— С моим напарником произошел несчастный случай, — отчеканил шеф. — Он пожертвовал собой во благо других людей.

— Конечно-конечно, — с готовностью кивнул Фёдор Михайлович. — Иначе и быть не могло. Ведь вы — человек чести. И никогда не допустили бы подобного исхода НАМЕРЕННО, — всё это время он смотрел на меня. Как бы изучая, отслеживая мою реакцию. — Но если уж всё случилось… Просто грех не воспользоваться ситуацией, верно?

— Видите ли, Фёдор Михайлович, — Алекс заложил руки за спину и сделал пару шагов к столу — и к сидящему господину. — Мы с вами настолько по-разному понимаем честь, что даже не стоит это обсуждать. Нет смысла. Лучше скажите, что вы делаете в моём городе.

— Терпение, мой друг, терпение. Мы обязательно до этого дойдём, а пока я хотел бы поговорить о вашем подопечном.

— О моём напарнике, — поправил шеф. — Имеющем статус дознавателя класса «фурия».

— Пустое, — отмахнулся господин. — Разве я не выправил бы своему фавориту все льготы, какие только возможно?

Меня нервировали стригойки, которые так и стояли у нас за спинами. Сделав пару шагов, я повернулся, чтобы одновременно видеть их и рябого господина.

Мальчик же, как только мы заняли стратегические места, подбежал к столу, влез с ногами на соседнее с Федором Михайловичем кресло и теперь забавлялся с его картами.

Задавая последний вопрос, тот протянул руку и потрепал Петеньку по волосам.

— Давайте всё же перейдём к делу, — Алекс достал сигарету и зажигалку, закурил и прошелся по комнате. Аллегра следила за ним, как кошка за голубем. Софи не отрывала взгляда от меня.

— Почему вы интересуетесь моим напарником? Что вам до него за дело?

— Всё очень просто, — улыбнулся Фёдор Михайлович. — Я хочу его у вас отнять.

Алекс рассмеялся. Запрокинув голову, откинув руку с сигаретой, он хохотал от души, совершенно искренне. Отсмеявшись, достал платок и вытер набежавшие слёзы.

— Отличная шутка, — похвалил он. — Всегда ценил ваше чувство юмора, граф.

— Вы же понимаете, что я не шучу, — глаза господина сузились, в них засветились красные точки.

— Простите великодушно, но кроме как шуткой, я этого принять не могу.

— Отчего же? — взяв одну из карт со стола, господин принялся вертеть её в руках. Король пик, насколько я успел заметить. — Думаете, у меня недостаточно власти, чтобы настоять на своём?

— Уверен, что в МОЕЙ власти этого не допустить, — отрезал Алекс.

Господин сжал пальцы, карта сложилась пополам.

— Может, спросим у вашего… напарника? — голос его слегка вибрировал, словно бы от сдерживаемой ярости.

— Поверьте, Фёдор Михайлович, не стоит. Мы оба знаем, что он ответит.

Я привык не встревать в словесные дуэли шефа. Признаться, частенько они доставляли истинное удовольствие. Но сейчас я бы охотно вмешался: уж очень интересно было узнать, зачем я понадобился этому новому стригою.

Что характерно: я никак не мог определить его возраст. По всем параметрам выходило, что ему не более двухсот лет, скорее, сто семьдесят — сто восемьдесят. Но по напору энергии, по природе окружающих его силовых колебаний, я бы дал тысячу.

Надо будет поинтересоваться у Алекса: возможно такое, чтобы сила набиралась не пропорционально возрасту, а гораздо быстрее? Впрочем, это можно будет сделать, только когда мы отсюда выйдем.

Если выйдем.

— Мне кажется, пора сделать небольшую паузу и начать разговор с самого начала, — вдруг заявил рябой господин. — Боюсь вы, Александр Сергеевич, не понимаете всей серьёзности ситуации. Моя вина. Увлёкшись психологическими тестами, я не уделил достаточного внимания тому, чтобы вы овладели всей полнотой знаний по данному вопросу. Петенька, — он подал знак, и мальчик, спрыгнув со стула, вприпрыжку побежал к дверям. — Вы большой любитель поиграть в опасные игры, мой друг, — продолжил Фёдор Михайлович. — Я — тоже. Наши с вами долгие отношения всегда сводились к одному-единственному вопросу: кто кого переиграет?

