— Кайл!

Звонкое эхо её голоса отзвенело и угасло в безмолвии этого странного утра.

Настя бродила по узким переулочкам меж стылых камней, в мёртвой тишине. Искала, искала, искала… И не могла найти.

Сердце забилось встревоженно, сжалось от страшного предчувствия.

«Неужели я его потеряла?»

И тут она увидела его. Он шёл по двору и держал за руку стройную высокую даму.

«Проклятущая Келэйя! Она опять за своё…» — с горечью подумала Дэини, чувствуя, как от возмущения и обиды закипает кровь.

Но женщина, что сжимала руку её мужа, оказалась не хозяйкой Эруарда.

Настя бросилась вдогонку, но они шагали так быстро, что Рыжая никак не могла их догнать.

Снег хлопьями сыпал с неба. И в этой белой кутерьме, фигуры, маячившие впереди, расплывались, терялись, казались такими далёкими…

Незнакомка обернулась. И Настя отчётливо разглядела длинные чёрные волосы, безупречное до совершенства лицо, ослепительно синие глаза.

И Кайл тоже оглянулся. Улыбнулся Насте, привычно не размыкая губ — ясно, светло, беспечно.

И Дэини улыбнулась в ответ на эту искреннюю радость.

А потом они снова пошли прочь, а Анастасия снова бросилась их догонять. И снова никак не могла настигнуть, хоть казалось, что они в пяти шагах, не больше.

Рыжая бежала и кричала надрывно:

— Кайл! Кайл! Подожди!

Внезапно незнакомка очутилась прямо перед ней. Рыжая едва в неё не врезалась с разбега.

— Тебе с нами нельзя! — строго молвила эта женщина удивительной красоты. — Отпусти его! Здесь ему не будет покоя. А ты ведь хочешь ему счастья, правда?

Настя кивнула согласно. По щекам отчего-то катились слёзы, и больно щемило в груди.

— Тогда не держи! — мягко добавила незнакомка. — Мой Кайл должен остаться со мной. А с тобой… будет твой…

Она протянула изящную тонкую ладонь, дотронувшись осторожно до Анастасии, и её ледяного лица впервые коснулась тень улыбки.

— Кайл теперь с тобой навсегда!

Она отвернулась и пошла прочь, не оставляя следов на белоснежном полотне. И тотчас оказалась на другом конце двора. Рядом с ней снова шагал Кайл. Они почти исчезли, растворившись в слепящем облаке пурги.

А Дэини всё бежала, падала, вставала, бежала снова. И не могла догнать…

Настя проснулась в слезах: с ощущением беспредельного ужаса, отчаяния и бессилия.

Кайла рядом не было…

Рыжая вскочила с постели и бросилась на улицу, как была — босая и в одной сорочке.

Она вылетела во двор, пустынный утренний двор. Замок ещё не проснулся толком и хранил безмятежную тишину зарождавшегося дня.

Настя огляделась и замерла, словно её молнией пронзило, когда взгляд наткнулся на распростёртое посредине двора безжизненное тело.

Правая рука была прижата к сердцу, словно он собрался давать клятву. Лёгкий ветерок перебирал чёрные пряди волос. Широко открытые бездонные глаза смотрели в синее рассветное небо.

Эл встал пораньше, не терпелось в дорогу. Шэрми заботливо укладывала в сумку гостинцы: лепёшки, мясо, немного сыра.

Кея заглянула в кухню, поздоровалась приветливо. Ещё одна ранняя пташка.

Сдавленный крик с улицы заставил вздрогнуть всех. Они бросились во двор одновременно. Выскочили на крыльцо и не поверили своим глазам.

Настя сидела прямо на камнях, подле бездыханного Кайла, сжимала его руку и плакала беззвучно и горько.

Келэйя пошатнулась, вскрикнула страшно и, вцепившись в плечо Шэрми, зарыдала в голос, завыла тоскливо.

Эливерт на непослушных ногах осторожно приблизился к Дэини.

Смотрел ошеломлённо то на мёртвого рыцаря, то на Рыжую. Мучительно пытался понять, что же произошло. Ни крови, ни ран…

Потом взгляд зацепился за прижатую к груди руку, посиневшие губы… Видно, слишком долго Кайл терзал себя своим прошлым. Даже лэмаярское сердце не способно выдержать столько боли и горечи.

