Молча подойдя к краю арены, он взмахнул руками так, словно говорил на языке глухонемых, и застыл. Как богомол, ожидающий, пока беспечная бабочка подлетит на расстояние броска…

— К сожалению, отдых придётся отложить, — объявил распорядитель, кивнув белому пугалу.

— Что-то не так? — вежливо уточнил Алекс.

— Всё так, — достав из нагрудного кармана крошечные очки в круглой оправе, морж принялся задумчиво протирать их полой фрака. — Просто вас хочет видеть Зигиберт.

— Что, прямо сейчас? — я понял, что Алекс чует какой-то подвох. — Нельзя ли отложить новые знакомства до утра? Мы несколько устали, и…

Пугало молча повернулось и пошло в темноту.

— Идите, идите, — морж подтолкнул нас в спины. — Когда Зигиберт кого-то зовёт — мы являемся. Таковы правила.

Мы шли и шли, куда-то вниз, по бесконечным коридорам, заставленным затхлой цирковой рухлядью, через сумрачные, устеленные матами залы. Здесь находились турники, брусья, подвешенные к потолку кольца, блестящие полированные трапеции… Один из залов почти полностью занимал батут.

Пахло потом, тальком и немного — кровью.

Потом была кладовая фокусника. Я с интересом разглядывал раскрашенные шкафы с бархатными шторками, вставленный в высокую урну набор шпаг, цветные зонтики и золочёные, натёртые до блеска шандалы для свечей.

Затем пошли клетки с спящими голубями, большой аквариум, в котором сидела крошечная ящерица — её шкура переливалась всполохами огня, как живой уголёк. Я решил, что это саламандра.

Вниз, вниз, всё больше пахло сыростью, порохом и раскалённым металлом.

Наш проводник не обернулся ни разу.

Как Харон — перевозчик мёртвых… — мысль была неприятная, как и тот, к кому она относилась. Я не решался донимать вопросами Алекса — у пугала мог оказаться отличный слух. Да и скорее всего, шеф тоже ничего не понимает.

Спать хотелось зверски. Если бы я закрыл глаза — так бы и уснул на ходу, и продолжал бы механически переставлять ноги, пока не наткнулся на препятствие…

Неожиданно на нас бросилась серая тень со светящимися глазами. Реакция последовала мгновенно: я оскалился, а шеф выхватил револьвер. Он уже взвёл курок, но я его остановил.

— Это кот, — я кивнул на тёмный провал, в котором скрылось животное. — Домашний любимец директора, Люцифер…

— Подходящее имечко, — буркнул Алекс, убирая оружие. — Ещё миг — и пел бы кошачьи песни ангелам.

— Наверное, здесь много крыс, — предположил я, оглядывая вешалки с тухлым тряпьём, слежавшиеся кипы старых афиш и небрежно сваленный у стен реквизит: мостки, облезлые булавы, половые щётки и обручи с натянутой, но порванной в центре бумагой.

Вдруг мы поняли, что остались одни. Наш проводник или не слышал, как мы остановились, или не посчитал нужным ждать.

Было довольно темно. Кое-где под потолком горели тусклые лампочки, но они не разгоняли тьму, а заставляли её собираться в плотные сгустки.

— Что будем делать? — спросил я. — Может, вернёмся? Во избежание…

— Не думаю, что их целью было завести нас в эти подвалы и бросить одних, — поджал губы Алекс. — К тому же, мне интересно: кто такой этот загадочный Зигиберт и зачем он хочет нас видеть.

— Думаете, это может быть ниточкой, зацепкой?

— Любая мелочь может оказаться ниточкой или зацепкой, — нравоучительно изрёк Алекс. — Главное, её не пропустить. И ещё: перестань обращаться ко мне на «вы». Я же твой брат.

— Извини, Аль. Я забыл.

— И в кого ты такой остолоп? Явно, не в меня…

И он пошел дальше — надеюсь, в правильную сторону.

Создавалось впечатление, что под зданием верхнего цирка располагается ещё одно, нижнее. Здесь тоже были высокие потолки, просторные залы и тесные, расположенные одна за другой, комнатушки. В углу одной из комнат лежала громадная пыльная люстра. Хрустальных подвесок почти не осталось, лампочки были большей частью разбиты. Крюк, за который люстра крепилась к потолку, был разогнут.

