ГАЛИ ЧОКРЫЙ(1826–1889) ВОСХВАЛЕНИЕ КАЗАНИ. НЕСКОЛЬКО СТРОК О ДРЕВНЕМ БУЛГАРЕ Был город в древности седой, Казань затмил он красотой, Булгар, ислама дом святой, — теперь он превращен в руины. На дивном месте возведен, он виден был со всех сторон, Мечетями гордился он, — от них остались лишь руины. Был ханской крепостью Булгар, туда стремились млад и стар, То город был башкир, татар, он сверху озирал равнины. Увы, в былые времена там были книги, письмена, То мусульман была страна, то был ислама дом старинный. Пришел Аксак-Тимур, злодей, убийца старцев и детей, Чтоб мусульман разбить скорей, чтоб город превратить в руины. Он городу нанес удар, ворвался, как степной пожар, Унизил, сокрушил Булгар, погибли женщины, мужчины. Пришли враги с мечом, с огнем, и ядра падали дождем, И звон мечей стоял кругом, — был город превращен в руины. Разбойник, чья презренна рать, как ты решился в прах втоптать Булгар, где божья благодать, — приют безгрешный и невинный? О душегуб, как ты посмел громить обитель добрых дел? Рыданье — жителей удел, то — слезы скорби и кручины. Оказан был врагу почет, — страшились беса: всех убьет! Он веселился без забот, пред ним покорно гнули спины. Он жителей загнал в пески, загнал подальше от реки — В бестравные солончаки, в предел безводный и пустынный. Он перебил мужчин, а жен и девушек забрал в полон, Так был Булгар врагом сожжен, настали тяжкие годины. А те, что жизнь свою спасли, скорбя от родины вдали, Рыдали в прахе и в пыли, блуждая по пескам чужбины. МИФТАХЕТДИН АКМУЛЛА (1831–1895) СТИХИ О МУЛЛАХ Зовут у нас муллой лгуна любого, Найти нам трудно честного, прямого. Мы много о себе воображаем, А мы народ никчемный, право слово! Мы любим важничать, мы не забудем В чалме высокой показаться людям. По роскоши чалмы, саней, одежды Как часто мы о человеке судим! В почете там, где мрак царит глубокий, Большой живот, упитанные щеки. Мулла и волостной правитель вместе Дают глупцам надменности уроки. Пускай ты неуч, ты глупей барана, — Надев чалму, стал знатоком Корана. Плетешь для бедняков силки, тенета, Им не уйти из твоего капкана. Глаза народа мы застлали тьмою, Мы стали для него бедой, чумою. Какой ужасный вздор нередко мелет Почтенный человек с большой чалмою! СТРОКИ, НАПИСАННЫЕ В ТЮРЬМЕ Дом чернокаменный мне желтизну принес. И конь и человек трепещут от угроз. Зачем я вас учил, Исенгильды, Батуч? Унижен Акмулла, и высох он от слез. Каков закон тюрьмы? Запомните навек: Здесь человек узнал, что значит человек. Сквозь прутья на окне мы видим, как мурзы, В колясках развалясь, коней торопят бег. Иные узники сидят по десять лет, Дела их в Питере, ищи — затерян след. Их руки связаны, их ноги в кандалах, Напрасно гибнет здесь народа яркий цвет. Я к воронам попал, познал тоски предел. Спасите нас, друзья, ужасен наш удел. Я над стремнинами летел, как аргамак, Крутого берега теперь не одолел. ЯКОВ ЕМЕЛЬЯНОВ (1848–1899) ГОРЕ (Отрывок) Пусть не стоит передо мною Большое горе — пусть уйдет И душу бурей ледяною Пусть не колеблет, не гнетет. Пусть не колеблет душу ропот, Чтоб устояла, как скала, Чтоб горестных раздумий опыт Она в сосуд свой набрала. Пусть в том сосуде копит волю, — Ведь будет же сама горда, Когда ее не сломит болью И не согнет ее беда! Пусть перед ней согнется горе, Беда отступит перед ней: Душа на суше и на море Испытана — она сильней! Она сильней напасти злобной, Она — не слабый стебелек, И бурю выдержать способна, И не падет среди тревог. Нет, не падет душа живая, Не выжжет зло на ней клеймо, Ее с дороги не сбивая, Ты, горе, падало само! Ты пало, горе. Нету жара У злого твоего огня. Хотя в груди кипишь ты яро, — Не сокрушить тебе меня! ДАРДМЕНД (1859–1921) ПРОШЕДШИЕ ДНИ О, где они, где эти дни, Что днями наслажденья были! Врагам не нравились они: Предметом огорченья были! Мы выходили без помех С друзьями в поле… Игры, смех Пленяли, радовали всех, — Какие развлеченья были! Эх, жизнь… Она прошла, ушла. О, та пора была светла, Беседам не было числа, — Прекрасные мгновенья были! К нам были девушки добры, И от красавиц той поры Мы помним нежные дары, — Признанья и волненья были! Увы, прошли, прошли года, И от красавиц нет следа… Красивы девушки тогда До умопомраченья были! — Закир, — услышав твой рассказ, Решают старики тотчас, — Ах, в молодости и у нас Такие похожденья были! |
