— Пожалуйста, перевесьте мою дубленку подальше от этой грязной тряпочки! — раздался надменные женский голос.

— Это моя куртка! — рычал в ответ недовольный мужской.

Больше всего мне нравились споры подле ящика.

— Я могу положить пятьдесят золотых сейчас же! — говорил какой-то явно богатый человек.

— Тю, пятьдесят? Это детский лепет! Я положу сто! — ухмылялся мужчина побогаче.

— Сто? Я прямо сейчас вложу тристо! — вмешался третий. Честно говоря, мне он нравится намного больше остальных…

— Понты! Как насчет пятьсот?

О! Я совсем не против! Давайте-давайте, дорогие! Можно и тысячу вложить, мы только рады будем!

Монеты сыпались, люди ругались, кто-то смеялся, а кто-то кривился. Воодушевившись происходящим, я начала пританцовывать на месте, при этом напевая песенку.

— Что там? — заинтересовалась Летти. Девочка уже как час не отрывается от зеркала, с детским артистизмом повторяя заученные фразы. Видимо, она решили отдохнуть. — Дакота? Ну что?..

— Там — волшебство! — радостно сказала я. — Самое настоящее! — Не буду ведь я говорить ребенку, что там взрослые тетечки и дядечки меряются кошельками.

— Правда? — девочка захотела выбежать в коридор. Я придержала её за плечи и оттянула назад. Малышка недовольно запыхтела. — Посмотреть хочу!

— Ты — актриса. Тебе пока нельзя показываться перед зрителями.

— Но волшебство…

— Главное волшебство ждет тебя на сцене, — я опустилась на колени. — И ты сама будешь его творить.

— Как магию?

— Лучше, — я чмокнула девочку в лобик, а та смущенно зажмурилась и улыбнулась. — Не испугаешься? Там будет очень много людей.

— Нет. Там ведь будешь ты, и бабушка, и Мелиса, и все-все. С вами не страшно.

Мы обнялись. Действительно, быть вместе с семьей не страшно. Все кажется легким. На ум пришла притча о прутьях веника. «Только вместе вы сильны, сыны мои», — говорил пожилой отец своим детям.

— Вот и правильно, — потрепав ребенка по голове, я подошла к окну. До начала остается совсем немного — пятнадцать минут. Генри и Ганс сейчас проверяют механизмы стен на сцене. Крайне мудреная штука, которую мы взяли напрокат. Она нужна для быстрой смены фона. Эалвейн и Виолетта тоже пропадают где-то за сценой. Полагаю, Джес там же.

— Может, пойдем к остальным?

— Прозвенит первый звонок — пойдем, — уверенно сказала я, облокотившись о подоконник. На улице совсем темно. Гости прибывают, но уже не в огромных количествах.

Хорошо, что мы поставили дополнительные скамейки в зале. Наверное, мест на всех не хватило, но все же…

Додумать я не успела. До ушей донесся рев трубы и бой барабанов. Десять вооруженных мужчин на породистых лошадях завладели моим вниманием.

— Расступись! Расступись! Король Хельбтаура едет! Его Величество Диодий II! Расступись!

— Король?! — воскликнула Летти, подбегая к окну. — Дакота, подними меня, пожалуйста! Я никогда короля не видела!

А я вот видела… И его огромную красно-золотую карету тоже видела. И именно она сейчас медленно катится по мощенной дороге. Народ подбегает к ней вплотную, снимает головный уборы, свистит и каляется. Глашатаи все трубят и барабанят, выкрикивая имя короля.

— Дакота!

— А?.. — Я на мгновения вернулась в реальность. Оказалось, что рот сам открылся от удивления.

— Подними!

Быстро подхватив девочку под мышки, я поставила её на подоконник. Теперь мы вдвоем смотрели на явления короля. Будь я на Земле, то назвала бы это восьмым чудом света.

— Это сон… — протянула я. Может, правда сновидение? Просто очень реалистичное, с музыкой и яркими красками. Происходящее совершенно невозможно. Король! Приехал! В наш театр! В НАШ ТЕАТР!

Двое лакеев открыли тяжелую дверь, из темноты кареты появилась мужская рука в белой перчатке. Каждый палец унизан массивным кольцами с сияющими камнями всех цветов и размеров. Один из лакеев взял короля за руку, помогает тому сойти. Люди мгновенно согнулись в поклонах.

