Умный летучий мыш и не по годам смышлёная девочка.

А также стригой, древний ящер, полудохлый святой отрок и оборотень, невесту которого разорвали на куски.

Ах да. Забыл.

Есть ещё Алекс.

Бретёр, дамский угодник, поэт. Дознаватель класса Архангел, ставящий выше всего справедливость, которой, как известно, вовсе не бывает.

Что в свою очередь превращает его в близнеца Сизифа, скорбящего над своим неподъёмным камнем…

Впрочем, у всех у нас свои личные счёты к Шаману. Полагаю, даже у мыша — раз он тут, с нами.

— И всё-таки, нас преследуют, — прервал мои рассуждения Алекс.

Присев боком на соседний диванчик, он зорко всматривался в поток машин за окном.

Я сразу понял, о чём он говорит: один… два… три крупных внедорожника лавировали в городском потоке, не приближаясь и не удаляясь от Ауруса.

Они вели себя, как гончие, загоняющие лису.

Скорее, кабана, мон шер ами. Матёрого, клыкастого, с толстой дублёной шкурой…

— Они могут расстрелять нас издалека, — тихо сказал отец Прохор. Словно услышал наш с Алексом безмолвный диалог. — Как только мы окажемся на безлюдном участке дороги…

— Корпус и стёкла пуленепробиваемые, — напомнил Гоплит. — Мы в полной безопасности.

— А как насчёт противотанковых гранат? — дотошно поинтересовался чудо-отрок.

Старый ящер бросил опасливый взгляд на Машу, внимательно слушающую разговор. Но всё-таки ответил.

— Противотанковые гранаты, пожалуй, нас несколько затормозят. Но это максимум.

— Что делать будем?.. — хотел спросить я, но не успел.

Алекс уже открыл в полу широкий люк и сноровисто добывал из него запчасти какого-то крупнокалиберного оружия.

Многозарядный гранатомёт, — понял я запоздало. — И когда он успел?..

— Ур-ра, — тихо, и как мне показалось, обречённо, сказала Маша. — Вот теперь-то мы повеселимся по-настоящему.

Алекс дернул какой-то рычаг, с потолка упала лёгкая алюминиевая лесенка, а в крыше открылся люк. В салон хлынули гудки, шум покрышек и пахнущий выхлопными газами ветер.

Взлетев по этой лесенке, Алекс нетерпеливо защелкал пальцами.

— Он хочет, чтобы ты подал ему пушку, — пояснила Маша. Будто я сам не догадался.

Наклонившись, я неуверенно потрогал толстенький ствол носком ботинка.

— Может, не надо, шеф?

— Ещё как надо, поручик. Давай, — он вновь пощелкал пальцами и высунул голову в люк.

Если б шевелюру Алекса не прикрывала армейская кепка…

На трассе было очень шумно, на выстрел никто не обратил внимания.

Но когда он вновь нагнулся, чтобы отчитать меня за нерасторопность…

— А где ваша шапка? — тут же спросила Маша.

— Ветром унесло, — небрежно отмахнулся Алекс. — Сашхен, ну что ты мнёшься, как институтка на первом свидании!

— Вообще-то, я слышал выстрел, — я старался оставаться спокойным.

— Да ну, ерунда. Это всё скорость.

— Мы едем достаточно медленно, — подал голос Гоплит. — Да и ветра никакого нет.

— В вас стреляли, шеф, это неоспоримый факт.

— Отлично. Значит, у меня есть повод. Дай сюда гранатомёт!

Глаза у Алекса были белые. Зрачки сжались в булавочные острия, а голубая радужка высветлилась до прозрачного состояния.

Он в диком бешенстве.

Я и сам испытывал схожие чувства, просто приписывал их личным ощущениям, а не нашей с Алексом связи.

Шеф давно миновал ту стадию, когда хочется рвать и метать. Сейчас он пребывал по ту сторону границы, за которой начинается холодная, как скальпель, ярость.

— Прямое попадание в голову твоего настроения не улучшит, — флегматично поведал чудо-отрок.

Тетрис он отложил и также, как и все, напряженно следил за Алексом.

Шеф уже набрал воздуху, чтобы доходчиво просветить нас, что он думает об осторожности, граничащей, по его мнению, с позорной трусостью, но тут, совершенно неожиданно, раздался тоненький детский голосок…

— Дядя Саша, а ты правда бессмертный?

Я выдохнул.

