Раз и — удар. В челюсть. Настасия с боевым кличем набросилась на царицу. Кукольник взорвалась от злости, хотела позвать джинна и слуг на помощь, но получила лезвие в живот от Корнелии. Синяк под глаз от другой куклы, стулом об голову, табуреткой о колени. Всей оравой они убивали ненавистную хозяйку. Срубили ее шляпу — Чудо достал лампу. А затем бросили Кукольника в печь.

Когда дым от царицы вышел из трубы и вознесся в небеса, проклятие с дома спало. За окнами вместо каменной стены засияло солнце, метель кончилась, и только куклы лежали мертвые на полу. Без магии царицы они вновь стали вещами. Но Чудо дотронулся до всех бездвижных союзников, и они ожили. Коснулся и Настасии — женщина уже развязала дочь и теперь обнимала ее. Голос дух вернул старой подруге чуть раньше.

— Мама, видишь, я сняла проклятие, — сказала Маргарит.

— Да, она права, — улыбнулся Чудо, — ваш род больше не проклят.

Чудо хотел исцелить и Анджелоса, но парень огрызнулся.

Союзники выпустили зверей из кухонных клеток, лошадей запрягли в карету Элеон — на экипаже они покинут чертово царство. Анджелос отказался ехать со всеми, захотел один, всё равно в другую сторону надо.

Но для начала нужно было разобраться с этим домом — средоточием зла. Они пробовали его сжечь — но горела лишь обшивка и мебель, а здание в основании оставалось целым. Тогда всем куклам предоставили выбор: либо они будут жить здесь, но без Чудо не смогут двигаться, либо пойдут в общий костер, и их души обретут свободу. Пенелопа ухмыльнулась и сказала, что не хочет убиваться, а подождет нового Кукольника. Гример ответил аналогично. От Повара и других чудищ союзники просто избавились без согласия. Фортепиано Персеус хотел свободы, но в последний миг испугался, но потом всё же решился. Человек-конь случайно забежал в общий костер. Безмоглый пес Финч не мог выбирать, и его просто оставили в доме. Корнелия, эта отважная Корнелия смело шагнула в огонь. Куклы не чувствуют боли. Кроме, душевной, конечно. Корнелия взглянула на Анджелоса. Он не отрывал от Балерины взгляда: наблюдал, как темно-синие ее глаза чернеют и наконец-то входят во мрак ночи. Большинство кукол-противников царицы предпочли ту же судьбу. Но малютки-игрушки, включая Джудо, побоялись смерти.

Всех волновало, что станет с Чудом. К сожалению, освободить его из плена лампы было невозможно. Чудо — светлый дух, и, когда во время предыдущего парада планет мир лишился светлой магии, хорошие духи тоже как бы погибли без своего питания. Чудо же сделали джинном, и он не умирал из-за сконцентрированной светлой магии в роге единорога, который дети нашли в библиотеке и спрятали. Анджелос нехотя показал всем, куда дел шкатулку. Настасия наклонилась завязать Маргарит шнурки. Анджелос тем временем отвел Элеон в соседний зал.

— Послушай, — сказал он. — Я не хотел, чтобы Майерсы слышали, потому что, знаешь, они не поймут. Но ты… я думаю, можешь оценить ситуацию здраво. Это место, это жуткое место мы не способны уничтожить. Но джинна — да.

— Уничтожить кого? — Элеон выкатила на Анджелоса глаза.

— Знаю, как это звучит. Он спас нас и всё такое, но… Это невероятно сильное существо, которое многие годы похищало детей и участвовало в их убийстве.

— Он не хотел этого!

— Да, но всё же это так. Им управляли. И им еще будут управлять.

— Мы не позволим.

— Мы не вечны. Да и мы не отвечаем за то, какими проснемся завтра. Вдруг ты решишь кого-то убить? Или я стану тираном? Он — оружие, и однажды попадет не в те руки.

— Да, но мы не можем его убить, Анджелос. Он нас спас. Это просто нечестно. К тому же он — Чудо, понимаешь? ЧУДО! Мы нашли в этом мире нечто невероятное. Это… это. Многие молятся о таком и без толку. А к нам оно пришло. Зачем теперь от него отказываться?

— Да, я понял. — Анджелос опустил голову. — Ты просто… такая же дура, как и была, — резко сказал он и с ненавистью взглянул на Элеон. — Не бойся, я сделаю всё сам.

