— Тогда я остнусь здесь. — Твердо сказала я.

— Как же?! — обомлел слуга. Он отстранился от меня, заглядывая в лицо. — Оставишь сына?!

— Нет. Я заберу его к себе. Мы переедем в другой город, где нас никто не будет знать. Буду зарабатывать магией. Темные ценятся. Матвей будет жить без нужды. И ты будешь рядом. Мне так спокойнее будет... Иначе моя жизнь станет кошмаром. Если ты будешь где-то далеко, то моё сердце разорвется на куски от переживаний!

— Ты уверена?

Нет…

У ветра явно была цель сдуть меня к чертовой матери. Справлялся он отлично. Полы пальто раздувались, снег засыпал глаза, я оступалась и поскальзывалась на покрывшемся льдом тротуаре. Лужи, оставленные дождем, замерзли, город облачился в новый белый наряд. Кто-то уже достал гирлянды и завесил ими окна. Витрины магазинов горели, подсвечивая свежие предложения для подарков.

Сейчас всего семь, а уже темно, словно ночью. Так Охнадор кажется более загадочным. Прохожие светят радостными улыбками. До праздников ещё далеко, но хорошее настроение есть уже у всех.

Меня это тоже касается. Несмотря на тяжелый разговор дома, я иду и засматриваюсь на расписные стеклянные шары для новогоднего куста. Да-да, здесь наряжают кусты. Смотрится это также красиво, как и елки, но для меня до сих пор это немного дико. Все остальное в большинстве своем привычное. Праздничная неделя начинается двадцать восьмого декабря. В это время все ходят друг к другу в гости, дарят подарки и желают счастливого и плодотворного Нового Года. Кстати, аналогия Деда Мороза здесь тоже есть! Только это не дедушка с бородой, а тучная женщина в белой шубе — Госпожа Нова. Как только наступает первое января, Нова преображается, становясь юной девочкой. Она тоже путешествует на летающих санях. Однако волшебных олей нет, её транспорт живой, с большими крылышками. Госпожа Нова дарит подарки, исполняет желания и помогает в новых начинаниях. Надеюсь, она поможет и мне...

О! Вот и театр. Наконец-то!

Здание встречало… Тишиной. Охранника нигде не было. Меня это напрягло. Обычно он всегда сидит на скамеечке и следит за дверьми.

— Нет! Выше… Нет-нет, ниже. Вот так, только ещё немного повыше! Все! Идеально… — раздался голос Эалвейн. Я успокоилась. Все в порядке.

Труппа была в сборе. Гарри и Ганс балансировали на старых стремянках, вешая длинное голубое полотно, на котором были красиво вышиты золотые буквы «Добро пожаловать».

— Привет! — сказала я, с любопытством оглядывая изменения, произошедшие в зале. Количество мест значительно увеличилось. Приехали долгожданные новые скамейки, которые я заказывала. Лопнувшие и посеревшие от времени плафоны заменили на прозрачные, только-только купленные. Стены второй раз побелили. Теперь на них крайне приятно смотреть. Паркет натерли до скрипа.

— Завтра репетиции не будет. И послезавтра, скорее всего, тоже, — оповестила меня директриса. — Я решила покрасить и покрыть лаком пол. Как-никак, король будет!

Я хмыкнула. Кто-кто, а вот Диодий II в наш сарай (сужу исключительно по его меркам) точно не сунется. Почему-то все уверены в том, что он придет. Я переубеждать никого не стремлюсь. Эта мысль заставляет всех стараться ещё больше.

— Почему не сказали, что убираемся сегодня? — возмущалась я, глядя на трудящихся друзей.

— Ой! Я совсем забыла сказать тебе не приходить! Ведь ты все это оплатила, тебя ещё и заставлять вешать? Мне кажется, это некрасиво с моей стороны. — Сказала Мелиса.

— Угу, — кивнули парни, держа в зубах гвозди.

— Ты можешь идти домой. Мы тут сами как-нибудь управимся… — протянула Виолетта, орудуя облезлым веником.

— Ну уж нет, — я засучила рукава. Если спасать театр, то вместе.

Репетиции сегодня не было. Все намывали театр. Я драила пол в коридоре, Летти протирала подоконники, Виолетта подметала. Парни ходили с молотками, прибивая все то, что торчит. Как итог — четыре часа работы пролетели незаметно.

