ГЕВОРГ ДОДОХЯН (1830–1908) ЦИЦЕРНАК Цицернак, цицернак, Гость пернатых ватаг, Ты куда же летишь, За зигзагом зигзаг? Чрез поля, чрез овраг Мчись в родной Аштарак И под кровлей родной Свей гнездо, цицернак! Там, далеко, с тоской, Мой отец, весь седой, Сына милого ждет С каждой новой зарей. Мой привет в этот дом Передай перед сном И скажи: «Ах, старик, Плачь о сыне своем!» Расскажи, сколько бед Я терплю много лет; Что все дни я в слезах, Что полжизни уж нет. Для меня небосклон От зари затемнен, На глаза мои в ночь Не спускается сон. Ах, без пользы вдали Силы сердца ушли. Я — красивый цветок Без родимой земли. Улетай, цицернак! За зигзагом зигзаг, Мчись к армянской земле, В мой родной Аштарак! ГАЗАРОС АГАЯН (1840–1911) ПРЯЛКА Прялка, ты вертись, вертись, Белую кудель пряди, Нитка толстая тянись: Нужд немало впереди! Масла я влила в ушки, Прикрепила рукоять; Ну, пряди, пряди мотки, Двигай крыльями опять! Прялка, ты вертись, вертись, Колесо свое вращай, Нитка толстая тянись, Веретена оплетай! Тиграник мой к пастуху Ходит в поле босиком, Габриэл продал чуху, Плачет ночью, плачет днем. Прялка, ты вертись, вертись, Белую кудель пряди, Нитка толстая тянись: Нужд немало впереди! Ни мешка нет, ни ремня, Ни веревки, ни сумы; Не бывало прежде дня, Чтобы так нищали мы! Ах, невестой я ткала И паласы и ковры; Замуж вышла — продала Даже войлок с той поры! Красный день мой почернел, Тот пришел, кто в долг давал С черным сердцем, что хотел, Все унес, все отобрал. Прялка, ты вертись, вертись, Белую кудель пряди, Нитка толстая тянись: Нужд немало впереди! СМБАТ ШАXАЗИЗ (1841–1907)
СОН Я голос матери слыхал, Мне в сердце сладко лился он. Вставал рассвет беспечно ал, Но это был всего лишь сон. Журчал за домом ручеек И под хрустальный перезвон Катил жемчужины у ног… Ах, это был всего лишь сон. Вернулись детство и покой Под колыбельный древний стон… Припал я к матери щекой, Но это был всего лишь сон. Она мне вытерла глаза, Платком знакомым с тех времен, Но за слезой текла слеза… Как жаль, что это был лишь сон. ПЕТРОС ДУРЯН (1852–1872) МОЯ СКОРБЬ Я не о том скорблю, что, в жажде сновидений, Источник дум иссякшим я нашел, Что прежде времени мой нерасцветший гений Сломился и поблек под гнетом тяжких зол; И не согрел никто горячим поцелуем Ни бледных уст моих, ни бледного чела; И счастья не познав, любовью не волнуем, Смотри: уж предо мной зияет смерти мгла… И не о том скорблю, что нежное созданье Букет из красоты, улыбки и огня, Не усладит мое последнее страданье, Лучом своей любви не озарит меня… Я не о том скорблю… Нет, родине несчастной — Все помыслы мои… О ней моя печаль! Не в силах ей помочь, томясь тоской напрасной, Безвестно умереть, — о, как мне жаль, как жаль! РОПОТЫ Прощайте, бог и солнце, — мир лучей, Горящий знойно над душой моей! Собой умножу в небесах огни. Что звезды? Не проклятье ли они Несчастных, неповинных душ, чело Браздящих небо горько и светло? О, ружья огненные бога, вы — Основы молний, перлы синевы! Что я сказал? Испепели меня, Разбей, о боже! Атом жалкий, я Осмелился стремиться к небесам! Желал взнестись к божественным огням! Молюсь тебе, о боже, в дрожи мук, Цветение и луч, волна и звук, О, снявший розу с моего чела, Огонь — с очей, с уст — трепет, блеск — с крыла! Ты сердцу вздохи дал и взорам — тьму! Сказал, что в смерти я тебя пойму. За гробом — жизнь; о, верю, для меня Ты сохранил молитв, цветов, огня! И если мне исчезнуть суждено, Беззвучно, безответно пасть на дно, — Дай бледной молнией теперь же стать, Над именем твоим, восстав, кричать, Что ты «бог мести», впиться в грудь твою Проклятием, подобно острию! Ах, я дрожу, я бледен, я заклят, Во мне вся внутренность кипит, как ад… Меж стонов кипарисов черный вздох, Я — лист осенний, что поблек, иссох. Мне искру дайте, искру, чтобы жить! Как после грез холодный гроб взлюбить? О боже, как судьба моя черна! Могильной сажей вписана она. О, влей хоть каплю пламени в нее! Я жить хочу, хочу любить еще… Мне в душу падайте, огни небес, Чтоб ваш любовник горестный воскрес! Весна челу ни розы не дает, Ни луч с небес улыбкой не скользнет. Ночь — гроб мой; звезды — факелы; уныл, Блуждает месяц, плача, средь могил. Для тех, над кем никто не сронит слез, Ты этот месяц в небеса вознес. Кто к смерти близки, все же нужны тем Сначала — жизнь и плакальщик затем. Писали тщетно звезды мне: «Любовь!», Пел тщетно соловей: «Люби же вновь!», Твердили тщетно ветры о любви, И отражали ясный лик ручьи! Напрасно лес при мне был молчалив, Молчали листья, тайну затаив, Чтоб не смутить мечты святой моей, Напрасно я всегда мечтал о ней, Напрасно вы, весенние цветы, Струили ладан на мои мечты! Нет, все смеялось в злобе торжества, И этот мир — насмешка божества! |
