— Идем, — она схватила возлюбленного за руку и повела куда-то.

Дина наконец открыла Богомиру дверь на свою клетку. Белые холодные облака заплыли в коридор. Девушка улыбнулась и спиной назад пошла по шатающейся деревянной дорожке в небесную комнату. Богомир с тревогой наблюдал за этим. Дина остановилась на крае дорожки.

— Хочешь увидеть мой мир? Тогда следуй за...

И шаг назад — Дина бесшумно провалилась в белое небо. Богомир выбежал на дорожку, посмотрел вниз, но там были только бескрайние головокружительные поля. Деревяшка дрожит, и холодный ветер сдувает в сторону. Богомир оглянулся — дверь стояла прямо в открытом небе. «Хочешь увидеть мой мир?» — он вспомнил слова Дины и еще раз взглянул вниз. Голова закружилась, и Богомира пробило на смех, пронизанный холодом. Ведь Дина не сумасшедшая — идти на верную смерть! Ведь умереть в Игре можно лишь в одиннадцать ноль-ноль! «Что же я творю?» — пронеслось у Богомира в голове, и — прыжок.

Упасть сквозь белый туман и промокнуть насквозь. Небо то наверху, то внизу, то сбоку. Падаешь, изрезанный ледяным ветром. Сквозь шум и боль видишь извивающуюся красную змею с желтыми глазами, которая движется к тебе.

Боли нет. И страха нет. И ты больше не падаешь, а скользишь по воздуху на гребне ветра. Наклон левой руки — и тело кренится влево. Вперед и вверх летишь сквозь облака. И они уже не жгуче-ледяные, а охлаждающие. И она рядом — вечный спутник, который всё же не часть тебя.

И в облаках — город. Ты узнаешь здания, башни, но они кажутся чем-то чужеродным, словно из другой жизни. Они полуразрушены. Добычи в них нет.

…Вы летите над холмами. Приятное тепло. Она рядом — крыло к крылу.

Стадо! Горит. Кричит. Зубы вцепляются в мясо. Зверь еще извивается, истекает кровью…

Вода. Слишком мало, чтобы напиться — какая-то лужица. Желтые глаза смотрят на тебя. Ты и без слов понимаешь, что они говорят…

Горы, реки, долины — бесконечная жизнь. Тысячи существ — убить. Кости хрустят. Истошный крик режет уши — сердце бьется быстрее от восторга.

Ее ребристая рука. Жар дыхания. Желтые разъяренные глаза…

Полет. Тишина.

Странные картинки во сне. Злость. Полет. В облаках — что-то. Вроде, камни. Приземляешься. Место оставлено. Палата с золотом. Маленькие комнаты и отверстия с ноготок — двери. Люди? Добыча! Нет… люди.

Он, сметенный, взлетает в небо, ищет. Здесь должно быть что-то, оно как бы зовет его. Маленькая дверца стоит посреди облаков. Ему в нее не протиснуться. Но там — выход. И он проходит через нее.

Богомир в ужасе выпал из облачного мира. В голове — каша, он весь дрожит и чувствует полнейший ужас — словно в его груди разорвалась бомба, все кишки и органы раскидало по комнате, и он сейчас умрет. Что это было? Что, черт возьми, это было? И где Дина? Нет… нельзя видеть Дину. Нельзя снова погрузиться в этот ужас.

Богомир кое-как добрался до дома, сел на кушетку, обхватив себя руками. Тело продолжало трястись; он был весь насквозь мокрый, но не замечал этого. Он пока ничего не понимал и знал, что не поймет в полусумасшедшем сознании. Поэтому просто положил голову на подушку и уснул, но и во сне видел те странные видения. Мозг тщательно старался переварить их, но Богомиру было до жути страшно, и он много раз просыпался, забывая свои сны.

Он проспал часов двенадцать и чувствовал себя как убитый. Встал с кушетки, потягивая затекшую голову.

— Кошмары? — спросил Хаокин. Он стоял у входа в каморку. Богомиру показалось, что у парня желтые глаза, и старик вздрогнул. — Давно вы здесь не появлялись.

— Да? — неуверенно сказал Богомир.

— Да-а, — протянул Хаокин, рассматривая его с ног до головы. Затем раскрыл занавеску — свет ударил в глаза Богомира. Хаокин сел на стул.

— Мы — живые люди, — внезапно произнес колдун.

— Что ты хотел этим сказать?

— То, о чем вы подумали. Мы — не придуманные персонажи вашей книги, мы — живые люди, точнее их образы.

— С чего ты взял?