Анджелос потянулся за лампой. Элеон оттолкнула его, хотела закричать, но он закрыл ей рот. Она укусила его за пальцы. Анджелос весь кипел от злости — слизистая его глаз болезненно покраснела и теперь была много ярче блекло-голубой радужки. Потасовка продолжилась, юноша все-таки выхватил у Элеон лампу. Она успела позвать Чудо, дух явился пред ней. Анджелос ударил сосуд об пол — он разлетелся в множество осколков, и Чудо развеялся.

— Так будет лучше, — сказал Анджелос, а затем внезапно вырубился: на шум пришла Настасия и в ненависти ударила юношу по затылку синей шкатулкой.

Женщина сложила осколки от лампы к рогу в надежде, что светлая магия оживит Чудо. Не сработало. Настасия заплакала. Элеон привела в чувства Анджелоса. Он очнулся еще агрессивнее, чем раньше — злой как черт, с раскалывающейся головой. Элеон из жалости предложила ему поехать вместе с ними в карете. Настасия возмутилась. Анджелос прогнал всех.

Царство опустело. Игрушки притихли, будто и не были живыми. Анджелос, чуть пошатываясь, покинул библиотеку и пошел искать выход, но наткнулся на мастерскую Кукольника. Юноша поднял глаза и увидел в отражении себя: болезненное лицо, слипшиеся медные кудри, изможденный взгляд. Звуки вокруг пропадали от гула в голове, всё перед глазами кружилось. Анджелос спотыкнулся об Финча — пес, видимо, пока работала магия Чудо, искал свою хозяйку. Юноша ненавистно пнул от себя собаку, а потом почувствовал, как его заглатывает темнота, и — повалился в нее.

Настасия, Элеон и Маргарит выезжали из царства Кукольника. Снег всё еще лежал на полях, но в небе сверкало солнце, а ветер ласково играл с волосами девчонок.

— Ну-ка! — рассердилась Настасия. — Заболеть тут захотели? Немедленно засуньте головы обратно!

Элеон рассмеялась, но всё же вернулась в карету. Пускай Настасия нравоучает! Какая разница, главное — они выбрались из этого ужасного места. Маргарит в последний раз взглянула вдаль — туда, где должен был стоять проклятый дом. Поместье внезапно исчезло, дорогу к нему заволокло лесом. Маргарит этого не увидела, но ощутила опустошающую тоску и жуть. Ей показалось, дом злорадно смеется сквозь чей-то истеричный крик.

Маргарит спряталась в экипаж.

Малютка Ют плакала среди желтой листвы. Холодело — и на горе вечного лета однажды наступает осень, а затем и зима. В то же время у оголодавших людей завершается цикл: морозная весна уходит, а к ним приходят солнечные дни.

— Ну что ты, Принцесса, не плачь! — услышала Ют ласковый голос какого-то мальчишки.

Девочка испугалась, что это говорит Гайдин. Но это оказался не он. Незнакомый мальчик лет двенадцати присел на карточки и погладил Ют по голове.

— Как же? — прохныкала девочка. — Они погибли… Из-за меня! И теперь я проклята.

— Я знаю, знаю, — ответил мальчик с грустью. — Мне обо всем рассказала Королева. Но есть одно место, где проклятие на тебя не подействует.

Ют хлюпнула носом и уставилась на незнакомца во все глаза.

— Оно волшебное, и в нем правит справедливейшая Королева. Я — ее Серый Кардинал. Королева, узнав о твоем горе, послала меня за тобой. Ты станешь ее дочкой, нашей Принцессой?

— Но она не моя мама.

— Это будет такая игра, — улыбнулся Серый. — В ней ты можешь быть кем угодно и создавать такие миры, которые только вообразишь.

Мальчик достал старинную коробку и показал ее Ют.

— Открой крышку, и игра начнется, — сказал он.

Девочка неуверенно протянула руку к коробке, отодвинула защелку. Ярко-желтый свет сверкнул в лесной чаще, а затем еще раз.

Ют Майерс искали несколько дней, но так и не нашли. Тело чудовища, которое, как сказал Гайдин, погналось за девочкой, также обнаружено не было. «Наверное, монстр выжил и забрал Ют с собой», — сказал Раймунд с улыбкой на лице. Его радовало, что больше не надо терпеть эту девчонку. Может, если она правда ушла с монстрами, ей там будет лучше? В конце концов Раймунду еще нужно везти людей в новый мир, к цивилизации.