— Зачем Ют Майерс, — сказал Богомир, еще глядя на кружок, — сказала нам, что принц Ария — одноглазый?

— Чего? — не понял Михаил. — Она такого не говорила. Принц Ария… Это какой? Эльазар?

— Нет, нет. Ансельм. Блондин. С первой планеты. У тебя раньше когда-нибудь лопались чашки от горячего чая?

— Да, и что?

— Я тоже помню... Я налил как-то кипяток в стакан, и у него отвалилось донышко.

— По-твоему, чашки лопаются только определенным образом?

— Не знаю, но ведь… здесь она лопнула определенным образом — так, чтобы воткнуться мальчику в зрачок, и он вынужденно сказал, что его травмировали раньше.

Михаил задумался.

— Принц одноглазый, как тот убитый старик, песочник. А разве все песочники одноглазые? Ты помнишь, что было у их трупов?

— Думаешь, я считал глаза мертвецов?.. — спросил Богомир. — У них у всех есть тотемы, с помощью которых они видят, куда перемещаться. Наверняка, в тотеме — второй глаз. Вот почему они…

— Хотите сказать, семнадцатилетний мальчик — это тот, кто хочет убить всех жителей трех планет? — удивилась Дина.

— Его ведь захватили террористы, — пояснил Богомир. — Песочники, то есть. Ты же видела их храм. Конечно, они пацану мозги промыли. Хотя, — Богомир усмехнулся, — принц нас всё это время дурачил. Сначала на Нибиру послал. С Нибиру — на Датин. Нам нужно на Арий.

— И где мы там будем принца искать? — нетерпеливо спросил Михаил. — Подожди, Красный замок. Помнишь, ты всё хотел туда попасть, а мальчик появился именно тогда, когда ты уже почти зашел внутрь. Он нам зубы заговорил. Мертвый гриф там. Только… как мы доберемся на Арий? Планета-то закрыта. На поезде не доехать.

— На космическом корабле, — ответила Дина.

Мужчины на нее посмотрели.

— А вы не видели, как сражаются датинцы? На космических кораблях, — мечтательно произнесла она.

Игроки медленно летели в темно-синем космосе. Мимо них проносились искрящиеся кометки, метеоры. Михаил с восхищением даже потрогал одну такую звездочку с кулак и обжегся.

— Ой ты…

— А что хотел? — усмехнулся Богомир. — Звезды ведь сделаны из огня.

— Откуда мне знать их состав? Я в космос раньше не летал. — Михаил спрятался поглубже в свой корабль.

Послы приземлились на железную поверхность Ария, разыскали люк, спустились. Охраны не оказалось. Осторожно прошли в поселение и к Красному замку, открыли двери. Мертвого грифа в помещении не было. Но повсюду лежали сотни стеклянных ящиков, наподобие больших бутылок, а внутри них — люди.

— Что это за место? — ужаснулась Королева. Она увидела бутылку с ребенком, попыталась разбить стекло. Мальчик спал в какой-то жидкости, как мертвый. Вдруг коробка с ним исчезла в темном дыму.

Королева растерянно озиралась по сторонам. Другие стеклянные ящики тоже периодически пропадали.

— Наверное, он переносит их куда-то, — сказал Богомир. — Не знаю как, почему… Думаю, нам тоже нужно залезть в эти бутылки. Тогда он и нас отправит к остальным.

— Да как эта гениальная идея тебе в голову-то пришла! — разозлился Михаил.

— Не кричи, — сказала Дина. — Предложишь свой вариант? По-моему, Ют хочет, чтобы мы оказались в этих коробках и тоже уснули.

— Это ваши предположения, — заявил Михаил.

— А что ты теряешь? — спросил Богомир. — В игре мы не умрем, а бегать по трем планетам и искать Мертвого грифа уже нет времени.

Богомир шел по пляжу. Море наконец успокоилось и стало цвета разведенной голубизны. Волны мягко вбивались в пену. Солнце светило фальшиво-ярко и огненными пятнами отражалось на песке.

На берегу Богомир увидел девушку в длинной оранжево-зеленой юбке. Эта девушка сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на море. Богомир подошел к ней. Красавица лучезарно улыбнулась. В ее каштановых кудрях играли бусинки и перья, всё ее лицо было усыпано веснушками. И серые глаза, точно обведенные по окружности черным, очень выделялись на этом коричневом фоне. Богомир спрятал руки в карманы, прищурился.

— Милый, привет! Садись со мной, — предложила девушка.

