Незримой тени я бледней. Кто скажет обо мне?

Я растерял своих друзей. Кто скажет обо мне?

Я книгу написал о ней. Кто скажет обо мне?

Я тысячи терзаюсь дней. Кто скажет обо мне?

Надменной госпоже моей кто скажет обо мне?

Забыла близкого она для дальних и чужих,

И слезы в шесть ручьев текут из скорбных глаз моих.

Не пожелаю и врагу ужасных мук таких, —

Я тысячи терзаюсь дней, страдаю каждый миг,

Я тысячи не сплю ночей… Кто скажет обо мне?

Нет радости без горьких слез и без разлуки — встреч,

И трудно о шипах забыть, когда о розах речь.

Мы палачи своих сердец, но, лишь увидим печь,

Жар загрести чужой спешим, чтоб хлеб себе испечь.

Так кто же, кто же из людей расскажет обо мне?

Ее уста меня влекут сильней, чем анаша,

Она, как птица райских стран, умна и хороша.

Я мелких счетов не люблю, к ним не лежит душа,

Меня поймет, кто сам горел, огнем любви дыша.

Никто, не ведавший страстей, не скажет обо мне.

К любимой я дорог искал, но не нашел дорог.

Где сила прежняя моя? Я стал — как волосок.

Для знатных, а не для меня открыт ее чертог,

Как будто знатных лишь любить она дала зарок,

Но кто из ханов и князей расскажет обо мне?

Где воротник, а где подол, Меджнун не разберет,

Он светом называет мрак и мраком свет зовет.

Люблю — и думать не хочу о тысячах невзгод.

Я и на плахе не солгу. Меч надо мной сверкнет —

Спрошу я даже палачей: «Кто скажет обо мне?»

О ней мечтает Мукими и днем, и в час ночной.

Себя терзает Мукими и днем, и в час ночной.

Огонь снедает Мукими и днем, и в час ночной.

Провозглашает Мукими и днем, и в час ночной:

«Моя любовь вина пьяней, кто скажет обо мне?»

О поэтах пишу я вот этот мой стих,

Рассказать я хочу в этом слове о них.

Хвалят благо, что явлено светом, они,

Звучным словом расскажут об этом они.

Где цветет на земле край — отрада сердец,

Где есть дивное зданье, прекрасный дворец,

Где раскинулся рощами благостный сад,

Посылающий людям блаженство услад,

Где широкие степи не знают конца

И просторами тешат людские сердца,

Где живет предостойный и мудрый народ,

В чьей душе человечности благо цветет, —

Обо всем возвестит добрым словом поэт,

А недоброго слова в стихах его нет!

Много видывал в жизни своей Саади, —

Сколько книг написал он о том, погляди!

Сколько в землях далеких сторон ни бывал,

И в каких городах только он ни бывал, —

Там на пеструю жизнь городов он смотрел,

В сущность зрелищ проникнуть готов, он смотрел.

Что б ни видел он в жизни людской — например,

Много разных законов, обычаев, вер, —

Обо всем он то прозой, бывало, писал,

То стихами — и много и мало — писал.

Лишь тому, кто не видел, чужое чудно, —

Лишь ему беспричинно дивиться дано!

Вот пример: разных стран мусульманский народ,

А прямее сказать — мы, ферганский народ.

Городов мы российских не знали вовек

И не видели, как там живет человек.

А ведь в пользу себе побывать бы смогли

В них пытливые люди из нашей земли!

Что и где на земле повидает поэт,

Будет вид этих зрелищ стихами воспет.

Благодатны краса и звучанье стихов,

Если вложен в них смысл сокровеннейших слов.

Мусульманским поэтам, чья слава жива,

Были ведомы тайны высот мастерства.

Ведь и Фирдоуси, и Хафиз с Саади —

Словно стяг всех времен, что несут впереди!

Скольких доблестных мыслей и слов благодать

Людям, внемлющим слову, смогли они дать!

Ведь у Фирдоуси прочитает любой,

Как в стихах «Шах-наме» он описывал бой:

«И от грома копыт вся пустыня окрест

В шесть земель превратилась и в восемь небес!»

В этот стих заключил он немало чудес:

Где ж он взял шесть земель или восемь небес!

Но ведь каждый из нас слышать рад этот стих,

И чудесной красою богат этот стих!

Мы в веселье и в счастье слагаем стихи,

И в беде и в напасти слагаем стихи.

Что бы ни было с нами — об этом и речь,

И богата такими приметами речь!

Но всегда добрым словом мы судим о том,

Возвещаем правдиво мы людям о том!

Если розам весной хорошо средь цветущего луга,

Если каждый в любви обретает любимого друга,

Если каждой весной снова плещут вино и веселье,

А казалось, навек погубили их стужа и вьюга,

Если тучи полны, если душу так радует зелень,

Близ арыков — луга и зеленое пиршество юга,

Если воздух пригож, и прозрачны журчащие воды,

И, бурля в ручейках, волны бьются о берег упруго,

Если хмель, как рубин, блещет искрами в золоте чаши,

Если кравчий в пиру — луноликая дева-подруга,

А у роз — соловьи, стайки горлиц — в ветвях кипариса

Дивный облик и стан вспоминают, томясь от недуга, —

Что нам райский цветник, да и нужен ли он человеку,

Если этой красой так богата земная округа?

Но в мирском цветнике как Фуркату быть столь же счастливым,

Если дом его стал точно полная скорби лачуга?