ОДАРИТ Усерден будь, земля и скот Твое служение одарит. Руном овечка каждый год Во дни весенние одарит. Людей достойных где найдешь? Везде дарят обман и ложь. К ишану если подойдешь, Тебя презрением одарит. Будь добрым к дочери родной. Отдашь ее ты в дом плохой, Твой зять потом тебя хулой На все селение одарит. Подлец чуть что — вступает в бой До власти человек худой Дорвется, и весь край бедой Его правление одарит. Плохи слова иль хороши, Спел Мятаджи их от души Цените соловья-бахши, И он вас пением одарит. ЕСТЬ ЛИ? Скажите, в мире человек, Судьбу переменивший, есть ли? С любимой разлучась навек И это переживший есть ли? В огне влюбленные горят, В разлуке стонут и кричат. Все горы перерыл Фархат. Другой все перерывший есть ли? Нет вечных гор и вечных рек. На белом свете человек, Не разлучаясь целый век, С возлюбленной проживший, есть Мне, Мятаджи, за шестьдесят. Ум помутнел, померк мой взгляд. Другой такой увядший сад, Надежду схоронивший, есть ли? МИСКИНКЛЫЧ (1845–1906) КОГДА ЛИШИТСЯ Грустит красавица, когда Подруги дорогой лишится. Стучится в двери к ней беда, Когда красы былой лишится… Примерно лет до двадцати Ей наливаться и цвести. Но после двадцати пяти Всех чар своих с тоской лишится. В ней жар найдешь и в тридцать лет Но в сорок пять в ней проку нет, А в пятьдесят ее портрет Всей прелести живой лишится. Глядишь, зубов жемчужный ряд Исчез, — ей скоро шестьдесят. Начнут смеяться все подряд, Когда ума порой лишится. А если в довершенье бед Ослепнет в девяносто лет, Считай — она покинет свет И суеты земной лишится. Овезбике, судьбу кляня, Не согласится жить ни дня, Когда на склоне лет меня, По воле рока злой, лишится. НЕ БУДЕТ Когда тираном станет шах, Любви к нему святой не будет. Охватит правоверных страх, И веры никакой не будет. Шах ненасытен, потому Придумает поборов тьму. Служить защитой никому Закон в стране родной не будет. Чтоб по миру пустить людей, С последних нищенских рублей Шах дань возьмет казне своей, — Краснеть злодей такой не будет. Есть книга податей — диван, Что ни страница, то обман. Бедняк, страдающий от ран, Всю жизнь терпеть разбой не будет. Ученым козни строит шах, Готов весь мир повергнуть в прах. Но захлебнется он в слезах, И власти роковой — не будет! Он наживет себе врагов И в стане собственных бойцов. Презренный шах! В конце концов Престола под тобой не будет… Я, Мискинклыч, страдаю сам, Проклятье шлю я палачам. И, если внять моим словам, В оковах край родной — не будет! САХИБДЖЕМАЛ (Конец XIX — начало XX века) РАЗ — В ТРИ ДНЯ И РАЗ — В ЧЕТЫРЕ ДНЯ Черноокий, вспомни обо мне Раз — в три дня и раз — в четыре дня, Чтобы слез не лить мне в тишине Раз — в три дня и раз — в четыре дня. На луну оттуда погляди, Память обо мне храни в груди; В наш аул, мой стройный, приходи Раз — в три дня и раз — в четыре дня. Милая твоя — Сахибджемал, Ты бы в ней огня не зажигал… Приходи же, молод и удал, Раз — в три дня и раз — в четыре дня. МОЕ ДИТЯ Цветку подобный! Не унять мне горьких слез! Где стан-чинара, где твой лик, мое дитя?… Ах, почему ты до рассвета не дорос? Сгубила осень твой цветник, мое дитя! В саду зеленом был ты розовым кустом, Душою душ, благоухающим листом… Покинуть землю — мог ли думать ты о том? Любви живительный родник, мое дитя! Какая мать своих забудет сыновей? Тебя насытит разве роза, соловей? Судьбу просила я: печаль мою развей — Да как удержишь сердца крик, мое дитя? Мечтала я тебя украсить серебром, Увидеть первую победу над врагом… Я говорила: «Ты войдешь в просторный дом…» Кто мог предвидеть смерти миг, мое дитя? Лечу к тебе, как на светильник — мотылек, Вся обгорела я, мой разум изнемог, Я в жарком пламени от головы до ног, Мой дух в отчаянье поник, мое дитя. Сахибджемал, тебя с ума свела беда… Ужель я сына не увижу никогда? Осталось ждать мне только Страшного суда — А вдруг наступит встречи миг, мое дитя? |
