Мы уходим в короткий прыжок, чтобы преодолеть расстояние до следующей звездной системы. Пройдет лишь несколько часов и мне снова нужно будет прикрывать эскадру, входить в соприкосновение с вражеской сетью, посылать ответы на их запросы.

– Выпьешь? – Джейкоб достает бутылку.

– Нет, спасибо. Надо иметь ясный рассудок, – я ухмыляюсь, подумав о пьяной ячейке в сети, – Представляю, как бы удивился тот железноголовый, которому пришлось бы общаться с нетрезвым коллегой.

Капитан залпом выпивает темную жидкость – его профессия не подразумевает соблюдение строгих правил.

– Как ты обнаружила в себе это?

– Что?

– Возможность слышать железноголовых.

– Я не уникальна, Джей. У Юльки тоже есть похожие способности и ей удалось разыскать еще нескольких акци, которые потом указывали Гражданскому корпусу на склепы и биоников. Просто у нашей расы, в отличие от менсо, большая совместимость с эйнерами.

– Это они тебе сказали? Эйнеры?

– А что?

– Не знаю… – Джей качает головой из стороны в сторону, – Как-то странно. Почему у менсо нет таких возможностей, а у вас есть? Ведь, в сущности, мы одинаковы, ничем не отличаемся.

Пожимаю плечами. Мне всегда казалось, что акци и менсо две разные расы, просто схожие внешне. Но я так думала лишь потому, что жила на отшибе и до вторжения никого, кроме соплеменников, не встречала.

– Хочешь сказать, что акци и эйнеров связывает нечто большее? Что-то, о чем мы пока не знаем?

– Это же вы их притащили в обитаемую часть галактики. Черт его знает, что было между вашими умниками и железноголовыми.

Его предположения одновременно обескураживают и пугают меня. Я никогда не задумывалась о том, как эйнеры встретились с акци, что было между нашими расами до войны. Действительно, совместимость двух разных сознаний теперь кажется подозрительной.

– Некрополь на все даст ответ, – подвожу я черту в нашем разговоре, глядя исподлобья на монитор навигационного компьютера, отмеряющего расстояние и время до выхода из гиперпространства.

Вторая система, в которую мы выпрыгиваем, заставляет нас чувствовать себя туристами, которые оказались посреди реки, кишащей аллигаторами. Корабли эйнеров повсюду! Несколько крупных станций и по меньшей мере один обитаемый мир – нас окружает чужая реальность, которая готова устремить на маленькую флотилию миллионы пристальных взглядов и сожрать нас в ту же секунду, как только мы сделаем один неверный, неосторожный шаг.

– Твою мать…

Джейкоб отдает приказы, выбирая для нас тот путь, проходя которым мы могли бы привлечь меньше всего внимания, но в то же время он поминутно оборачивается ко мне, понимая, что сейчас все будет зависеть от моего разума и того, как я смогу интегрироваться в чужую систему.

Но проходит пять минут, десять, а никто не обращается к нам, не пытается кинуть информационный сигнал для проверки на “свой-чужой”.

– Не может быть, чтобы нас не заметили, – я уже открыла глаза, смотрю сквозь бронированное стекло на тысячи подвижных точек, сверкающих в лучах местного солнца.

– Здесь есть чужие корабли, не эйнерские. Может, поэтому на нас не обращают внимания? – Джей пролистывает текстовую информацию, которую выдает ему бортовой компьютер, – Это одна из пограничных систем, и, похоже, здесь полно визитеров из других частей галактики.

Но я не верю, что за нами никто не следит, не пытается установить принадлежность наших кораблей.

– Вот в чем дело! – капитан указывает пальцем в один из мониторов. Зуммирует изображение.

Мы видим грандиозную конструкцию, к которой вереницей выстраиваются корабли. Она похожа на кольцо, обод которого унизан множеством энергетических установок.

– Что это? – я наклоняюсь ближе, чтобы лучше рассмотреть.

– Я слышал про такую штуковину. У нас тоже велись похожие разработки, но их не успели завершить до начала войны. Это разгонный гейт. Выйти из системы можно только через него.

– Почему?

– Потому что эта установка гасит волны, на которых работают все известные маршевые двигатели. Те корабли, что попадают в поле ее действия, могут уйти только через ее сердцевину. В противном случае прыгнуть не удастся.

