Эалвейн и Летти подходят ко мне.

— Чего же вы тут расселись? На земле-то? Холод собачий!

— А где мне сесть прикажете, уважаемая? На лавчонку садишься подле подъезда какого — так кричат, чтобы ушла. Не хотят на меня смотреть через окна. Ни в таверну, ни в кабак не пускают погреться, везде выгоняют. Только земля родная и остается…

— Ох! — мать и дочка страшно удивились и зацокали языками. Летти попросила Эалвейн нагнуться и шепотом предложила забрать меня к ним домой на время холодов.

— Милая, но нам самим кушать нечего… — протянула Мелиса.

— Но ведь нельзя бросать её здесь! Замерзнет, заболеет. Так глядишь и… — девочка прикусила язык и огляделась по сторонам, а после договорила с опаской: — умрет…

— Что ты такое говоришь, дочь! А ну сплюнь живо!

По итогу Летти смогла уговорить маму взять меня в дом погреться. Они вместе помогли мне встать и мы медленно двинулись за сцену.

Дальше история разворачивалась очень знакомым мне образом. Я делала ровно тоже самое, что и ведьма в моем доме. Доводила хозяйку — мать одиночку, до белого каленья. Заставила их открыть последнюю банку солений, из оставшейся муки испекла себе хлеб и съела, не поделившись. Разбила сервиз, доставшийся Мелисе от покойной матери. Однако они сдерживали себя и не прогоняли меня на улицу. После я пожаловалась на больную спину и отжала у них единственную кровать. Но и здесь они лишь сдержанно улыбнулись и улеглись на сыром полу.

Занавес опустился. Парни сменили стену с окном, за которым стояла черная ночь, на почти такую же, только за окном был рассвет.

Хозяйка дома что-то готовит, дочка играет с деревянными самодельными куклами, а я все лежу на кровати и лишь недовольно прикрикиваю на хозяйку:

— Где же завтрак?

— Сейчас-сейчас! — отзывается Мелиса, лишь громче стуча поварешкой об старую облезлую посудину. — Садитесь за стол, доставайте тарелки и ложки!

Мы уселись за маленький грубо сколоченный столик и принялись есть.

— Это была последняя горсть крупы… — призналась Мелиса.

— Ничего страшного, — пожимаю плечами я. — Купим ещё!

— Эх… Было бы на что покупать…

— Бог поможет, — изрекаю я, доедая кашу. Ударив рукой по столу, я встаю. — Мне пора идти.

— Куда же вы пойдете? — удивляется Эалвейн. — Вы нам ничуть не мешаете. Можете остаться ещё…

— Благодарю, добрая душа. Сколько я о помощи просила — вы первые пригласили меня в свой скромный дом. А потому мне нужно отблагодарить вас сполна за вашу честность, чистоту и любовь к миру и жителям его. — Выйдя из-за стола, я щелкаю пальцами. Плащ на мне вспыхивает зеленым магическим пламенем. От него меньше всего неприятного дыма. Незаметно сняв нос, я отстегиваю замочек на спине, на котором крепился край длинной юбки. Белоснежное платье рассыпается многочисленными складками по полу. На месте старухи стоит удивительно прекрасная волшебница.

Дочь и мать вскрикивают от легкого испуга.

— Не бойтесь меня, — я низко кланяюсь. — Я — Богиня Света. И вот моя благодарность! — звонкий щелчок пальцами и с потолка посыпались монеты. Они, естественно, не настоящие. Это тонко нарезанные деревянные кругляшки, обернутые в фольгу. Ганс и Гарии быстро поворачивают стены другой стороной, на которой изображен богатый интерьер: обои, камин, шикарная мебель.

Нетрудно догадаться — дальше слезы счастья, объятия. На этом сказка, а если быть точнее легенда о Богине Света, путешествующей по миру в обличье дряхлой старухи, заканчивается.

Самое волнительное во всем происходящем это, разумеется, реакция зрителей. Не обошлось без тех, кто просто фыркал. Эта группа людей тут же покинула зал. Но было много тех, кому реально понравилось. Они стояли и рукоплескали. Кто-то даже свистел. На сцену прилетело несколько роз. Король и королева с улыбками на лицах глядели на нас и сдержанно хлопали. Поклонившись публике три раза, мы ушли в гримерку.

— Получилось! — тут же сказала Мелиса. — Друзья, давайте обнимемся! Мы такие молодцы!

