— Саша!

— Мириам! — я сразу узнал голос. Алекс вскинулся. Глаза его стали огромными, чёрными, как две бездны. — Тебе не причинили вреда?

— Пока нет, — голос её был спокоен и сдержан, словно она сообщала, что немного задержится в магазине. — Но граф сказал: если вы не будете паиньками, он меня убьёт.

— Но сначала… — в трубке вновь был голос графа. — Сначала я отдам вашу девушку Аллегре, господин Голем. Вы же помните её? Приятная особа, не правда ли? Так любит веселиться! И да. Я разрешу Аллегре обратить Мириам. Сделать своей игрушкой НАВЕЧНО. Так что ведите себя хорошо. Убейте представителей гильдий.

— Мы можем с ними договориться, — голос мой звучал беспомощно и растерянно — и именно так я себя и чувствовал.

— Время договоров прошло. У вас был шанс, но вы его упустили. Повторяю: убейте ВСЕХ представителей гильдий. Срок вам до утра.

— Но вы обещали пять дней…

— Что я могу сказать? В наше время никто не держит обещаний. Даже я.

И он отключился.

Мной овладела настоящая паника. Злость на графа, страх, что он причинит боль женщине, которую я любил… И ярость на самого себя: пока я здесь, Мириам страдает!

На крыльцо вышел Гиллель.

— Шемайя, — голос шефа был ровным, словно из него высосали все эмоции.

— Я пришел сказать: они приняли решение, — негромко сказал сторож. — Господин Плевако уже составляет договор. Можете заходить.

А мне стало стыдно. Узнав о пленении Мириам, я полностью погрузился в свои чувства, совсем забыв про её отца. Каково будет узнать, что его дочь пострадала из-за нас?

— Шемайя, — повторил шеф, глядя в пол. Он вздохнул, собрался с силами и посмотрел сторожу в глаза. — Граф похитил Мириам, — Алекс замолчал, но и сторож тоже ничего не говорил. Он молча ждал продолжения. — Это случилось по нашей вине, — продолжил шеф. — Не надо было втягивать вас в наши неприятности…

— Это и мой город тоже, — негромко проговорил Гиллель. Не вините себя одного, Алекс.

— Я даю вам слово: мы вернём Мириам живой и здоровой.

Я молча встал рядом с шефом, подтверждая его клятву.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — серьёзно кивнул Гиллель.

— Мириам — взрослая девочка, — впервые подал голос Тарас. — Она не даст себя в обиду так просто.

— Это уже случилось, — рявкнул Алекс. — Боже!.. Никогда себя не прощу.

— Мы ОБЯЗАНЫ его убить, — вдруг, неожиданно, я понял, что это — самое верное решение. Дышать сразу стало легче. — Я не пожалею ничего, чтобы это сделать.

— Ну наконец-то, — закатил глаза шеф.

— Каким образом? — полюбопытствовал Тарас. — Вы не можете причинить ему вреда.

— Что-нибудь придумаем, — мы с Алексом сбежали с крыльца. — Осталось не так уж много времени.

— Я с вами, — заявил Тарас. Заложив руки в карманы, он слетел с крыльца. В буквальном смысле: его ноги не касались земли.

— Ты вовсе не обязан, — попытался отговорить его Алекс.

— Ни за что такое не пропущу, — древний стригой широко улыбнулся.

— Прежде всего, нужно найти его лёжку, — сказал Алекс, выводя Хам за ворота кладбища. — Есть идеи? — обращался он к Тарасу.

Граф покинул Петергоф сразу после той бойни, что мы там устроили. Мы уже пытались узнать, где его новое пристанище, но выяснить ничего не удалось даже Котову — хотя он подключил к этому делу не самые простые службы…

Фёдор Михайлович любит дёргать за ниточки, не обнаруживая своего присутствия. Он напоминает мне кардинала Ришелье — такого, какой описан в романе Дюма. Тайные приказы, хитроумные интриги…

Но за всем этим — всё те же жестокость и грубая сила.

— Я этим займусь, — пообещал Тарас. — Он не мог пропасть бесследно: кто-то что-то видел, и я обязательно узнаю, «кто» и «что».

— Твоя сеть осведомителей ещё работает?

— И не только она, — улыбнулся Тарас. — Многие в этом городе мне обязаны.

— Тогда не стоит терять времени, — сказал Алекс. — Где тебя высадить?

Но древнего стригоя в машине уже не было.