– Она что, превращает звездную систему в ловушку?

– Точно. Поэтому они и не досматривают всех, кто сюда прилетает. Деваться некуда, все равно рано или поздно нас проверят.

– А если уйти из системы на маневровых?

– Боюсь, что гейт распространяет свое влияние никак не меньше, чем на пару сотен астрономических единиц вокруг. Для того, чтобы достигнуть этой границы на маневровых, нам понадобится еще несколько меяцев.

– Вот же дерьмо… Похоже, мы влипли. Послушай, Джей! Ты можешь сманеврировать куда-то в сторону, где поменьше чужих глаз? Нам нужно время подумать, оглядеться.

– Попробую. Хотя плотность здесь высокая, пустых мест мало. Да и маневрировать целой эскадрой… Не самый лучший способ остаться незамеченным!

– Ничего, авось сойдем за торговый караван.

Но передышка ничего не дает. Сколько бы вариантов спасения мы не перебирали, неизменно приходим к тому, что нужно идти сквозь сердцевину гейта. В этом случае в нас обязательно распознают боевые корабли землян, которых тут быть не должно.

– Нужно что-то решать, Вероника. Висеть в одной точке нельзя – обратят внимание.

– Хорошо, Джей, хорошо! Не торопи меня. Я думаю… Черт! – сижу в кресле, закусив кулак, потом вскакиваю и начинаю ходить по рубке, – Ладно, дай мне пять… Нет, десять минут.

– Да мне-то что. Хоть полчаса. А вот будут ли они ждать, – он кивает на обзорное окно и устало садится за пульт.

Я спускаюсь по лестнице, бегу по коридору…

Юля и Хэлг не участвуют в разборках, которые происходят в рубке. Помочь они нам не могут, поэтому запираются в каюте и ждут момента, когда понадобится участие каждого.

Чуть не проскакивая нужную дверь, останавливаюсь, дергаю за ручку…

– Хэлг, это я! Открой!

С той стороны раздаются шаги, щелкает замок.

– Что-то случилось?

Я толкаю дверь, заставляя его посторониться. Конечно, девчонка с ним. Сидит на кровати в одной футболке.

– Хэлг! Выйди, пожалуйста. Нам с Юлей надо поговорить. Наедине.

Я даже не оборачиваюсь, не хочу видеть его расстроенное лицо. Но пилот соглашается и выходит, прикрывая за собой дверь.

– Юль, ты ведь сможешь сойти за своего? Там, среди остальных эйнеров.

– Где – там? – она удивленно распахивает глаза и как будто даже отодвигается от меня.

– Ну, например на космической станции. Бионик в теле человека – это лучше, чем…

– Чем кто?

Я опускаю взгляд.

– Чем человек, пытающийся изображать из себя бионика. Понимаешь, я бы пошла сама, но меня все равно раскроют, шансов на успех почти ноль. А ты рождена среди них, ты сама – одна из них.

– Да куда идти-то? Зачем? Вероника, ты меня пугаешь!

Присаживаюсь рядом с ней на кровать, кладу ладонь на ее руку.

– Юленька, послушай! Я знаю, это прозвучит, как бред сумасшедшего, но… В общем, нас заперли в этой системе. Покинуть ее можно только через разгонный гейт. И я не вижу другого выхода, кроме как проникнуть на него и отключить чертову машину!

Она хлопает ресницами, вытаскивает свою руку из под моей.

– Вероника, ты совсем дура, да? Как я это сделаю?! Я инженер? Или, может быть, специалист по разгонным гейтам? Я понятия не имею, как он устроен и где отключается! Если вообще отключается… Вряд ли у него есть большая красная кнопка “включить-выключить”. А охрана? Персонал станции? А как я туда попаду?

Но я смотрю на нее таким взглядом, что девчонка уже понимает – у меня есть ответы на вопросы. Если не на все, то, по крайней мере, на самые важные. И вопрос лишь в том, согласится ли она. И если согласится, то не означает ли это, что ей придется принести себя в жертву?

Юля совсем по-человечески прикрывает рот рукой. Мне кажется, что она вот-вот расплачется. Но девчонка не из тех, кто поддается эмоциям. Шмыгнув носом, она поправляет съехавшую с плеча футболку.