Я была одинока, всюду гонимая. Я наблюдала порой за жителями других племен. Они что-то вечно строили, придумывали. У них были семьи, кров над головой. Я завидовала им, я даже хотела родиться ими. Не быть больше особенной, последней из своего рода. Хотела присоединиться к тем, кто убил всю мою семью.

Но годы шли. Я стала девушкой давно. Но зачем мне эта молодость, если я не могу ей наслаждаться, если ее не с кем разделить? И тогда я захотела смерти. И это… противоречило всему тому, чем я была. А затем я оказалась в Игре. Конец, — сказала Дина внезапно и подняла желтые глаза на Богомира.

— Извини меня, конечно, за вопрос, — сказал он. — Но почему вы не могли взять себе девушку из другого племени? Это что… как-то связано с обычаями? Или то племя было с вашим разных видов? Я просто не понимаю. Кем же вы, они… были? То есть не людьми, что ли? Воющие с вами племена не были людьми?

Дина удивилась.

— Да. Это такие… гномы, — с отвращением сказала она.

— Никогда не понимал, как вас истребили гномы, — сказал Король.

— Я же говорила, — со злостью сказала Дина. — Их было больше нас, они были умнее…

— Ладно, мы поняли, — сказал Богомир.

Богомир вернулся в библиотеку, упал в кровать и лежал, глядя в потолок.

— Что выяснил? — Внезапно появился Хаокин. Он медленно качался на стуле.

— А ты любопытный, да? — Богомир покосился на него. — Это место — Игра, которая захватывает людей. И ей, вероятно, тысячи лет. Некоторые ее жители говорили про времена из древних летописей. Это поразительно. А еще, кажется, Игра разумна. То есть, может, это совпадение, но она словно выбирает игроков. Им всем было нечего терять. К тому же, если подумать, она исполнила их желания…

— Как джинн?

— Не совсем. Как джинн, затащивший внутрь лампы человека. Король здесь нашел жену. Королева — возможность управлять. Дина больше не одинока. А Серый может играть, сколько угодно.

— А ты получил вторую молодость, — заключил Хаокин.

Богомир вскочил с кровати, отодвинул Хаокина от зеркала и посмотрел на себя. По-прежнему молод. Он переключил браслет на руке в другой режим и снова увидел себя старого, затем молодого, старого.

— И что же ты будешь делать? — спросил Хаокин.

— Искать выход отсюда. Что же еще?

Вдали мелькал кроваво-красный свет. Богомир приближался к нему, трясясь на повороте. Темный вечер. Без горизонта. Без неба. Без звезд. Зачем они едут на кровавый свет? Дрожь сомнений пробежалась по спине. «Не верю. Не верю, что кроваво-красный свет существует», — думал Богомир, зная, что тот мелькает вдали. Но света уже не было.

К Богомиру подсела девушка с лучезарной улыбкой. Она походила на ангела, даже светилась.

— Дай мне свои руки, — сказала она. — И я излечу тебя.

Он очень хотел излечиться и подал ей руку. Девушка взяла ее тонкими пальцами. Богомир почувствовал от ее ладоней волну тепла. Хорошо. Спокойно. Исцели меня… Прилег, закрыл глаза. Волна промчалось от макушки до кончиков пят. Хочется спать. Ноги и руки затекают, словно внутри их пузыриться кровь, тело пронзают тысячи острых льдинок, силы быстро утекают.

— Что ты со мной делаешь?

Девушка с лучезарной улыбкой медленно указала пальцем на что-то позади себя. Глаза ее стали стеклянными. Над ней всё это время нависало жуткое Нечто и непрерывно глядело в душу Богомира. Нечто поглотило девушку с лучезарной улыбкой, взяло у нее лицо и начало надвигаться на старика.

Он вздрогнул и проснулся. Еще темно. Он в библиотеке. Только кошмар… А если Нечто стоит надо мной? Глупо, но Богомир всё же взглянул: вперед… назад… вниз…вверх...

Оно. В полумраке сидит на книжной полке и непрерывно смотрит на него желтыми глазами. Богомир чуть не закричал, вскочил с кровати. Свет в комнате загорелся, и Богомир увидел на полке Дину. Он схватился за одеяло — на нем не было рубашки. Вообще в Игре у людей не растут ногти, не растрепывается прическа. Богомир, еще не зная об этом, в первый день пришел домой, разделся и лег в кровать. Но проснулся от жары — на нем появился салатовый пиджак. Пришлось покупать для сна новый костюм — всё то же шестнадцатилетнее тело, только в домашних трусах.

