Да и какая опасность? Она простая женщина, я могу постоять за себя. Нужно только спровоцировать Эзельгейл, позволить ей поймать меня, а после в нужный момент вызвать порталом дракона. Тогда в её виновности никто сомневаться не будет.

Я погладила артефакт, подаренный мне Валтором. Холодный черный камень в форме круга с дырочкой посередине отозвался приятными магическими волнами. Его крайне легко активировать — нужно лишь вставить палец в отверстие и крутануть своеброзное колечко. Вот и все.

Кстати, теперь я поняла, как дракон всегда оказывался на месте кражи кристалла. У охранников я замечала вот такие кружочки в руках, но почему-то не придавала им значения. На балу он не появился лишь по одной причине: стража не успела его призвать, их отвлекала моя магия.

Теперь у меня есть преимущество.

Резкое понижение температуры вовсе не радовало. Я люблю прохладу и тепло, а вот жара и холод мои заклятые враги. Летом я буквально плавлюсь на безжалостном солнце, а зимой сражаюсь со льдом под ногами.

— А зима-то уже близко! — сказал один из мужчин, стоящих под домом.

— И не говори! Жена уже требует три пары сапог. Себе и дочкам. Я ей грю — в прошлом году куплено уж было! А она ни в какую! Ну ни в какую! Новые ей подавай! С обшивочкой, с каблучком! Цвету тоже определенного должно быть! Тьфу!

Этот разговор заставил меня как улыбнуться, так и напрячься. Зима близко. На носу ноябрь, а за ним и декабрь машет ручкой. Первого января все должно случиться. До конца этого года я должна собрать все кристаллы, сохранить свою тайну и… Решиться покинуть этот мир.

В последнее время меня одолевают сомнения на этот счет. И сны. Если быть точнее, то снова кошмары. В одних сын обвиняет меня в плохом детстве без моего участия, называет «самой худшей мамой на свете» и горько плачет. В других я вижу его в объятиях бывшего мужа и второй жены. Все трое смеются надо мной, тыкая пальцами. Но самые страшные последние. В них я возвращаюсь на Землю, ищу Матвея, но его нигде нет. Нигде. И родственников моих нет, и цирка, и бывший муж пропал. Никто не знает, куда делся сын. Никто не знает, кто я.

— Опна! — я навернулась и заскользила по замерзшей луже. Ловить меня было некому, я растянулась на дороге, прямо перед зданием типографии.

— Девушка, с вами все в порядке? — ринулся ко мне мужчина. Он помог мне собрать ноги в кучку, как бы странно это не звучало, и… — Батюшки!

— Драсьте, — мы одновременно скривились.

— Снова жаловаться?

— Я уже как год назад поняла, что до вас не достучаться, — фыркаю и вырываюсь из рук.

— Тогда зачем пожаловали? — главный редактор газеты «Вся правда об Охнадоре» и журнала «А вы слышали?.." смотрел на меня злым взглядом. В прошлом у нас было огромное количество разбирательств.

Вряд ли кто-то будет любить и уважать того, кто откровенно насмехается и поливает тебя грязью. Ухлиса Вендзера я ненавидела. Большинство его «выстреливших» статей было с моим участием. В них я всегда выставлялась в самом неприглядном свете. Нужно отдать ему должное, фантазия у него отличная. Придумать столько небылиц обо мне, вообще не выходящей в свет, ещё постараться нужно. Уверена, про моё падение он тоже что-нибудь придумает. Например: «Как Сумасшедшая Графиня пришла ломать ступени типографии головой». А вот ещё: «Она ополоумела в край! История нападения на нашего редактора».

— Дело есть, — буркнула я.

— Ругаться не будете?

— Нет.

— И в суд подавать тоже?

— А смысл? На вас жалобы писать сколько угодно можно, все равно без толку. — Да, годом ранее я находила в себе силы ходить по судам, дабы те помогли мне хоть немного осветлить своё имя. Но чем больше статей про меня запрещали к печати, тем больше появлялось новых, разрешенных. Посмотрев на это гиблое дело, я просто плюнула и перестала обращать внимание. Порой интересно почитать бред о самой себе, это веселит.

— И то верно…

Мы прошли внутрь старого здания, которое как месяц открылось после ремонта и небольшой реставрации. Работник, несущий куда-то стопку свежих газет, встал на месте, широко открыв глаза. Мне здесь явно очень рады.