— Нет, спасибо. Я постою, — ответил Богомир и затем добавил: — Привет, мам.

Лера снова лучезарно улыбнулась.

— Всё высматриваешь на горизонте паруса? — спросил Богомир.

— Я? — удивилась Лера. — Да… Конечно. Мне нравится сидеть здесь, смотреть на волны. Это нас… когда-то объединяло. Ты теперь считаешь такое занятие глупостью?

— Нет, нет, конечно. Я тоже любил глядеть на горизонт, надеялся увидеть там эти паруса. Но их не было, мам, — с грустью сказал он.

— Почему ты несчастлив, милый?

— С чего ты взяла?

— Ты сам так всегда говорил.

— Нет, я об этом только молчал. Да, наверное… но не сейчас. Здесь так прекрасно.

— Почему ты не женился? Я бы хотела познакомиться с твоей женой, взять на руки твоих детей.

— Жениться? На ком?

— Хотя бы на той девочке — Эли. Она была милой.

— Эли бы тебе не понравилась… Да, ты бы смирилась. Но разве я был бы от того счастлив? В любви с Эли я жил мгновения. Раз уже тогда она мне надоела, что стало бы через год, два, тридцать? Она бы превратилась в пустое место в этом доме и просто бы жила за мой счет. Но зачем мне это? Ты же знаешь, я никогда не любил людей.

— Но ты сожалеешь, что не завел семью. И о своей жизни.

— Не думаю. Ты сожалеешь. Не я. Мне нравилась моя жизнь, честно. Я был один, но в вдохновляющем одиночестве. Без любви, но со страстью и свободой. Без моря, но со спокойствием. Кажется, я вижу парус, ма.

Лера подскочила. Парус! Парус! Затем взглянула на сына полными слез глазами.

— Беги, папа тебя ждет. Лодка там. — Богомир похлопал мать по плечу.

— Да? — На ее лице сменялись эмоции. — Наконец-то! — Со страхом. — Ты с нами?

— Нет, здесь уж вы одни. Меня всегда тошнило в море. Не понимаю, как его можно любить. Я — домой. — Он развернулся и медленно пошел к библиотеке. Лера побежала за лодкой. — Ты знаешь, мне нравилась эта тишина, — продолжал говорить он как бы уже для себя. — Нравилось, что я посвящал жизнь искусству, что через него я сам творил. — Лера вытащила лодку в воду. — И я бы не променял ее на эти паруса, ма. — Он обернулся с улыбкой, а затем побежал задом наперед к библиотеке. — Хотя в мыслях я постоянно твердил, что моя жизнь ужасна, я ненавидел ее лишь потому, что старался ради вашей мечты. Такой неясной для меня, мнимой, точно нереальной. — Богомир замер, глядя, как мама, уже ставшая точкой, плывет к кораблю отца. — И хотя некоторые вещи я могу понять. — Он посмотрел на вывеску: «Библиотека Авиафинов», и зашел внутрь. — Но другие я считал просто абсурдными. Графиня. — Богомир поклонился жене своего брата, подмигнул Миру, а, когда они прошли мимо, неловко рассмеялся. — Но пора перестать лукавить. Мне нравится творить. — Библиотеку наполняли люди, служанка поднесла кофе Богомиру, он отхлебнул. — Нравится флиртовать и выступать. — Зрители окружили Богомира, он кое-как от них отбился. — Нравится приводить книги в порядок. — Провел рукой по корешку. — Денег мне хватало, от людей я уставал. Даже одиночество меня не пугало, но затем… — Богомир зашел в тупик, начал медленно отступать. — …Я состарился, и вокруг меня никого не осталось, а сил, чтобы всё изменить, уже не было. И… — Он вздрогнул, заметив, как красные пряди промелькнули между книжными рядами, побежал в коридор за Диной, заметил ее в другом проходе. — …И только в самой жестокой лжи я твердил, что мне не нравится Дина в ее… — Девушка подкралась к Богомиру со спины. Он обернулся. Снова подперла его к стенке. — …Разрушительной… — Волосы Дины загорелись, она попыталась поцеловать Богомира. — …Демонической… — Желтые глаза стали змеиными, а сама Дина начала обращаться в дракона. — …И противоестественной страсти. — Богомир выскользнул из объятий чудовища. — И сейчас я бы хотел… — Он остановился. Мир вокруг плыл волнами. Богомир начал вспоминать, что всё это нереально, это лишь сон и нужно…