— Еще раз повтори, пожалуйста, какая эта связь?

— Древняя, — медленно произнес Хаокин, глядя на Ариадну. Она всё равно не отстанет. Он закрыл глаза, приготовился к удару и произнес: — Этот обряд совершался во время свадебной церемонии.

Нож по рукоять зашел в плечо Хаокина.

Прошло еще минут пять.

— Так, значит, я все-таки невеста дьявола? — сказала Ариадна.

— Какой я тебе дьявол? — обиделся Хаокин. — Хотя… приму это за комплимент. Дьявол, если помнишь, был самым прекрасным ангелом.

— Хм. Знаешь, о чем я подумала? — Хаокин покачал головой. И Ариадна ответила: — Раз я не могу заставить тебя разрушить связь сейчас и отпустить не могу, не сидеть же мне с тобой целый месяц! Я пошла. Увидимся через тридцать дней.

И она ушла. Просто ушла. Хаокин минут пять смотрел на дверь. Затем начал думать, как выбраться. На этот раз Ариадна хорошо его связала — не пошевелиться даже. И небольшие блоки на магию, естественно. Хаокин решил, что, если отсюда когда-нибудь выйдет, он обязательно составит список правил по выживанию, и первый пункт в нем будет: «Не давай советов своим врагам. Это тупо». Хаокин испробовал около пяти вариантов побега: две попытки пробить блок к тому же со связанными руками, одна попытка упрыгать со стула, одно громкое «ПОМОГИТЕ!» и еще развязаться каким-то образом. Попытки провалились. Хаокин с иронией вспомнил, как его называли «величайшим колдуном тысячелетия». Вообще этот титул — надуманный. Хаокин вряд ли даже в Академии мог считаться лучшим колдуном. Просто он был очень популярным и талантливым ведьмаком (ВЕДЬМАКОМ, а не магом), а еще «тем милым парнем, что влюблен в вампиршу, они такая красивая пара». В следующие полчаса Хаокин отдавался ностальгии. Затем придумывал планы побега. Затем захотел пить. Потом прошло лет десять, это точно, и все эти десять лет он сидел на стуле, и солнце не успело сесть за горизонт. Хаокин уже злился. У него, вроде, началась горячка. Он припомнил всех людей, которые умерли от этой страшной болезни.

И так продолжалось несколько дней. А затем вернулась Ариадна.

— Как же я рад, черт возьми, тебя видеть! — с порога завопил Хаокин. Ариадна тупо на него уставилась.

— Еще бы, — пожала она плечами и села напротив Хаокина.

— Я думал, что умру здесь со скуки. Я уже посчитал количество досок в угле — их пятнадцать, количество всех досок на стене — их в одной тридцать, в другой десять, а в других двух мне не видно. А еще здесь есть две паутины. И четырнадцать мух. У каждой — свое имя и своя история. Особенно меня трогает Анабель. Она жила со своим мужем и потеряла ребенка… Но это не важно. Отпусти меня, пожалуйста. Здесь так СКУЧНО, и у меня ноги затекли. Я тебе обещаю, я тебе КЛЯНУСЬ чем угодно, что сниму эту связь. Она мне вообще не нужна.

— Вот развяжу я тебя, и какие гарантии, что ты не сбежишь?

— Я не сбегу! Хочешь дам тебе кулончик-поисковик? Они лежат в моей сумке. Если туда мою кровь залить, он всегда будет показывать, где я нахожусь. Чем ближе, тем активнее.

Ариадна пожала плечами и сделала кулончик. Проверила. Кулончик работал: каждый раз, когда Ариадна его отпускала, он врезался в лицо Хаокина, а девушка смеялась.

— Этого мало, — сказала она, наигравшись. — Если ты сбежишь, я смогу тебя выследить, но мне, что, каждый раз тебя ловить, что ли? Не-а. Мне нужны большие гарантии. Что предложишь?

— Я думаю, — сказал Хаокин. Потом через минуту сказал: — Есть зелье правды. Но, наверное, оно тебя не убедит. Хорошо. Есть еще магия Вуду. Блин, но это то же самое, считай, если ты себя ножом будешь резать, а на мне отражаться. Есть… проклятия есть. В принципе, наверное, можно поставить условие в нем. Типа: «Если в ближайшее полнолуние я не сниму связь, я умру». Но, вообще-то, сложно проклинать. Для этого надо пробить ауру человека ненавистью.

— Я готова.