— Вперед, Эрик, вперед! — редактор отогнал шокированного парня. — Идемте, леди Эверджин.

Кабинет Ухлиса Вендзера немного изменился. Теперь здесь намного больше грамот и кубков. «Лучшему редактору года!», «За самую горячо обсуждаемую статью», «Лучшему редактору квартала!», «Мастер пера», «За самое яркое разоблачение», — кричат надписи на наградах. М-да… Самолюбие этого индюка растет и ширится.

— О чем же вы хотели поговорить? — спросил Ухлис, сев за свой стол. Он откинулся в кресле и взирал на меня максимально высокомерно.

— Напишите обо мне статью. — Припечатала я, наблюдая за его реакцией. Уверенность сменилась смятением и полнейшим непониманием. Он открыл рот, а после также быстро его закрыл. Снова открыл. Закрыл. Я могу смотреть на это вечно.

Хм… А он похож на рыбу. На жирного старого сома! Даже убогие усики есть.

— А… О… Статью? Вы… То есть… О вас?! Статью??? Вы просите меня написать о вас статью?!

— Да. — Спокойно отзываюсь я. — Причем я не ограничиваю вас. Выдавите из себя все, на что способны. Пусть она будет настолько бредовой, что тираж расхватают за считанные секунду и придется печатать ещё, и ещё, и ещё!

— И ещё… — протянул мужчина. — Чтобы я выставил вас в хорошем свете, леди Эверджин, вы сами понимаете, что…

— Мне не нужен ваш «хороший свет», — отрезала я все намеки на взятку. — Мне нужен плохой, темный, черный, грязный. Чтобы все! Слышите меня, все купили вашу газетенку. Я хочу, чтобы обо мне говорил весь Охнадор, а если возможно, и весь Хельбтаур!

Редактор брехушек снова выпал в осадок. Он смотрел на меня испуганными глазами.

— Вы… Серьезно?

— Более чем.

Он ещё немного посидел в раздумьях, а после выдал:

— А что мне за это будет?

— Слава, деньги, и, — я подошла в ближайшей полке с «заслуженными» наградами, взяв один из кубков в руки. — И ещё одна такая кастрюля. А если постараетесь, то целых две. И грамотку сверху приложат. Это удивительная возможность напомнить о себе. Знаете, в последнее время вы меня расстраиваете. Ничего интересного. Всё скучненько, простенько, безлико. Другое дело со мной!

Мне показалось или у него действительно в глазах заплясали чертики, хлопая мешками с деньгами? Нет, не показалось. Ухлис облизал пересохшие губы и нетерпеливо произнес:

— Что? Что мне нужно написать? Какой повод?

Отлично. Сом не крючке.

— Дакота! Спасибо! Спасибо, милая! — встречала меня взволнованная Эалвейн. Не успела я толком войти в театр, как на шее повисла директриса, а друзья-актеры рукоплескали, столпившись вокруг.

— Ты молодец! — Гарри похлопал по плечу.

— Наш театр спасен! Ура!!! — малышка Летти бегала рядом, смеялась и звонко отбивая в ладоши.

— Теперь главное не облажаться, — заключила Виолетта.

Наконец, от меня отошли и дали спокойно повесить пальто на вешалку.

— Не облажаемся, — уверенно говорю я. — Мы не профессионалы, но наше искусство идет из сердца. И это главное! За дело!

Ухлис Вендзер не подвел. Уже через несколько дней моё имя и ужасное прозвище кричали все мальчишки-глашатаи: «Спешите! Спешите! Новость, которая потрясла ВСЕХ! Сумасшедшая Графиня Дакота Эверджин выступает в блошином театре! 15 декабря смотрите на падшую аристократку! Из графини в актрисы!», «Дакота Эверджин пробила дно! Теперь она актриса в грязном театре! Скачет по сцене и развлекает простой люд!», «Такое нельзя пропустить! Сумасшедшая Графиня пригласила на своё выступление самого короля! Что это: насмешка или просто глупость?!». Ну и вишенка на торте: «Театр бедняков открывает свои двери для высшего света! Приглашен король и весь королевский двор! В главных ролях — Дакота Эверджин!».

О ранее неизвестном театре теперь говорит весь Охнадор. В академии ко мне каждый день подходят сокурсники и адепты с других факультетов, чтобы посмотреть и посмеяться.