди адъютантов. Я даже привыкла к плащу, хотя всё, что я делала, казалось слишком театральным. И меч… ну, по крайней мере, это была гоблинская сталь. Я могла бы обойтись и без гоблинских огненно-зелёных колокольчиков, в виде которых мой учитель вылепил навершие, но я уже привыкла быть вооруженной. Кроме того, от сомнительного чувства юмора Черного Рыцаря никуда не деться.

Эта мысль была гораздо приятнее, чем несколько месяцев назад. Проблема с Блэком, как я выяснила, заключалась в том, что он был симпатичным монстром. Было трудно оставаться такой же осторожной, как я должна была быть рядом с ним, когда он постоянно старался изо всех сил облегчить мне жизнь. Воспоминания о том дне в Саммерхолме, когда я увидела его истинное лицо, оставались свежими, но они боролись с вечерами, вроде того, когда мы вдвоем стояли под дождем, и он был почти… успокаивающим. Во всяком случае, настолько успокаивающим, насколько это вообще возможно.

Конечно, он манипулировал мной, но это не означало, что его действия не были искренними. Он и вполовину не был бы таким хорошим манипулятором, если бы не это. Чем дольше я проводила время с учителем, тем более разумными казались его действия, и это пугало меня больше всего.

— Я могу любить его и все ещё считать своим врагом, — мысленно сказала я себе. Я прошлась по комнате, следуя за рельефом какой-то древней битвы. На этот раз праэс, казалось, заняли оборонительную позицию, но я не узнала поле боя. Двойной колокол династии Фэрфаксов был среди знамен атакующих, но было еще с полдюжины других геральдических знаков, с которыми я была незнакома.

— Четвёртый Крестовый Поход, — раздался голос у меня за спиной.

Моя рука тут же опустилась на меч, когда я повернулась, но женщина, стоявшая передо мной, была безоружна. Не служанка — на ней не было ливреи Башни, — но я не могла припомнить, чтобы видела ее здесь в последний раз. Не то чтобы это много значило.

— Прошу прощения? — ответила я через мгновение.

— Это изображение Императора Ужаса Ужасного, изгоняющего Четвертый Крестовый Поход, — повторила женщина.

Ах. Геральдика, которую я не узнала, должно быть, принадлежала Королевствам Крестоносцев, на уничтожение которых Второй Ужасный потратил свою жизнь. Я на мгновение задержалась, чтобы получше рассмотреть незнакомку. Смуглая кожа и коротко заплетенные волосы, типичные для сонинке высокие скулы и почти золотистые глаза. Ее туника была темно-зеленой и с высоким воротником — мода, которую я раньше заметила на улицах Атера. Не то чтобы все это помогло мне понять, с кем, дьявол раздери, я разговариваю. Я откашлялась.

— Значит, мне пора идти? — поинтересовалась я.

Женщина легонько покачала головой, потянулась к одной из чаш рядом с графином и налила себе.

— Восстание Льеса осложнило сбор налогов в Кэллоу в течение года, Малисия будет улаживать детали еще некоторое время, — ответила она. — Кстати, оно не отравлено, если тебе интересно.

Словно желая придать своим словам убедительность, она сделала маленький глоток из чаши. Я приподняла бровь. Моей первой мыслью было, что я, возможно, имею дело с сильно замаскированной версией Малисии, пытающейся проникнуть в мои мозги до того, как мы встретились, но с каждым мгновением это становилось все более маловероятным. Значит, она была кем-то вроде служанки? С тем же успехом можно подыграть ей. Есть причина, по которой Блэк научил меня трюку с Именем, чтобы выжечь основные яды из моего организма. Я шагнула через комнату и налила себе чашу собственноручно.

— А кто ты? — спросила я, сделав глоток и позволив сладкому мускусному вкусу наполнить мой рот.

Женщина улыбнулась, ловко усаживаясь в одно из кресел.

— Не важно, — ответила она.

— Значит, Злодей, — проворчала я. — Только они, кто так уклончиво относятся к своим обязанностям.

И все же я не чувствовала, что от нее исходит Имя. О, этот конкретный трюк не был совершенным — мне еще не удалось ничего получить от Писца, и Блэк мог бы исчезнуть для меня, если бы он сосредоточился — но в данном случае расстояние было небольшим. Мой уровень настороженности поднялся на ступеньку.

— У меня нет Имени, так что можешь не щуриться, — ответила она сухо и весело.

Я кашлянула, чтобы скрыть смущение.

— Ты действительно собираешься сделать из этого игру в угадайку? — поинтересовалась я.

— Думаю, это один из способов скоротать время.

Она чопорно сложила руки на коленях.

— Ты можешь считать меня той для Малисии, кем Писец является для Амадея.

Я нахмурилась.

— Секретарь?

— Шпионка, — поправила она. — Давайте не будем притворяться, что Писец не управляет одной из крупнейших информационных сетей на континенте.

— Не уверена, что должна признаться в этом вслух, — проворчала я. — Полагаю, у тебя есть имя? Неважно — слишком неудобно.

Она усмехнулась.

— Можешь звать меня Имэ, — ответила она.

Я приподняла бровь.

— Терпение на мтетва, — заметила я. — Это фальшивое имя, если я хоть что-нибудь понимаю.

— Секреты — мое ремесло, — сказала она. — Вряд ли будет прилично, если я назову свое настоящее имя при нашей первой встрече.

Я хмыкнула себе под нос и отказалась продолжать этот разговор. Если мой последний вечер в Башне и научил меня чему-то, так это тому, что если я буду играть в придворные игры, то проиграю. Определенно. Лучше держаться тех полей боя, где я чего то стою.

— Кэтрин Обретенная, — представилась я, прекрасно понимая, что если она действительно та, за кого себя выдает, то вряд ли она уже этого не знает.

— Интересно, — пробормотала Имэ.

— Почему это? — осторожно спросила я.

— Большинство людей с Ролью представляются по Имени, — отметила она. — Интересно, связано ли это несоответствие с твоим происхождением?

— Я уверена, что я не первый злодей кэллоу, — проговорила я сквозь стиснутые зубы.

— Вряд ли, — признала Имэ. — И все же злодеи Кэллоу обычно были связаны с кэллоуэйским шаблоном: чересчур амбициозные дядюшки, разжигающие войну командиры. Для девушки, родившейся в Лауэре, стать Оруженосцем — преимущественном праэсийским Именем — беспрецедентно. Во многих отношениях ты устанавливаешь стандарт для любого, кто пойдет по этому же пути.

— Я уверена, что в этом есть смысл, — решительно ответила я. — если ты соблаговолишь перейти к конкретике.

Имэ пожала плечами.

— Я пытаюсь понять, почему Амадей выбрал тебя своей ученицей. Твои оценки по предметам в приюте не были особенно замечательными — я читала твое эссе о Лисерианских войнах, и оно было довольно небрежным.

О Боги, я не могла поверить, что домашнее задание, которое я написала в подпитии в задней комнате Крысиного Гнезда, оказалось в руках грёбаной главы шпионов Империи. Я заставила себя оставаться невозмутимой.

— Не думаю, что он выбрал меня из-за моей успеваемости, — сказала я.