1880 КУКЛА Славная девочка, ты и мила и пригожа, С куклой играя, сама ты на куклу похожа! Косы ты ей заплетаешь, пестро одеваешь, Пышными лентами, нитями бус украшаешь, В ушки ей вденешь сережки, обуешь ей ножки, То ей головку подымешь, то склонишь немножко! К сердцу ее прижимая, ласкаешь, милуешь, В черные глазки и в алые губки целуешь, А надоело возиться с игрушкой никчемной — Схватишь за ножку и в угол швырнешь полутемный. В дальние годы я взором, дитя, проникаю: Жаль мне и куклы и няньки, девчушка родная! Ты не заметишь, как годы промчатся вот эти… Чистому сердцу недолго погибнуть на свете! Куколка девушкой станет, красивой и стройной; Щеки румянец согреет и свежий и знойный; Солнечным блеском девический взор загорится. Люди с тобою начнут, точно с куклой, носиться: Истины-правды тебе ни один не укажет; Мыслей, тревожащих душу твою, не развяжет; Любящим сердцем твоим заниматься не будет; Силы, что дремлет в тебе, не поймет, не разбудит; Льстить тебе станут, к ногам твоим жадно прихлынут И, точно куклу, потом тебя в угол закинут… 1886 КОБЗАРЬ Мой кобзарь — не тот вояка, Что когда-то в старину Вместе с пикой да чеканом Брал бандуру на войну. Мой кобзарь — не запорожец, Что, в атласе да в шелках, Пел о штурме Трапезунда, Об отважных казаках. Нет, незрячий и убогий, С бедной лирой за плечом, Он плетется боязливо За мальцом-поводырем. Со двора во двор заходит, Приглашенья робко ждет И под взвизги струн то псальму, То про Лазаря поет… «А сыграй-ка мне, любезный, Про Подкову и Сомка, Про Хмеля, про Дорошенка Да про грозного Сирка!» «Нет, не знаю! Может, лучше Про бедняжку-попадью, Про Фому да про Ерему Да Сковороду спою? Как Чечеточка ходила Погостить к своим зятьям? Про «Мещанку», про «Дворянку»? Это я пропел бы вам!» Пой, что хочешь; тоже сгинет, Сгинет напрочь, как туман… Пой, мой лирник, мой незрячий! Ты — один из могикан! 1888 ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МОГИКАН Вдаль бредет чумак усталый, пыль покрыла ноги, Одинокая ракита клонится к дороге; Не поет чумак, не крикнет на волов несытых, Лишь покорно и печально говорит раките: «Ой, кудрявая ракита, спрячь меня с волами От чумацкой горькой доли, что идет за нами. Нынче я в пути далеком никого не встретил, Там, где деды шли с возами, лишь гуляет ветер». А в ответ ему с вершины ястреб молвит зычно: «Широка степь, но и в степи тесно стало нынче! Арендованы колодцы, высохла водица, И волам в дороге негде досыта напиться…» Ой, волы, волы степные, други крутороги! Перепаханы плугами прежние дороги. Уж по тем дорогам старым не ходить нам вместе, Добредем до Крыма с вами и — допета песня! 1894 ЛЕОНИД ГЛЕБОВ (1827–1893) КУЗНЕЧИК Как в степи, в траве пахучей, Наш Кузнечик-сорванец — И певучий и прыгучий, Словом, парень-молодец, Наслаждался буйным цветом И в пшеничке и во ржи И целехонькое лето Жил на свете — не тужил. Веселись, покуда молод, Все на свете — трын-трава. Только чует — зимний холод Предъявил свои права. К Муравью Кузнечик скачет, Плачет, просит пособить: — Посоветуй мне, земляче, Как тут зиму перебыть? Слышишь: ветер завывает, Видишь: снег лежит везде… Дядя, сжалься, умоляю, Не оставь меня в беде! — Головой в ответ качая, Так сказал ему земляк: — Тем, кто лодыря гоняет, Не поможешь, брат, никак. Как же не гонять по свету, Когда все вокруг цветет? Ведь на то у нас и лето, Знаешь сам: душа поет. Поневоле тут заскачешь — Ведь на то простор степей. — То ты скачешь, то ты плачешь, — Отвечает Муравей. — Такова твоя удача: Божье лето проскакал, А теперь танцуй, казаче, На морозе гопака! 1890 НЕ ПЛАЧЬ, ПОЭТ! Не плачь, поэт! Пускай порой и горько будет Рыданьем не тревожь своим; Плаксивых слов теперь не уважают люди, Чужое горе — чуждо им. Куда приятней жить, когда кругом смеются, Беды и так уж полой рот; И через золото, толкуют, слезы льются — Не добавляй своих забот! Не плачь, поэт! В тиши, наедине с собою, Встречай безмолвно свой конец. «Он, — скажут, — никому не докучал слезою, Ему хвала, ему венец!» |