— Ну вот, — радостно говорила Мелиса, — теперь он хоть немного похож на то, что было во времена моего детства. Эх… Если бы не отец…

— Не будем о плохом, — я приобняла подругу, смотря на сцену. Завтра её и пол покрасят. Станет ещё лучше. Как я говорила раньше, до красоты Королевского театра ещё ползти и ползти, но мы на верном пути.

— Ладно, дамы, мы пойдем. Завтра работы по горло, нужно ещё отдохнуть! — сказал Ганс. Парни откланялись и поспешили домой. Виолетта ушла полчаса назад, вспомнив о недоделанной дома работе. Джес и Летти тоже пошли одеваться, а я…

— Держи, — сказала, протянув мешочек с деньгами.

— Ой! Дакота, зачем? Мы же уже все купили…

— Даже костюмы? — я хитро улыбнулась. — Закажи у портнихи новые костюмы. Старые совсем никуда не годятся.

— Но…

— Не спорь! — Осадила женщину я. Странно дело — мы все никак не определимся как нам общаться. Чаще всего я выкаю, а когда наедине — тыкаю. Эалвейн не против, потому ладно. — Перед королем выступать в рванье не пристало!— Хорошо, дорогая. Но я все отдам, когда поднимусь на ноги!

Да-да, конечно. Отдашь. Лет эдак через сорок, когда я забуду. Мелиса отчаянно пытается вернуть былое состояние, но безуспешно. Все, что отдала для театра, я считают личной благотворительностью. Никто и ничего мне возвращать не будет. Да и не нужно. На жизнь я смогу найти.

— Не скупитесь. Пусть портниха не жалеет ни ткани, ни ниток, ни отделки. Все должно быть идеально. — Серьезным тоном сказала я.

— Как скажешь. Так и передам ей. — Она обняла меня, повиснув на шее. — Ты такая замечательная! Я тебя никогда не забуду. Детям своим подавать в пример истинной благодетели буду!

— Если не придавите… — пискнула я. — Ладно вам, Мелиса, отпускайте…

Рученьки от меня отцепили. На этом директрисе большое спасибо. Мне тут делать больше нечего.

— Доброй ночки! Будь осторожна, — леди Эалвейн помахала мне рукой, а после отправила воздушный поцелуй. Хм… Такого от неё я не ожидала. Ну ладно. Неважно, в общем-то.

Охранник также пожелал мне счастливой дороги и помог открыть дверь. Морозный воздух ударил в нос. Снег теперь не просто шел, он буквально валил, стоя перед глазами белой стеной.

Улицы пустовали. Все благоразумные жители города прятались по домам. Молодцы, а мне идти минут сорок, а в такую погоду все шестьдесят.

А что поделать? Натянув перчатки на руки, я начала отходить от театра.

Все магазины закрылись, даже те, что обычно работали до последнего. Вдалеке завыла собака, а я поежилась. Не от холода, нет. От страха. Я ведь здесь совсем одна…

Мимо промчалась белая карета. Я уже обрадовалась, подумав о Валторе. Видить его не очень хочется, но прокатится до дома с ветерком и в тепле я была бы не против! Но то ли это был не он, то ли меня просто не заметили — не знаю, однако никто не остановился. Вздохнув с огорчением, я двинулась дальше.

— Помогите… — кто-то тихо плакал. Я как раз проходила мимо переулка, из темноты которого доносились эти жалобные звуки.

— Кто там? — спросила, пытаясь всмотреться.

— Я… — ко мне медленно подошла маленькая девочка лет семи. Она была одета в драное пальтишко, явно ей маленькое. Оно толком не застегивалось, вместо пояса перевязывалось бечевкой. Ни шарфа, ни шапочки не было. Губы девочки посинели, она дрожала и дышала на маленькие ручки, дабы согреть их.

— Что ты тут делаешь? Где твои родители? — спросила я, попутно снимая с себя шерстяную накидку.

— Не знаю… — малышка хлюпнула носом. Я обвязала её голову и шею, потуже затянула веревку на пальто. — Я потерялась… Я хочу домой.

Поцокав языком, я начала расспрашивать девочку о её доме. Благо, адрес она знала. Это значительно облегчит мои поиски. Не брошу ведь я её здесь? С каждой минутой все холоднее. Как же хорошо, что я услышала её, иначе могло случится ужасное. Замерзнуть насмерть ночью легче легкого.

— Вы отведете меня домой? — жалобно спросила Рика — так её зовут.