— Книга иерофанта Балдуина, — торжественно объявил Алекс и постучал по обложке. Звук был такой, словно стучат по дереву. — Здесь собраны формулы заклятий мёртвых.

— Некрономикон, — благоговейно произнёс с лестницы Чумарь.

— Не совсем, — качнул головой шеф, пряча книгу назад, за пазуху. — Но что-то вроде. С её помощью можно заклясть останки могущественных чародеев, или других сильных существ.

— Он не просто разбудил Лихо, — сказал я. — Убийца хотел заставить его служить себе.

— Осталось понять, кто это, — добавил майор. — И задержать.

— А ну, посторонись-ка, сынку, — Владимир за ногу стащил с лестницы Чумаря и поднялся сам. Поднял молот, держа его за рукоять над самой головой, упёр в каменную плиту и принялся давить. На руках его взбугрились мускулы, лицо покраснело, не шее вздулись жилы.

— Поаккуратнее там, Володенька, — предупредил Алекс. — Не переусердствуй.

Плита начала подаваться. Потом заскрипела и поехала в сторону. Остановилась, открыв где-то половину люка, и дальше не шла, сколько Владимир не тужился.

— Хватит, Володенька, — Алекс поднялся по лестнице и похлопал московского дознавателя по колену. — Авось, протиснемся.

Первым наверх ужом вывинтился Чумарь. Исчез, но через секунду голова его показалась в люке.

— Чисто, — он протянул руку, помогая выбраться Владимиру, затем — Алексу.

— Вам-то хорошо, — Котов с сомнением измерил взглядом проём. — А с моими габаритами…

— А ты куртку сними, — посоветовал я. — А я тебя снизу подтолкну. Если что.

— Но-но, — Котов стянул толстую МЧСную куртку, свернул в рулон и протянул наверх. — Попрошу без рук… Погоди! — остановился он на верхней ступеньке. — А как же старец?

— Здесь сухо, — сказал я. — И довольно холодно. И потом: это не наше дело… Скажем кому-нибудь из монахов, они позаботятся.

Я покидал подземелье с смутным ощущением, что мы что-то забыли. Или упустили из виду…

Слава Богу, дождь кончился. Солнце багровым шаром висело над горизонтом, но до заката было ещё далеко. В чистом небе плыли кровавые облака, и солнечные лучи проходили сквозь них, как прозрачные пальцы.

Было холодно. Ветер пах озёрной водой и мокрой галькой, он тоскливо завывал, огибая здания скита и путался в ветвях сосен снаружи, за стеной.

Ни о чём я сейчас не мечтал так сильно, как о стакане горячего крепкого чаю. Который — я это помнил твёрдо — можно было раздобыть в гостевом домике на другом конце монастырского двора.

Мои спутники думали точно так же — во всяком случае, и Котов и Чумарь тут же устремились обратно по тропинке, вдоль каменной стены скитского здания.

— Куда? — вслед им крикнул Алекс.

— Туда, — доходчиво указал направление Котов.

— А вот и нет, — шеф был небрит, взлохмачен и грязен, как помоечный кот. Но глаза его светились охотничьим азартом. — Надо проверить склеп.

— Какой ещё склеп? — возмутился майор. — Сергеич, тебе мало подземелий?

— Склеп, где похоронено Лихо.

Слова упали тяжело, как камни в омут.

Я вспомнил, что в прежние визиты мы так до него и не добрались. Батюшка-сержант собирался нас к нему отвести, но всё время что-то мешало.

Алекс уже шагал по влажной тропинке меж каких-то ветхих построек к дальней стене скита. Я помнил, что там была калиточка, за которой стоял густой лес. Практически бурелом — по крайней мере, никаких тропинок или дорожек там не наблюдалось.

— Как мы его найдём? — догнав шефа, я пошел рядом. — Отец Онуфрий говорил, что дорогу к древней усыпальнице находят исключительно по приметам.

— Что-то подсказывает мне, мон шер, что в приметах недостатка не будет, — шеф рвался вперёд, как терьер, почуявший лису. Он не смотрел по сторонам, не замечал ничего вокруг… Только вперёд. К известной ему одному цели.

Калитка была не заперта.

Помниться, в прошлый раз отец Онуфрий долго гремел ключами, подбирая нужный, с трудом ковырял в непослушном замке… Сейчас замок валялся втоптанным в грязь. Дужка его была разогнута и вывернута под странным углом. Петли на калитке сорваны.

