— Кто мы? — разозлился Богомир и посмотрел на убирающего мальчика. — Ты и Ян? — Веник размазывал кровавые разводы по полу. У Богомира похолоднело в теле. — Они вас убьют. Лучше бегите.

— Я весь день готовил ловушки. И еще успею остальные, — упорно твердил Калеб. — Мы не можем сбежать. Куда? Предлагаешь матери с младенцем подняться в горы? Так не получится. Мы дадим отпор. Завтра.

Ян закончил уборку и открыл дверь, чтобы вымести песок на улицу. Ветер ворвался в комнату. Калеба чуть не сбило с ног. Он побежал к двери, его сносило, он скользил на носочках, упал, но закрыл.

— Ты, что, вообще не соображаешь? — Калеб подскочил к младшему брату и заорал на него. Было видно — сейчас ударит, но не ударил. Только снова сполз на пол, тяжело дыша. — Придурок, — прошептал он, а затем посмотрел на Богомира: — Вы поможете мне всё это приготовить? Ловушки, оружие.

— Да… — неуверенно ответил старик.

Весь оставшийся день они планировали, как бороться с захватчиками, что-то строили, мастерили. Почему-то все решили, что Богомир будет завтра сражаться. А он просто молчал и ждал — ночи.

Когда семья заснула, Богомир осторожно встал и пробрался к калитке сада. А ночи здесь такие же. Темные, звездные, жужжащие.

Вдруг он услышал рядом с собой:

— Ты ищешь... — Калеб прервался на полуслове.

Богомир взглянул на него виновато и хотел сказать: «Так нужно. Я должен идти», но тогда солгал бы. И мальчик знал это. Богомир в любом случае не остался бы.

— Ничего. Так нужно. Ты должен идти, — сухо произнес Калеб.

Богомир не отрывал от мальчика взгляда и всё старался найти в его глазах сочувствие. Калеб смотрел себе в ноги.

— А что вы тут делаете? — послышался вдруг голос малыша. Калеб вздрогнул и оглянулся. Ян вышел из дома сонный, потягиваясь, в ночной сорочке. Калеб широко раскрыв глаза посмотрел на Богомира. — Куда папа собрался? — спросил Ян.

— Прятаться, — выдал Калеб.

— От кого? — Ян перевел удивленные глазенки с брата на отца.

— От нас. — Калеб еще раз с сожалением взглянул на Богомира. — Мы играем в прятки, — произнес он навзрыд.

— О! В прятки! А можно с вами? — обрадовался Ян.

— Да. Считай.

— Хорошо. — Мальчик покорно прикрыл глаза ладошками и начал: — Один, два, три...

Калеб кивнул Богомиру — мол, ну же, вперед! Богомир опомнился и побежал.

— ...Пять, шесть, семь...

И почему игра заставляет его делать это?

— ...Восемь, девять...

Они ведь даже не настоящие люди.

—...Десять, одиннадцать...

Богомир бежал и бежал. Где-то там малыш еще продолжал считать, а его старший брат глядел в темноту. Какие мысли таились в его светлой головушке? Богомир не хотел знать. Он только боялся, что детский голосочек вдали затихнет. И думал, очень много и о страшном думал.

Я убедился только в одном сегодня: между собой и кем-то другим я никогда не выберу другого.

Богомир заметил их силуэты издалека, но не прибавил шаг, и супруги не стали. Все шли по твердой гальке вдоль реки. С друзьями тоже было что-то не так. И когда игроки наконец встретились, они даже не поздоровались.

Королева споткнулась и упала на камни. Никто не помог ей. Они не понимали зачем.

Все молчали. Королева так и не поднялась с колен. Взглядами мужчины пересекались друг с другом, но не замечали того. Внезапно Михаил увидел что-то в воде, и его лицо исказила гримаса боли. Богомир обернулся. В бурлящем источнике всё дальше уносило течением темно-синий детский сапожек. Михаил в каком-то слепом отчаянии пошел к воде. Богомир испугался и легонько удержал его. Михаил покорно остановился, затем посмотрел на друга. В глазах, прежде окутанных туманом, начало проясняться. Мужчина бросил взгляд на воду, потом на Богомира, слегка приподнял брови, как бы удивляясь тому, что чуть не залез в реку. Затем они оба посмотрели на Королеву.

Вскоре их нашел Эльазар.

Они шли по темным коридорам храма. Поблизости — слышали — кто-то сражался. Красные блики огня скользили по полу и освещали окровавленные трупы.