Алекс, спустя секунду, тоже.

А потом медленно перевёл взгляд на чадо. На лице шефа обозначились глубокие раздумья: объяснять ребёнку парадигму существования Вечных он был не готов.

Плюнув, он спрыгнул на пол, и вновь дёрнул рычаг. Лестница убралась, люк закрылся, в салоне сразу сделалось тише.

— Хрен с вами, черти полосатые, — буркнул шеф и рванул ручку туалета. — Сами как хотите, так и разбирайтесь.

Ручка не поддалась, и эффектного ухода не получилось.

Алекс рванул ещё раз. Безрезультатно.

— Потяните вбок, — вежливо посоветовал Гоплит.

Шеф послушался, дверь отъехала в сторону, затем встала на место. В крошечном санузле зашумела вода.

— Он прав, — обратился я к честной компании. — С преследователями всё равно надо что-то делать.

— Ух ты! — как-то заученно, без огонька, воскликнула Маша. — Настоящая погоня.

— Я разберусь, — успокоил нас Гоплит и эффектно откинув крышку антикварной «Моторолы», поднёс к уху.

Быстро произнёс несколько слов — на идише, который я знал довольно плохо, поэтому смог уловить лишь общее побуждение к какому-то действию, — и сунул «Моторолу» обратно в нагрудный карман.

— Вот и всё, — пояснил древний ящер, улыбаясь скупо, словно за каждый миллиметр улыбки он вынужден платить. — Больше никакого беспокойства.

И верно: все три преследующие нас внедорожника вдруг оказались оттеснены на обочину чёрными крузаками, и сделано это было так легко, технично, что никто ничего не понял.

— Надо узнать, кто это был, — негромко сказал отец Прохор. — От этого зависит…

— Мне позвонят, — кивнул Гоплит.

С чудо-отроком он держал дистанцию. Как игрок, которому предстоит партия с незнакомым противником. Сначала его надо прощупать, определить стиль игры, слабые и сильные стороны…

— Это точно не Яша, — с влажными руками, заметно посвежевший, из туалета показался Алекс.

На бровях, на бакенбардах его блестели капельки воды, но щеки всё ещё были белыми.

Он успокоился. Но только внешне: я вспомнил, что шеф, в отличие от большинства, от гнева не краснеет, а бледнеет.

— Я тоже так думаю, — сейчас мне его надо поддержать. Нет, разногласия наши не испарились, я бы сказал, их даже прибавилось. Но ссориться в тесной коробке Ауруса… — Майор никогда бы не опустился до стрельбы исподтишка.

Шеф снисходительно кивнул — принял, стало быть, пальмовую ветвь. Если не мира, то хотя бы вооруженного до зубов нейтралитета.

И тут в нагрудном кармане Гоплита зазвонил телефон.

Взяв трубку, ящер молча выслушал доклад, кивнул, и повернулся к нам.

— Гастролёры, — отчитался он. — В Петербурге их никто не знает, номера машин перебиты, документов нет.

— Залётная банда? — поджал губы отец Прохор. — Но зачем мы им?

— И вообще: кто знал, что мы тут поедем? — спросил я.

Идея с путешествием на автобусе нравилась мне всё меньше. Да, удобно. Комфортно — особенно, в свете собаки и ребёнка… Но при этом мы сделались очень крупной и малоподвижной мишенью.

Как слон в ванне, — почему-то именно это животное напоминал мне наш автобус. — Даже если очень хочешь — не промахнёшься.

А впрочем… Где может затеряться такое крупное животное, как слон? В стаде себе подобных…

— Валид, отыщи ближайшую к нам автостанцию, — попросил я.

Водитель послушно забегал кончиками пальцев по экрану навигатора.

— Не надо, — Алекс пристально смотрел в окно. Не глядя на нас, он постучал по стеклу и только потом обернулся к водителю. — Видишь колонну? — тот кивнул. — Пристраивайся к ним.

Мимо проплывали, один за другим, новенькие, окрашенные также, как и наш Аурус, автобусы. Спереди и сзади у них крупными буквами сверкали надписи: «ДЕТИ».

Я посмотрел на шефа.

— Это что, совпадение?

Тот пожал плечами и загадочно улыбнулся.

— Трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате, — сказал он. — особенно, когда её там нет.

— Как это нет? — Маша уже стояла коленками на сиденье, прижав нос к стеклу. — А я на что?