Ариадна начала кричать на Хаокина, чтобы пробить его ауру. Ничего не изменилось. Парень сказал, что девушка его точно прокляла. Ариадна не поверила. Тогда колдун предложил другой способ пробить ауру — зелье неудачи.

Ариадна дала ему зелье неудачи. Но это было зелье прохождения сквозь предметы. С помощью него Хаокин освободился от веревок и поплыл от разъяренной Ариадны. Она бросалась в него первыми попавшимися склянками. И одна из них, на удивление, сработала как противоядие от прежнего зелья. Ариадна кинулась на Хаокина, ударила его стулом по башке. У нее самой закружилась голова. Это была странная драка. Атакуя, они действовали одинаково. Удар кулаком в лицо — и два кулака ударяются друг о друга. Удар коленом — и оба колена сталкиваются. Оттолкнулись ногами от пола, вскочили и врезались друг в друга. Снова упали. Ариадна выхватила нож и полоснула им Хаокина по лицу. Рана зажила. Парень разозлился, взял какую-то железяку и ударил по лбу девушки, но Ариадна подставила руку. Рана на руке затянулась. Ариадна в отместку полоснула колдуна по щеке. Хаокин уже из принципа поранил ей другую щеку. Ариадна уже из своего принципа порезала его по шее. Девушке уже даже стало смешно. Но она не останавливалась. Хаокин тоже улыбнулся. И тогда они почти одновременно полоснули друг друга по лбу в одно и то же место. Ничего не зажило.

— Черт. Теперь у тебя шрам останется. — Хаокин, забыв о сражении, начал разглядывать порез Ариадны, потом прикоснулся указательным пальцем к нему и поднял рану чуть выше к волосам. — Уже не так заметно. — Колдун улыбнулся и отошел на пару шагов назад.

«Странный он», — подумала Ариадна, а потом заметила, что сумка Хаокина снова на его плече, и колдун из нее что-то достает.

— Ах ты ж, дрянь! — закричала девушка и снова набросилась на противника. Хаокин успел достать зелье и начал перемещаться, Ариадна его схватила. Оба исчезли.

Проселочная дорога. Черная лошадь поцокивает. Степные травы просачиваются сквозь решетку. Элеон уже сплела несколько венков.

— Темнота.

— Абсурд.

— Дом.

— Мор.

— М-м-м… Рай.

— Яд.

— Деревня.

— Ярость.

— Торт.

— Тлен.

— Ну Ксандр! — воскликнула Элеон. — Почему столько много злобных слов?

— А какие еще есть слова на «Я»? Не знаю других.

— Яблоко, например. Или ясный. — Элеон доплела очередной венок и бросила на голову брата. Ксандр устало лежал на своем пиджаке в углу клетки и безразлично глядел в противоположный ее конец.

— «Ясный» — это не предмет, — сказал мальчик наконец. — А его описание.

— Тогда ясень! — Элеон показала брату язык. — Язык, ядро, яйцо.

— Еще я-беда, — добавил Ксандр.

— Неинтересно вдвоем играть. — Девочка перескочила на другой конец клетки и обратилась к извозчику — смуглому мужчине со шрамом поперек глаза: — Дяденька, давайте с нами. Я говорю слово, а вы говорите слово на конечную букву, а потом очередь Ксандра. Давайте! Давайте? Я начинаю: ерш. — Мужчина молчал. — Теперь вы говорите слово. — Молчание. — На букву «Шэ». Давайте. Много же слов.

— Шрам, например, — предложил Ксандр. — Шантаж, шарлатан, шакал.

— Шрам! — воскликнула Элеон. — Простите, не удержалась. Откуда у вас взялся этот шрам? — Девочка чуть ли не вся высунулась из клетки, чтобы поглядеть на лицо похитителя. — Вас порезали, да? Или это боевая отметина? Или вы бились с диким зверем? Скажите! Интересно же.

— Засунься обратно. — Мужчина ладонью втолкнул голову девочки снова в клетку.

— Не трогай ее, урод, — сказал Ксандр, но всё же не сдвинулся с места.

— Вы не говорите, потому что стесняетесь? — продолжала Элеон. — Но я не буду смеяться. И Ксандр тоже. Ксандр, обещай, что не станешь смеяться. — Элеон нахмурилась и посмотрела на брата. Он лишь вздохнул и отвернулся. — Он не будет, — сказала Элеон похитителю. — Я ему не позволю. Честно-честно! Ну расскажите!

— Элеон, ты знаешь первое правило маленьких девочек? — спросил вдруг Ксандр.

— Правило? Улыбаться, быть доброй и всегда всем помогать?