Эл присел рядом, окликнул чуть слышно, с опаской:

— Настия…

Она подняла на него затуманенные слезами зелёные глаза, бросила неживым замёрзшим голосом:

— Не бойся! Конца света больше не будет…

Рыжая перевела взгляд на отчаянно рыдающую Кею, на Шэрми, безуспешно пытавшуюся утешить свою хозяйку.

— Я была готова сражаться за него с тобой. Да и с любой другой в этом мире… Но его увела та, которая этому миру давно не принадлежит. А с ней мне не совладать. Теперь он с той, которую любил больше меня, и больше тебя. Больше всего в этом мире…

— Мать? — осмелился предположить Эл.

— Мать. Да. Я видела сон… Он ушёл с ней, — горько улыбнулась Настя. — И тут я бессильна. Теперь он с ней. Но и со мной…

Настя обхватила руками живот, словно её внезапно скрутила боль. Но лицо оставалось отстранённым, и грустная улыбка сияла на губах.

— Он остался со мной. Всё равно остался со мной! Во мне. В моём сыне…

— Девочка… — изумлённо ахнула Шэрми, на секунду даже про Келэйю позабыв. — Ты…

Настя кивнула.

— У меня сын будет.

— Ты уверена? — недоверчиво нахмурилась старушка.

— Уверена.

— А ежели девочка?

Настя скользнула по их поражённым лицам равнодушным взглядом.

— У меня будет ребёнок. И это будет сын. И я назову его Кайл.

Настя смутно помнила похороны. Может быть, просто не хотела помнить.

Всё тонуло в каком-то тумане. Кто-то что-то делал, говорил… Обряды, соболезнования, утешения… Какое это всё имело для неё значение?

Она знала, что Кайл по-прежнему с ней. Навсегда. Живёт внутри: в её памяти, в её сердце, в её воспоминаниях, в её ребёнке.

И так ли важно, что тело его сейчас сгорает и обращается в прах. Это лишь тело. Есть нечто большее…

Кайл не умер. Просто уехал надолго…

Надо просто дождаться его возвращения! Просто перетерпеть. Просто переждать эту одинокую зиму, кутаясь в тёплый плед и греясь у камина.

А потом придёт весна…

И он вернётся к ней. Пусть уже не таким как прежде, а маленьким беспомощным комочком, ревущим по ночам, но он вернётся.

Стоит просто дождаться весны!

А весна…

Она придёт. Весна всегда приходит. Даже сюда, на Север. Даже сюда, на погост. Даже в души, что обледенели и замёрзли, и позабыли, что такое тепло и солнце.

Стоит просто дождаться весны!

Никто, разумеется, не уехал в Кирлию. Эл остался ещё на несколько дней.

Настя с трудом осознавала, что происходит вокруг. Но то, что в это тёмное время Ворон был рядом, засело в памяти очень чётко. Она просто чувствовала его присутствие, знала, что он поблизости, и понимала, что он нужен ей сейчас, необходим, как костыль безногому калеке. Что без его поддержки она бы уже упала, сломалась, сдалась.

А сдаваться нельзя! До весны ещё так далеко. Надо ждать…

Из столицы явились маги, Иридион и королева Эриледа.

Рыжая не ведала, как они узнали. Но это ей было теперь безразлично. Пришли — и спасибо! Остальное неважно.

Талвар отправил известие в Солрунг. Пусть. Форсальд имеет право знать. На погребение всё равно не успеет, но, возможно, захочет приехать на могилу к сыну.

Настя неспособна была сейчас думать обо всех этих будничных делах, заботах, мелочах.

Потому она озадачилась всерьёз, когда Келэйя заговорила с ней о будущем. Всего через пару дней после похорон, когда они обе стояли у могилы Кайла, а больше никого рядом не было.

И уже это одно казалось таким… странным… Что больше не было ревности и соперничества, и они стояли, держась за руки, и утешали друг друга.

— Что ты будешь делать теперь? — вдруг спросила хозяйка Эруарда.

— Ждать, — не задумываясь, тотчас ответила Настя.

— Я не об этом, — покачала головой Кея. — На Юг вернёшься, на Севере останешься? Кирлия или Энлисгорт?

И тут Анастасия впервые начала задумываться о том, как ей жить дальше.

— Не знаю… Может быть, Лэрианор… С него всё началось. Там мне всегда будут рады.