— Не так, — возразил Алекс. — Я УЖЕ переиграл вас. В одна тысяча двадцать втором. И вынудил покинуть столицу. Сколько прошло с тех пор, как вы прозябаете в этом своём Тобольске? Ровно сто лет!..

— Прозябал, Александр Сергеевич. Прозябал. Но теперь я здесь. И намерен наверстать всё, чего вы меня лишили.

В этот момент вновь появился Петенька. А вместе с ним… Я не дёрнулся только потому, что окаменел от изумления и страха.

Вместе с мальчишкой-стригоем шла Зоя. Точнее, не шла по своей воле, а Петенька вёл её насильно.

Руки Зои были заломлены за спину. Голова немного запрокинута, было видно, что ей неудобно и очень больно. Губы девушки были крепко сжаты, подбородок слегка подрагивал. Одета она была в домашнее: лёгкие шелковые шортики и кружевной топик. Без косметики, волосы расчёсаны на пробор. Словно Зоя собиралась спать, и её вытащили из постели.

И скорее всего, так и было.

— Если ты причинишь ей вред, — сказал я, обращаясь к мальчишке. — Если ты сделаешь ей больно — я тебя убью.

Малыш-стригой посмотрел на меня непроницаемыми серебряными глазами.

— Мы все — подневольные существа, — сказал он детским голосом, но с совершенно взрослой интонацией. — Если Мастер прикажет — я буду её мучить. Если прикажет убить — убью.

— Но тебе вовсе не обязательно ему подчиняться! — крикнул я. — Ты же ребёнок! Ты можешь обратиться за помощью…

И вот тут рассмеялся Фёдор Михайлович. Смех его был дробным, мелким, словно в железной бочке перекатывалась галька.

— Милый Петенька в очередной раз всех одурачил, — сквозь смех проговорил мастер. И посмотрел на меня. — Как ты думаешь, сколько ему лет?

Признаться, мне и в голову не пришло проверить настоящий возраст мальчишки. Он выглядел таким невинным, таким хрупким… Но сейчас, взглянув на его ауру, я задохнулся. Малыш был мёртв уже более ста лет.

— Его фамилия Романов, — сказал мастер. — Да-да, тот самый Романов. Внебрачный, но самый настоящий сын последнего императора… Предвосхищая ваш вопрос: нет, не я его обратил. Я его всего лишь нашел. В Сибири, неподалёку от Тобольска… Мальчик промышлял тем, что ловил заблудившихся в тайге охотников. Одичавший, полубезумный — эдакий русский Маугли. Я потратил много лет на то, чтобы вернуть ему человеческий облик. И разум. Привить манеры, дать хорошее образование… Я спас его, — Петенька во время длинной тирады мастера стоял безучастно, всё так же придерживая Зою. Но спина девушки немного расслабилась, и глаза уже не казались двумя чёрными провалами: малыш немного ослабил хватку. — И эта связь куда крепче, чем узы мастера и его питомца, — продолжил Фёдор Михайлович. — Благодарность. Преданность. Петенька — мой верный пёс.

— Меня не интересует ваш прихлебатель, — резко перебил Алекс. — Лучше скажите: зачем вы притащили сюда девушку?

Мастер вновь захихикал.

— Меня не обманешь, — и хитро погрозил Алексу пальцем. — Не пытайтесь делать вид, что сия особа вам безразлична. Уж я-то знаю: ваши отношения были бойки. Очень бойки! Из-за неё вы сменили карьеру…

— Это было давно, — равнодушно отмахнулся шеф. — Нас много лет ничего не связывает. Тут вы ошиблись, граф: судьба этой особы мне вполне безразлична.

— Именно поэтому вы примчались в цирк, как только она попросила.

— Меня нанял директор. Я даже не знал, что она там работает.

— Так вас попросил Демидов? — мне кажется, мастер удивился искренне. — Это и в самом деле так?

— Какой смысл лгать по такому ничтожному поводу? — шеф старался, чтобы его голос звучал равнодушно.

— Да нет, просто странно… И он вам ничего не сказал?

— О чём?

— Обо мне, Александр Сергеевич. Обо мне. Я сделал ему предложение, от которого трудно отказаться. И решил, что вас он привлёк, как третейского судью. Чтобы вы, так сказать, оценили все выгоды и риски сделки.

А вот здесь Алекс с собой не справился. Да что тут говорить! Я тоже был удивлён до самых печёнок. Какие риски? Какая сделка?..