Перегнувшись через спинку, я обшарил взглядом заднее сиденье, заглянул в багажный отсек… И сел обратно, жестом давая Алексу понять, что мы и вправду одни.

— С тех пор, как мы были дружны, он изрядно прокачался, — буркнул шеф. А потом искоса посмотрел на меня. — Веди себя хорошо, молодой стригой, и сможешь стать таким же крутым, как дядя Тарас.

Я издал нервный смешок.

— Вы же знаете, шеф: я не хочу быть стригоем вечно.

— А у тебя есть выбор? Ну, кроме того, который заканчивается колом в сердце и серебряными цепями.

— Я найду способ.

— Если хочешь насмешить Господа, расскажи ему о своих планах.

— Я найду. И тогда мы посмеёмся вместе.

Оторвав одну руку от руля, Алекс похлопал меня по коленке.

— Можешь рассчитывать на мою помощь.

— Спасибо шеф. Я в вас не сомневался.

— Иронизируешь?

— Учусь помаленьку.

Вечерело. Багровый мяч солнца проваливался за крыши дальних домов, и дороги были забиты пробками. Все спешили домой, предвкушая отдых после рабочей недели. Город пах выхлопными газами и тухлятиной, но эти запахи не тревожили весёлые компании, небольшими стайками кучкующиеся у кинотеатров и ресторанов.

Где-то среди них бродят стригои, — вспомнил я лекцию Тараса об увеселительных и азартных заведениях. — Проходят в клуб, устраиваются у стойки — средоточии движения в любом баре, — и тихонько тянут энергию. А может, и закусывают. Если кто-нибудь из пьяненьких посетителей не против стать донором…

А мы с Алексом встряли. Дорога была забита в обе стороны, а впереди — только мост. Ни свернуть, ни объехать.

Я нервно поёрзал на сиденье. Утекающее время ощущалось просто физически, в мозгу возникали картины мучений Мириам — одна страшнее другой.

— Если мы не успеем ничего сделать до утра, — тихо спросил я. — Нам придётся выполнить приказ графа? Как это будет?

— Не представляю, — честно сказал Алекс. — Никогда не был крепостным.

Но мы же справимся? — очень хотелось услышать слова ободрения. — Вы же не допустите такого исхода?..

Я не спросил. На данный момент шеф обладает абсолютно тем же количеством информации, что и я. И не надо думать, что на нём лежит больше ответственности. Мы вместе в это ввязались, и рассчитывать на кого-то, кроме себя — по меньшей мере, непорядочно.

— Часа два, не меньше, — неожиданно сказал шеф.

— Что?..

— Я говорю, в пробке простоим часа два. Там впереди авария. Мост забит.

Я сжал зубы, чтобы не выругаться матом. Алекс этого не любит, да и я давно отвык. Но сейчас очень хотелось.

Закрыв глаза, я откинулся на спинку сиденья. Представил все эти автомобили… Захотелось, чтобы их не стало. Чтобы они куда-нибудь делись, исчезли, освободив нам дорогу.

И внезапно я действительно увидел их, словно наяву. Марки машин, их возраст и состояние, количество пассажиров…

Я слышал, как в одной из них плачет ребёнок. Мать расстегнула блузку, прямо сидя за рулём, и поднесла младенца к груди.

В другой машине ругались супруги. Что-то там о переводе сына в дорогую школу.

В третьей у водителя внезапно прихватило сердце, и он кинул под язык таблетку валидола…

Все они хотят домой, — подумал я. — Никто не жаждет стоять в пробке, терять время, злиться, бессильно ругая дорожную полицию и других водителей.

Их нужно лишь подтолкнуть…

Мысленно добравшись до края пробки, я увидел дорогой «Мерседес». Хозяин — на заднем сиденье, водитель и охранник — спереди. Водитель нервничает — боится, что нагорит от босса за то что поехал этой дорогой. Развернуться, пока не поздно?..

Я тоже очень хотел, чтобы он развернулся. И послал побудительный импульс. Наверное, я немного не рассчитал силы — водитель неожиданно мотнул головой, словно получил пощечину. А затем переключил рычаг передач. За ним уже пристраивались новые тачки, но мерс, истерично сигналя и расталкивая их крепкими бамперами, вытолкался на разделительную полосу, перевалил через низкое ограждение и рванул в обратную сторону. Встречная полоса была пуста: мост перегородили с обеих сторон.