— Это… Король? — спросила Летти, прилипнув к стеклу.

— Он самый, — отвечала я, жадно пожирая монарха взглядом.

Диодий II — король-дурак или ненавистный правитель. Так его зовет народ. Зовет, но все же поклоняется. Он может по праву считаться самодуром. Он обидчив — казнить может за любое высказывание в его сторону, даже если оно нейтральное, но пришлось ему не по нраву. Также король ужасно труслив, но неспроста. За свое далеко несправедливое, но, увы, продолжительное правление он успел перейти дорогу почти всем влиятельным семьям Хельбтаура. Да и не только… Например, недавно он казнил посла. Не думаю, что король страны, из которой приехал посол, был очень рад случившемуся. На данный момент ведется аж целых две войны. Одна с прилежащими к Хельбтауру территориями — те хотят стать самостоятельным королевством, и с маленьким княжеством Хширас.

Причина? Диодию вдруг зачем-то понадобилась железная дорога через земли Хшираса. И все бы хорошо — заключай договор да строй ради Бога. Так князь Аксиль Ванедикт и сказал, но наш монарх желает ещё и по двадцать километров земли с обеих сторон дороги. Это, на минуточку, десять процентов всего княжества! Правитель Хшираса не дурак — не отдал, а вот наш король очень даже смахивает на идиота. Он развязал войну, но не учел одного: у Аксиля Ванедикта договор с Кизильской империей — самой сильной державой этого мира. Армия империи в два раза больше нашей.

— Красивый он, — восторженно протянула Летти.

Красивый. Трудно не согласиться. Настолько же, насколько глупый.

Диодий помог спуститься своей королеве. Они приветствовали народ легкими улыбками и прошли в театр. Кстати, что касается его жены — герцогини Мирабэллы Туриль, то она его полная противоположность. Лично я с ней, увы, не знакома, но судя по рассказам правительница крайне рассудительна и расчетлива. Никогда не рубит с плеча, эмоции держит в узде. Она — противовес безумию мужа. Диодий II любит её, а потому женщина имеет большое влияние как на него самого, так и на решения, которые он принимает.

Народ стих и надел шапки, Его и Её Величество скрылись из виду. Хи-хи! Представляю сейчас лицо Джейда!

Трубят теперь в холле. Я тут же подбежала к двери и приоткрыла маленькую щелку. Первое, что донеслось до ушей — ахи и охи, звук падающего тела.

Во мне пробудилась паника. Неужели Джейду плохо стало?

— Простите мою помощницу, — донесся мягкий голос слуги. — Она просто очень рада вас видеть, как и все мы! Позвольте помочь вам раздеться?

Я успокоилась и улыбнулась. С ним все хорошо…

— Посмотреть хочу! Дакота, пусти, я посмотреть хочу! — Летти пыталась подвинуть меня, тыкая кулачками в талию. В это же время раздался первый звонок.

— Нет времени, — я взяла её за руку. — Пошли скорее на сцену.

Недовольно бурча что-то о короле и том, что на него непременно нужно успеть посмотреть, иначе он уедет, девочка поплелась за мной. Я закрыла внешнюю дверь маленькой гримерки и прошла во вторую, связанную со сценой длинным узким коридором.

За опущенным занавесом стояли все остальные. Мелиса наворачивала круги, нервно теребя кончик длинный густой косы.

— У нас все получится, — сказала я, схватив директрису за руку, когда та проходила мимо.

— От этого зависит судьба театра! Моего театра, Дакота. Это ведь история моего рода! Точнее то, что от неё осталось, — сказала она. В широко раскрытых глазах стоял страх.

— Во всяком случае заверяю вас — на ремонт нам точно хватит. Гости оказались очень щедрыми, — подмигнув женщине, я вздрогнула. Прозвенел второй звонок. Все дружно переместились закулисы, только парни остались у ржавого старого механизма подъема занавеса. К слову, полотна только-только вернулись из прачечной. Сейчас они красивые, яркие и приятно пахнут. Совсем не то, что было до… Фу! И вспоминать противно. — Так вот… — Нагнувшись к Эалвейн, я прошептала: — В зале сидит король и королева.