— Нас все путают, да-а, — сказала Эвелина. — Буквально все, а мы даже не похожи. Я знала, что так и будет. Не хотела идти. И с тобой знакомиться не хотела. Родители уговорили. Аттали же обидятся!

Элеон неловко улыбнулась.

— Я тоже не хотела, чтоб ты была здесь, — сказала она. — Думала, зачем тебя вообще мама с папой пригласили? Они решили мне так за что-то отомстить? Они же, вроде, хотели выставить меня в наилучшем свете, а сами привели девочку, которая настолько идеальна, что аж бесит.

— Что ж, — Эвелин хитро улыбнулась. — Выпьем за странных предков!

Девочки разговорились. Элеон призналась, что побаивалась Эвелину.

— Я уже представила, как ты, чтобы убить меня, сдружилась сначала со мной, затем завела в лес и там целую злодейскую речь прочитала о том, как ты несчастлива из-за меня.

— Ну ты и фантазерка, да-а! Зачем бы мне это делать? Благодаря тебе я не живу в нищете, у меня есть красавчики-женихи, возможность ездить в разные страны, учиться. Так что мне бы тебя на руках носить, но я не стану.

— Одна девчонка действительно пыталась убить меня. Из-за Юджина. Она меня к нему ревновала. И даже в какой-то момент притворилась мной. Так что я не фантазерка, а реалистка.

— Да-а уж, — протянула Эвелин.

Девочки замолчали.

— И, что, правда ты никогда не хотела побыть Элеонорой Атталь?

— Почему же нет? — сказала Эвелин. — Конечно, хотела, я даже завидовала тебе, да-а. Особенно когда твои родители отказались от меня и отдали другим людям. А ведь Николас и Мэри стали для меня тогда всем, да-а. Ну ты же их знаешь — они такие… вечные игры, веселье. Я не хотела от них уходить. Особенно к моей теперешней семье. Папа с мамой казались мне уже староватыми. Они не могли со мной носиться, как Аттали, и не особо знали, как общаться с детьми. Все их попытки казались мне фальшивыми. Но затем они ко мне привыкли, я к ним привыкла, мы полюбили друг друга, да-а. Элеон, мне ничего твоего не нужно.

— Знаю. Просто странно, благодаря мне чья-то жизнь улучшилась, хотя я даже ничего для этого не сделала.

— Твои родители сделали. Они надеялись, что ты жива. Я бы тоже надеялась. Да… Я, кстати, помню, как с ними познакомилась. Не то чтобы я не знала свою настоящую маму или своего имени, но, когда мне показали Мэри и Николаса и спросили: «Это твои родители? Тебя зовут Элеон?», я ответила: «Да». Не хотела жить на улице. А твои родители, мне кажется, сразу поняли, что я не их дочь. Помню болезненного такое разочарование на лице Мэри. Но они оставили меня, наверное, надеялись, что ошиблись в своих ощущениях. Не думаю, что они меня не полюбили. Просто совесть загрызала — как воспитывать другого ребенка, если с твоим такое случилось. Так что меня пристроили. Ну и тогда, да, я очень хотела стать лучше тебя. Я умею играть на гитаре! Я скачу на лошади! А они: «Ну молодец, только… ты как бы не наша дочь». И всё тут! Не переплюнуть мне Элеонору. Но теперь это не важно. Я обрела свою семью, ты свою. Всё хорошо, да?

— Да, — Элеон вздохнула, — всё хорошо.

Девочки услышали шум во дворе. Юджин упал с лошади и сломал ногу — она была вся синяя. Врач хотел дать ему лекарство, которое бы за день-два всё заживило, но парень наотрез отказался: «Я слышал, во время этой штуки очень больно — так, что даже можно умереть. Вы не понимаете? Это черная магия. Я не буду это принимать». К тому же начался снегопад. Лучше не перевозить больного пару дней. Вроде случайность, а вроде… Николас видел, как Юджин заходил в сарай, а вышел из него уже прихрамывая, и молоток потом лежал не на месте.

В любом случае праздник закончился, гости разъехались, а Юджин, хоть и жил несколько дней в доме Атталей, полностью игнорировался ими. Элеон продолжила общаться с родителями, узнавать их. Она, наверное, даже полюбила их.