— Что ты здесь делаешь? — закричал Богомир, тяжело дыша от страха. Мысли в ужасе метались, Богомир пытался прийти в себя. Заговорил осторожней: — Ты настоящая Дина? Как ты туда… забралась? — Он украдкой посмотрел на свои руки и грудь — молодые (Слава богу!), повернул переключатель на руке. На теле появился костюм.

Дина не отвечала. Ощущение опасности застыло где-то в горле, Богомир пытался его отогнать. Дина спрыгнула на стол — смяла ногой бумаги, на кровать — та чуть продавилась под ее весом, на пол — встала рядом с Богомиром.

— Я пришла посмотреть, как ты работаешь. — Дина глядела на него в упор. Ее зрачки свернулись тонким лезвием, от чего казалось, будто глаза порезаны пополам.

— Но я спал, — промямлил Богомир и рассердился на себя за такой испуганный голос. Уголки губ Дины потянулись вверх, кожа смялась от улыбки.

— Королева сказала, что ты сегодня хотел зайти к ней и посмотреть на замок. Но тебя у нее нет. Я подумала, ты работаешь, а потом увидела, что спишь. Нельзя стоять и смотреть на спящего человека. Но у тебя слишком маленькая коморка — если б я отошла, ты бы перестал быть в зоне моей видимости. Поэтому я залезла на полку.

— Ла-а-дно, — протянул Богомир, пятясь от нее.

— Ты хочешь прогуляться? Так пошли.

Богомир загораживал проход, поэтому Дина подвинула шкаф с книгами и выскользнула через образовавшуюся щель. Богомир с пол минуты стоял на месте и растерянно держал одеяло на груди, а потом рванул за Диной.

Со спины она не так страшна — со стройным и гибким станом, узкой талией, широкими бедрами, по которым легонько били красные локоны. На повороте Богомир поравнялся с девушкой.

— Ты много читаешь? — Он вздрогнул от голоса Дины. Она вдруг затараторила: — Прости, если это слишком личное, можешь не отвечать. Я не требую ответа.

— Всё нормально. Это совсем не личная информация. Я… э-э… по жизни занимался тем, что работал в библиотеке. Книги коллекционировал, изучал их.

Дина уже, казалось, не слушала, а увлеченно рассматривала его зубы. Богомир смутился и замолчал.

— Ой, прости. Я случайно засмотрелась. Я такая — постоянно всех рассматриваю. Не могу оторваться. Королева мне говорит: «Больше пяти секунд не гляди на говорящего». Я обычно в голове считаю: раз, два, три… а потом забываю и засматриваюсь. А ты себе такие зубы нарочно придумал? Или Игра их тебе подобрала?

— Что? Я не знаю. — Богомир чувствовал себя так, словно его ведут на казнь.

— Я бы по-другому сделала. Цвет слишком белый — такого в жизни не бывает. Нужно немного желтого, к тому же клыки не заострены. Неудобно жевать. Так… — Дина отвела взгляд вверх. — А мои слова сейчас были скорее дружеским советом, вроде: «К твоим занавескам подошел бы фиолетовый диван»? Или неконструктивной критикой, вроде: «Ты всё сделал неправильно!»? Или конструктивной критикой: «В целом хорошо, но есть недочеты»? А? Наверное, скорее критика. Черт… Ой! — Дина вздрогнула, зрачки ее расширились. Богомир шарахнулся от девушки в сторону. — Я при тебе плохое слово сказала. Прости. И еще эта критика неконструктивная. Что-то я сегодня… прости.

— Да, всё нормально, просто… — попытался ее успокоить Богомир.

— Что просто? — взорвалась Дина и вцепилась ему в плечи ногтями. — Не щади меня! Скажи всё, как есть. Я испортила разговор?

— Нет, — прошептал Богомир. — Просто… ты слишком взволнованна.

— Взволнованна? — испугалась Дина. — Это так плохо, да? А мне нужно быть какой? Веселой, да? Прости, пожалуйста. Я просто немножечко… ой…

— Не извиняйся так часто, — не выдержал Богомир и отцепил от себя руки Дины. — И всё нормально.

— Прости, что я так много извиняюсь. Я сильно тебя этим раздражаю, да? Я из другого культурного сообщества и не привыкла вести себя так, как вы ведете. То есть не вы, а мы. Мы же все… ой, что я несу? — Она закрыла лицо руками. Вздохнула. — Будет лучше, если мы будем просто стоять и молчать? — Дина уставилась на него желтыми глазами.