1901 МОЯ ВЕРА Весной река, вздуваясь, плещет, Играет полая вода, И через край мятежно хлещет Ее вспененная гряда. И мчится все быстрей, смывая, Что ей мешает на пути. И в скалы прядает, живая, Не устает играть, расти. И там, в низине отдаленной, На гальку вынесет, ярясь, С волною мутной и зеленой Ракушки, мертвых рыб и грязь. Так и народ. Он, как стихия, Неудержим, непобедим. Мольбы, проклятия глухие Бессильны, тщетны перед ним. И то, что было лживым, бледным, Ненужным для любых времен, В разливе бурном и победном Навеки смоет кровью он. И воды входят в русло снова, Река широкая течет — Сверкает славой жизни новой Освободившийся народ. Так думал я и вижу ныне, Как мой народ смывает грязь, Смывает рабство и унынье, С чиновной шатией борясь. Ярмо насилия срывает С давно натруженных плечей, И ждет зари, и прозревает Мильоном жаждущих очей. Он ищет света, жаждет чуда, Но, правду с кривдою смешав, Еще не ведает, откуда, Куда и как направить шаг. Вот, вот она, благая сила! Ее стихией мы зовем. Она, смывая, прочь сносила Все то, что мы считаем злом. Мечта о ней лежала камнем На сердце с юношеских лет, И в старости она близка мне, И ничего мне ближе нет! И, слава богу, век мой прожит, Я дожил до мечты своей, И песню молодую сложит Усталый старый соловей. Я вижу- кровь струится к рекам, Но это естества закон! Плоть и водой омыть, — от века Лишь кровью дух был обновлен. Бывало, кукурузу полют, Сорвут с травой два-три стебля, Но кто из-за того неволит Оставить в сорняке поля? Так вместе с сорною травою Две розы где-нибудь сорвут. Но суть не в том, что гибнут двое, А в том, что сотни оживут. Народ волнуется, бушует — Честь и хвала ему за то! Когда народ восторжествует, Все вспыхнет, солнцем залито. И снова сердце бьется, веря В народ, в расцвет родной страны. Как ни крути зима, все двери Открыты настежь для весны. 1905
ЛЮБОВЬ Все на один и тот же лад Поэты про любовь поют, Они навязчиво твердят, Что сердце лишь — ее приют. Я утверждаю, что любовь Трех видов есть… И каждый вид От прочих гранью отделен. И различать их надлежит. Вид первый — сладость для души… Пылает сердце, как в огне, И обнаруживает вдруг То, что таилось в глубине. Любовь горит, и прогорит, И не оставит ничего, И вместе с ней уйдет навек Чарующее торжество. А вид второй — спокоен, тих, В нем виден ум, в нем вспышек нет. Там взор не просит внешних чар, Не ищет внешности примет. Там любят издали… Умом, Воображеньем, может быть… А если вдруг познают плоть, То вмиг перестают любить. А третий вид — не тем чета! В нем страсть господствует сама, Здесь навсегда соединен И жар души, и пыл ума. Так я люблю! Люблю тебя Умом, и сердцем, и душой. И все готов тебе отдать — Небесный мир и мир земной. Но ты — увы! — не веришь мне, Не веришь сердцу и уму! Я унесу лишь образ твой, Когда навек сойду во тьму… 1910 ДУМЫ УМИРАЮЩЕГО Что ж — я готов. Отчизны пробужденье Я собственною смертью оплачу. Приди, палач, я грудь свою открою Безжалостному твоему мечу. И ежели из каждой капли крови Отчизны сын восстанет молодой, То не грешно ли избегать мучений, Не жертвовать за это головой? Да, я готов пожертвовать собою, Меня не остановит смерти страх. Душой и телом предан я отчизне, Пускай над ней развеется мой прах. Печальное мое существованье Меня томило горечью забот, Но будет смерть моя началом жизни, А жизнь моя бессмертье обретет. О, если б с верой в будущее мог я Уйти из этой жизни в мир иной, О, если б знал, что долг свой осознают Те поколенья, что идут за мной! Да, если смерть моя нужна собратьям, То я готов и я неколебим!.. Пусть пробудится дух в сынах отчизны И сами небеса помогут им!.. |