Беда пришла, откуда не ждали. Они завтракали. Влюбленные кормили друг друга с ложечки, Николас пошло шутил, Мэри закатывала глаза, хвасталась серьгами и колье, а Элеон думала: «Наверное, это и есть семейное счастье?» К отцу пришло срочное письмо по поводу магического совета. Атталей просили явиться сегодня же.

— Ну, ладно… раз надо, так езжайте, — сказала Элеон.

И они уехали.

Элеон уже около часа сидела на стуле и терпела самую невыносимую пытку — девочку причесывали. Жасмин усердно переплетала одну и ту же косичку в сотый раз, выдергивала волосы и умудрялась не закрывать рот ни на минуту.

— Твой брат правда красавчик. Я уверена, у нас с ним будут чудесные детки. Хочу, чтобы у них были глазки, как у Ксандра, а носики, как у меня. Дочку бы я назвала Лили, это очень красивое имя, и мне всегда оно нравилось. А Ксандру нравится имя Мария, но я смогу убедить его, что Лили лучше.

— Когда уже будет готово? — с мокрыми от слез глазами прошептала Элеон. Лицо ее раскраснелось от боли.

— Потерпи еще немного. Красота требует жертв. Вот я ради Ксандра тоже за собой ухаживаю. И его стараюсь одевать как можно лучше. Он, конечно, и так идеальный, но носит одно и то же! Я так переживаю, когда он отсутствует по нескольку дней или даже недель. Места себе не нахожу. Ну ничего, когда мы поженимся, всё изменится. Я уже сейчас договорилась с одним знакомым. Он Ксандра к себе устроит. Это неподалеку. Я смогу даже к нему на работу ходить. Правда, здорово будет?

— Когда он уже придет?

— Даже не знаю. Сама переживаю. Минуты разлуки с ним для меня — мучение.

— И не говори…

Тут Жасмин заслышала шаги, бросила косу и побежала к двери, потом вниз. Элеон услышала, как Жасмин кого-то чуть с ног не сбила, потом голос Ксандра. Подростки зашли в комнату.

— Ты представь себе, Элеон, что мне Ксандр купил! — закричала Жасмин с порога и бросилась к девочке. Элеон испугалась, как бы ей снова не начали плести косы. Но Жасмин радостно закрутилась в новой шляпке. — И как ты догадался, что я хотела именно такую?

Ксандр стоял у порога и устало улыбался. Он теперь ждал, когда ему можно будет отдохнуть. Вскоре Жасмин убежала «по важному делу» — по правде, чтобы похвастаться подруге.

— Это ведь та шляпа, на которую, когда мы проходили мимо магазина, она каждый раз показывала и говорила: «Хочу»?

— Именно она, — улыбнулся Ксандр. Он начал раскладывать свои вещи, передал сестре букет из сумки, чтобы она поставила его в вазу. Элеон заинтересовалась цветами и даже на некоторое время забыла о своих проблемах, но потом вспомнила.

— Когда Жасмин уже уйдет от нас?

— Ну, она же сюда переехала. Я не знаю.

— Зачем? Ее ведь никто не звал! Ты сказал, что она просто со мной будет сидеть, пока тебя дома нет, а она решила остаться здесь до конца моих дней!

— Я тоже думал, что она будет только иногда приходить. Но она решила, что лучше сюда переедет, чтобы смотреть за тобой. И в этом есть некая логика.

— Она не хочет смотреть за мной, — саркастично произнесла Элеон. — Она с тобой жить хочет. А это неправильно. Вы как муж и жена, а вы дети.

— Мы не как муж и жена, — так же саркастично сказал Ксандр. — Не преувеличивай. Мы и не собираемся жениться. Она просто пока сидит с тобой. И к тому же у нее с матерью дома проблемы. Мне выгнать ее, что ли, по-твоему?

— Вообще-то она собирается за тебя замуж. Она выбирала имена вашим детям за минуту до твоего прихода.

— Это ничего не значит. Это ваши девчачьи штуки. Вы постоянно придумываете имена своим будущим детям от парней, которых встретили вчера. И что с того? Если бы девушки женись на всех парнях, с кем бы хотели детей, то у нас бы было многомужество. К тому же да никто не поженит нас! О чем ты? Мне тринадцать. Ей тоже. Можешь не переживать.

— Если у вас появится совместный ребенок, то поженят по особым обстоятельствам.

— Что? С чего ты взяла?

— Так Жасмин сказала.

Ксандр мысленно проматерился на всех ему известных языках, пытаясь подобрать идеальное для подобной ситуации слово, но произнес только: «Здорово».