Честно, я устала, но была довольна. Роль я отыграла по максимуму, впрочем, как и все остальные. Может быть, мне просто не удалось заметить «ляпы», но надеюсь, их не было вообще.

Все начали потихоньку раздеваться и приводить себя в порядок. Я сгребла костюмы и парики в кучку, толкнула дверь ногой.

— О Господи! — послышался испуганный голос. В нём я с ужасом узнала королеву.

Быстро выбежав в коридор, я низко поклонилась и протараторила:

— Простите, Ваше Величество, я не хотела!

Король и королева стояли подле стены, заинтересованно смотря на меня. Леди Мирабэлла улыбнулась мне, ровным голосом сказав:

— Ничего страшного не случилось. Это мне не стоило ходить подле дверей. — Я ещё раз поклонилась. Этикет обязывает простых людей кланяться после каждой произнесенной фразы монарха или члена его семьи. — Вы прелестно играете. Я восхищена.

— Благодарю вас, моя королева. Отрадно слышать похвалу от ценителя искусства вроде вас. Мои старания не прошли даром. — Снова поклон. В моих руках все ещё находятся костюмы. Думаю, со стороны это выглядит странно.

— Не припомню, что бы вы раньше интересовались театром, — вмешался в разговор Диодий. Я вздрогнула. Общаться с королем не хотелось вообще. — Похоже, ваше отстранение от дел рода Эверджин открыли в вас новые таланты.

Ну конечно же, Ваше Величество! Если случается что-то хорошее, то это только благодаря вам…

Я лишь пожимаю плечами.

— Должен признать, я полностью разделяю мнение моей королевы. Вы справились отлично. Лорд Элфорд сильно просил посетить вас, я рад, что внял его советам.

Ах вот оно что… Стараниями Валтора Его королевское Восхитительство прибыло сюда. Молодец, дракон, удружил. Теперь как минимум месяц городские издания будут трубить об этом. Чем больше людей знает о театре — тем лучше!

— Не только я, Ваше Величество. Ничего бы не случилось, не будь со мной моих друзей. — Сдержанно отвечаю я.

— Простолюдинов? — он заломил светлые брови, тонкие губы сложились в усмешке. Так бы ударила его по напудренной физиономии!

Я уже было хотела вступиться, но королева, чувствующая зарождающийся конфликт, примирительно улыбнулась. Она крепче сжала локоть мужа и произнесла:

— Знаете, леди Эверджин, я была бы рада видеть вас в Королевском театре. Если хотите, я могу поговорить с лордом Фаустелом и рекомендовать вас. Большие роли первое время вам давать не будут, но со временем…

— Нет, спасибо. — Резко отвечаю я, делая очередной поклон. Какой кошмар, у меня сейчас спину заклинит. Чтобы как-то сгладить твердый отказ, я пытаюсь объясниться, при этом не забывая поглаживать самолюбие правителей: — Этот театр хоть и не такой большой и красивый, как ваш, королевский, но я люблю его всем сердцем. Потому я здесь и никуда не собираюсь уходить. Вы ведь не бросите Хельбтаур, даже если вам предложат править землями побольше. Вы любите наше королевство. Только благодаря вашим стараниям и мудрому правлению мы процветаем.

Король… Засмеялся. Беззлобно, без цели обидеть. Это было искреннее веселье.

— Сравнить королевство и этот… — он огляделся по сторонам и презрительно выплюнул: — театр… Это забавно, леди Эверджин. Но очень хорошо, что вы понимаете, благодаря чьим стараниям Хельбтаур так прекрасен. К тому же вы поступили великодушно. Благодаря вам поймана преступница — жена герцога Элфорда. Он рассказал мне о вас. Отзывался в лучшем свете. Возможно, все мы немного ошиблись, окрестив вас умалишенной.

Королева сдержанно улыбается, но я все равно замечаю, как костяшки её рук белеют. Она ещё сильнее впивается в локоть мужа и тот замолкает. Наверное, он бы ещё много чего мне сказал, если бы не Мирабэлла. Хм… Она мне определенно нравится.

— Не значит ли это, что вы хотите вернуть мне забранное имущество? — интересуюсь я.

— Не значит. — Отрезает король. — Но, мне кажется, вам стоит понемногу возвращаться к светской жизни. Я был бы не против видеть вас в числе гостей на Осеннем балу.