Послы прибыли в зал. Пентаграммы. Маринованные органы в банках — лягушачьи лапки, человечьи глаза. Жуткое место. Противник был уже побежден — старик, окруженный ветряками, стоял на коленях и больше не сопротивлялся. Рядом лежали его убитые сыновья, но он не скорбел.

— Где же Принцесса? — допрашивал пленника один из ветряков и бил его по лицу. На глазу старика красовалась повязка — как у пирата, только ничем не крепилась. «Неужели он ее приклеил или пришил?» — подумал Богомир.

Ветряк разбил кувшинчик. И старик взвыл от боли, хотел схватиться за голову, но руки ему крепко держали.

— Где Принцесса? Ты ее похитил? Кто-то из твоих мертвых сыновей? Говори!

Старик вдруг засмеялся.

— Решили всю вину скинуть на нас? Спросите своего отца, кто в действительности виноват. Или не можете? Папочка молчит с недавних пор.

Ветряк сломал пленнику нос, затем передал старика Эльазару, чтобы принести более удобный инструмент.

— Так ты будешь…

— Умри, мразь!

Всё произошло быстро. Мгновение — и пленный упал на пол. Из глаза его торчал нож. Над убитым стоял Эльазар — разъяренный и ошарашенный.

— Какого ты… Мы его ведь не допросили.

Видимо, ветряк заметил что-то такое во взгляде Эльазара, что сразу набросился на него. Эльазар быстро исчез в темном тумане, как это делал Мертвый гриф. Ветряк остался на месте, держа в руке лист. Его он успех выхватить у Эльазара из кармана. Богомир подошел к ветряку и взял клочок бумаги. На нем был список известных ученых. В уголке приписка — номер и название газеты «Вечерний Датин».

— Вот и новые цели Грифа, — сказал Богомир. — На Датине.

— Нет! — вскрикнул один молодой паренек. — Эльазар не Мертвый гриф! Он не песочник! Он же сам меня учил ветряной магии. Нельзя обладать двумя способностями одновременно.

— Видимо, можно.

…Темно-синие сапожки в воде. Он словно спал наяву и не мог прийти в себя. До сих пор… а перед глазами — эти сапожки. Во взгляде его читалась пустота, но эмоции переполняли через край.

— …все-таки, думаю, нужно было расспросить их, — слышал он голос жены будто из-под воды.

— Мы разузнали достаточно, — говорил Богомир. Сама его фигура расплывалась и казалась нереальной. — Они не скажут. Задержись мы еще там, и они убили бы нас.

О ком друзья говорят — Михаил не понимал. То есть да, он видел, как Эльазар убил, но…

— …старик сказал, правитель Нибиру в этом виноват.

…Просто эта болтовня казалась такой пустой. Михаил всё думал о том, что случилось после крушения поезда. Особенно врезались в память те сапожки...

— Я тоже это слышал! Но он нам рассказать ничего не сможет.

— Кто-то бы проговорился...

Послы заехали в последний туннель. Богомир успел сорвать желтый цветок и поднес к носу — нет запаха. Мужчина выбросил стебель и взглянул на друга. Михаил сидел в своей кабинке и глядел в темноту. Богомир ему улыбнулся. Друг не заметил. Улыбка медленно спала с губ. Богомир посмотрел на виднеющийся свет новой планеты. Какой он — третий мир — тоже безжизненный и умирающий?

Странный — вот первая реакция Богомира на Датин. «Странный» — это что-то, что трудно описать. Вещи состояли из непонятных материалов — гладких, однотонных. Люди — словно такие же — с вылизанной идеальной внешностью, лыбятся. И сразу брызгают в тебя чем-то. Послы уж подумали, что их пытаются убить, но нет — датинцы окатили паром послов, переодели и повели дальше.

— Еще выпейте эти таблетки, чтобы дышать воздухом, — сказала идеальная женщина. Богомиру аж тошно было на нее смотреть. — Они работают всего сутки, поэтому возьмите сразу вторую — в кармашек положите.

— Нет, спасибо, через день вашей планеты уже не будет, — заметил Богомир.

Округлые лестницы, потолки, плавно переходящие в стены и пол. Что же этот мир ему напоминал? Богомир никак не мог понять. Он вышел к большому окну. Открылась панорама города. Высокие и тонкие здания врезались в облака. Земля и растения отсутствовали. Множество рельсов и поездов пронизывали город на всех его уровнях.