— Этого я и боялся, — пробормотал Алекс, отворяя створку калитки.

Сразу видно, что здесь кто-то шел. Сломанные ветки, сорванная с поваленных деревьев кора, жирные глинистые следы…

Иногда след терялся. Например, в небольшом распадке, сплошь заваленном громадными валунами.

Алекс ещё больше напоминал ищейку, пригибаясь к самой земле, хищно поводя носом над сорванными нашлёпками из серого лишайника и ошмётками лилового мха…

Как мы не переломали ноги, прыгая по этим камням — сам удивляюсь. Все были усталые, злые, замёрзшие. Но повернуть назад — такого в голову не приходило.

Чем дальше мы удалялись от скита, тем больше я ощущал тяжелую ауру этого места. В старом еловом лесу всегда сумрачно и становится не по себе. Но здесь было что-то ещё. Какая-то тяжесть нависала над головой. Словно могильная плита, грозящая вот-вот обрушиться на макушку.

Пауков здесь было великое множество. Паутина, серебристо поблёскивая мелкими капельками влаги, то и дело преграждала нам путь. Самих хозяев паутин я не видел — может, попрятались от дождя…

Оскальзываясь, набивая шишки, — Чумарь сверзился с большого валуна, порвал джинсы и рассадил колено до крови, — мы пробирались к дальнему краю распадка.

— Это бывший ледник, — задыхаясь, дыша с присвистом, поведал Котов. — Здесь было великое оледенение. Вода растаяла, став озером, а камни вот они. Этим валунам миллион лет.

— И зачем было устраивать склеп в таком труднодоступном месте?.. — вытирая пот, спросил Чумарь.

— А ты угадай, — беззлобно поддел его Владимир, проходя мимо. Московский дознаватель шел ровно, не сбивая дыхания. Словно не по камням прыгал, а маршировал по Красной площади.

— Видал? — кивнул ему вслед майор. — Это тебе не мы… — похлопав рэпера по плечу, он захромал дальше.

Наконец я увидел высокую скалу, плоским краем выступающую в лес. Её словно бы обрубили ножом, как кусок замороженного масла. В плоской серой стене виднелся чёрный проран. Я понял, что мы пришли.

Алекс, добежав до входа, не оглядываясь скрылся внутри. Майор вновь достал свой фонарик, но как оказалось, в нём нет необходимости.

Скала была пронизана множеством отверстий, в них то и дело влетали и вылетали стрижи.

На пыльный пол падали тоненькие лучи солнца. Они освещали серый от пыли постамент в центре круглого пещерного зала. На постаменте стоял каменный гроб — или саркофаг, если быть точным.

Тяжелая крышка его была задвинута, видно, что покойный — глубокий старик.

Мы все собрались вокруг саркофага. На каменной крышке лежал толстый слой пыли и птичьего помёта.

Алекс, вынув носовой платок, частично смахнул грязь, и стал виден барельеф: рыцарь в доспехах. Сверху на нём лежал меч, крестообразная рукоять которого перечёркивала грудь. Лица у рыцаря не было. Казалось, его стесали позже — камень в этом месте был немного светлее, и неровным. Словно по лицу прошлись зубилом.

Вокруг фигуры рыцаря, по краю саркофага, тянулся выбитый в камне орнамент, похожий на кельтский: вычурные линии сплетались в узор листьев и веток.

Как только я попытался рассмотреть этот узор, орнамент ожил. Ветви пришли в движение, сплетаясь всё гуще, и взгляда было не оторвать от этого движения…

— Очнись, кадет!

Я почувствовал толчок в ребро. Алекс помахал рукой у меня перед глазами и строго погрозил пальцем.

— Не стоит будить спящих мертвецов, — прогудел из-за спины Владимир.

— Да я ничего не делал.

Мне отчаянно хотелось вернуться к расшифровке орнамента. Казалось, если его проследить от начала до конца, мне откроется какая-то тайна…

— Отойди, мон шер, не доводи до греха, — ласково посоветовал шеф. Я, сделав над собой усилие, отступил. — Вообще все отойдите, — властно рявкнул Алекс. — Мне нужно подумать.

— А чего тут думать? — Владимир махнул молотом. — Расхерачим эту хреновину и дело с концом.