Я поразился: какая сила могла не сломать, а разогнуть толстенный металлический крюк?..

— По-моему, мы забрели не туда, — сказал я через минуту.

Мы попали в помещение, забитое, на первый взгляд, одними вешалками. Длинные палки, короткие палки, изогнутые палки, сломанные — из всех них торчали острые штыри и гвозди. Походило это на «железную деву», вывернутую наизнанку.

— Здесь в пыли следы, — Алекс указал на тёмные отпечатки подошв.

Он сделал следующий шаг, намереваясь пройти под деревянной аркой, выкрашенной в красный цвет.

Не буду утверждать, что я заранее почуял опасность. Скорее, услышал негромкий свист, или шелест, и инстинктивно дёрнул идущего впереди Алекса к себе.

Свист стремительно нарастал, мимо нас, вертикально вниз, промелькнуло что-то тяжелое. Раздался глухой деревянный стук.

— Гильотина, — констатировал шеф, поднявшись и осторожно разглядывая препятствие.

— Настоящая? — я понимал, что вопрос глупый, но поверить в то, что в подвале цирка стоит настоящая гильотина…

— Нет, игрушечная, — голос шефа слегка вибрировал. — Используется исключительно для рубки капусты.

Так он сбрасывал напряжение. И я его понимаю: при всей неубиваемости, пережить усекновение головы не смог бы даже он.

— Наверное, крепления износились, — пробормотал себе под нос шеф. — А тут мы: потревожили эти завалы, что-то незаметно сдвинули…

— И вы в это верите? — встав рядом с ним, я разглядывал тяжелый, срезанный наискосок нож. Остриё вошло в пол сантиметров на пятнадцать. А верёвка, которая держала лезвие наверху, и вправду была оборвана — на виду торчали измочаленные концы.

Или перегрызена, — предположил я. — Ловит же здесь кого-то Люцифер…

— Мы точно заблудились, — я присмотрелся к одинокой цепочке следов, уходящей вдаль по коридору, перегороженному гильотиной.

— Йа есть вас найти! — голос прозвучал настолько неожиданно, что мы с Алексом подскочили. — А я говорийт этойт моргенштерн Вайберт, чтобы он не бросайт гости на полдороге… Но ему — хоть кол на голове тесайт. Глух, как тетерев.

Голос был хриплым, словно бы пропущенным через мясорубку. Шел он с той стороны, откуда мы пришли.

Свет ударил по глазам, на миг мы с шефом ослепли.

Луч света ушел в сторону и проморгавшись, мы увидели человека в каске, на которой был закреплён фонарь.

Опять же: надеюсь, это был человек. С высокой долей вероятности. Во всяком случае, ходил он на двух ногах…

Высокий, сухопарый, с длинными руками. Мне показалось, что в одной руке он держит крюк или щипцы… Одетый в кожаную рубаху и такие же штаны, грудь закрывает прорезиненный фартук, испещренный потёками и кляксами краски, кое-где прожженный.

На голове — желтая строительная каска с мощным фонарём, из под неё клочками торчат седые волосы. Лицо коричневое, такие ещё называют дублёными. Горбатый нос, тонкие бескровные губы. Но самыми удивительными были глаза. Они были прикрыты большими круглыми очками «консервами». Оправа, казалось, врастала прямо в кожу. Линзы в очках были толстыми, и глаза за ними казались диковинными рыбками, плавающими в двух круглых аквариумах. Причём, каждая рыбка избрала для движения собственный маршрут…

Пахло от него раскалённым металлом и порохом.

— Йа — Зигиберт, — представился незнакомец. Голос шел из приспособления у него на горле, похожего на небольшой радиоприёмник. — Йа есть здешний эрфиндер. Изобретайт всякий кунштюк для герр директор. Йа построитт мишень для револьверный стрельба. Хотейт вам показайт.

Всего лишь? После всех фантазий, что я нагородил в своём воспалённом воображении, оказывается, мы шли на встречу с механиком?

— Меня зовут Аль, — шеф протянул руку для рукопожатия. — Это — мой брат Сандро.

— Отшень приятно, — Зигиберт протянул руку, и я снова вздрогнул. Кисть руки у него была механическая. Из тусклого, отблескивающего синим металла. Каждый палец был выполнен с высочайшей точностью. Когда он ими двигал, было видно, как вытягиваются и сокращаются тонкие поршни, из которых была собрана кисть.