— Вас не было много дней, верно? — Хаокин кольнул взглядом Богомира. — И всё же мы продолжали сверкать. Словно… наши изменения зависят не от вас, а от чего-то другого, от чего-то извне. Скажите, как зовут вашу родственницу — ту девочку, с которой носится Элеон?

— Ты ведь знаешь, — напряженно произнес Богомир. — Мэри.

— А фамилия, — настаивал Хаокин. — Та же, что и у вас?

— Да… она дочка племянника. Мэри Авиафина.

— А вот и не верно! — воскликнул Хаокин. — Я вспомнил Мэри Авиафину, — прошептал он. — Она, можно сказать, мой друг. И сейчас я у нее в гостях. Только Мэри давно не десять, она родила четверых, а фамилия ее теперь — Атталь. Та же фамилия у ее дочери — Элеоноры Атталь.

— Что ты такое говоришь? Я придумал Элеон и тебя…

— Нет. Вы сказали, что Мэри — прототип Элеон, но она ее мать. Авиафина — девичья фамилия Мэри, я точно знаю. Сейчас эту женщину зовут Мэри Атталь, но вы не могли бы это запомнить, потому что видели девочку всего пару раз. Вы начали книгу в бреду — на самом деле, вы подсмотрели истории из чужих жизней. Мы — живые люди сквозь призму вашего сознания. — Хаокину понравилась эта фраза, и он улыбнулся.

— Как я мог «подсмотреть» ваши истории? Это же нелепо!

— Вспомните, где вы пишете. — Хаокин медленно показал пальцем на зеркало, стоящее на столе. — Говорят, зеркала — проход сквозь другой мир. Покажи мне Элеонору Атталь! — внезапно приказал Хаокин и коснулся холодной поверхности стекла. В зеркале теперь отражалась Элеон в постели. Самодовольная улыбка появилась на лице юноши. Богомир, не веря глазам, подошел ближе. — А теперь Ариадну. — Зеркало показало и ее. — А теперь Х-хаокина.

Колдун запнулся на своем имени. Перед ним в зеркале появился он настоящий, в ванной комнате, без рубашки. Его худое тело было покрыто ужасающими шрамами, которые тоже были реальными. Богомир увидел, как изменилось лицо собеседника — Хаокин не мог смотреть на себя такого. В зеркале отражался почти сумасшедший, гадкий оборвыш, он кромсал себе волосы ножом. Богомиру казалось, что парень в коморке и реальный Хаокин — два разных человека. Но на деле тот, что из зеркала, просто снял рубашку. Хаокин почувствовал, что его охватывает вспышка. Он успел только взглянуть на Богомира, сказав: «Нет, пожалу…», и она захватила его. Теперь уже и персонаж кромсал волосы перед зеркалом, дрожа от злости.

— Хаокин, — прошептал Богомир, пятясь, но юноша его не слышал.

Внезапно позади кто-то завизжал. Богомир отскочил в сторону.

— Хаокин! Ты ведь в курсе, что приличные люди закрываются в ванной? — сказала рыжеволосая женщина лет тридцати пяти.

— Да, Мэри, — ответил Хаокин, замешкавшись.

Богомир выбежал из коморки. Это и есть Мэри Авиафина? Та бойкая малютка? Богомир не разглядывал женщину, но она показалась ему старой и какой-то убитой. «Нужно рассказать обо всем Мише, а не то я сойду с ума». Они встретились. Михаил сразу спросил, где друг пропадал, Богомир пообещал ответить позже и повел его к себе.

— Мои персонажи — отражения реальных людей. Я, видимо, когда был в безумном состоянии первые дни в Игре, увидел их в зеркале. Оно почему-то показывает реальный мир.

— Это потрясающая новость! — воскликнул Король. — У нас теперь есть хоть какая-то связь с реальностью. Если б я раньше знал, что так можно. А ведь точно… я и тогда это зеркало заметил. Мы только привели тебя сюда, а повсюду воссоздавалась библиотека. Но ты всё орал: «Хочу видеть дом! Хочу видеть дом!» И я заметил, что в зеркале отражалась мебель и книги, но не мы все, словно мы вампиры. Теперь я понял, что оно показывало библиотеку из реальности.

— Подожди, ты тоже тогда провожал меня? Значит, видел мой истинный облик. А чего тогда мальцом называл?

Король усмехнулся.

— Ну тебе же двадцать восемь — почти ровесник Дины.

Богомир, как услышал это имя, позеленел.

— А эти люди, которые в библиотеке, кто они? — спросил Михаил. — Ведь не твои знакомые?