Хаокин пятился, не замечая, что загоняет себя в угол. Парень не мог прямо смотреть на Вельзи (между ними горело пламя) и уже и правда начал задыхаться. Этот урод продолжал что-то орать, но голос его сливался с галлюцинацией — в голове Хаокина кричали. Внезапно Вельзи выскочил из огня и ударил товарища по голове камнем. Хаокин свалился в сторону, стал отползать от противника. Одежда прекрасного хозяина замка намокла и измаралась, всё тело было в царапинах и синяках, но в глазах теперь жила ненависть.

У Хаокина кружилась голова, и он никак не мог встать на ноги. Вельзи окружил товарища пламенем. От дыма слезились глаза, и невозможно дышать. Он снова чувствовал жар и слышал крик безумия в голове. Внезапно Хаокин увидел клинок у Вельзи. Все-таки решил убить... Внезапная вспышка злости одолела Хаокина. Глаза его засверкали сумасшествием, он забыл про боль, страх и набросился на растерявшегося друга. Хаокин в бешенстве ударял противника в лицо кулаками и кричал, как ненормальный. Всё тело тряслось от злости.

…Тьма. Он очнулся, а вокруг тьма. Ничего не видно. Он лежит. Только где? Пытается встать и упирается головой во что-то. Кажется, это... крышка гроба. Он начинает стучать, метаться, рвет свой рукав и поджигает его. Да. Гроб. Вельзи в ужасе замер, нервы сдали. Крик.

А Хаокин наверху заканчивал закапывать яму, напевая что-то веселое.

— Как хорошо на свете жить, жить вот сейчас вот и не тужить.

Колдун подсадил на могилу цветы-блоки. Возможно, Вельзи пробьет их, но кто знает. Так ему и надо. Наконец он отбросил лопату и с удовольствием посмотрел на проделанную работу.

— Это гениально, Хаокин, — сказал он сам себе.

— Да нет, что вы. Я ведь даже не старался. Да и врагом он был не очень сильным, — ответил Хаокин уже другим голосом.

— Нет, нет. Вы божественно поступили. Ну что, Вельзи, говоришь, умереть не можешь? Посмотрим, как будешь служить демону оттуда! Все-таки это очень милосердно с вашей стороны. Лучше бы с врагом никто не поступил. Пощадить его, оставить жить. Ненадолго.

— Нет, что вы. Я бы не смог его убить. Он же бессмертный! Он сам сказал. — Хаокин рассмеялся.

— Вы просто не смогли убить его, — спросил он серьезно, — своего лучшего друга?

— Это упрек?

— Так! Пора перестать говорить сам с собой. Это признак сумасшествия.

— Да, вы правы.

Хаокин замолчал и почти с ужасом уставился на могилу. Ксандр Атталь, родился… умер… Любящий сын… брат. И еще три надгробия рядом: Альт Атталь, Джоуи Атталь и Элеонора Атталь…

— Прости, что убил тебя, Ксандр, — сказал Хаокин и взглянул на могилу девочки. — Мне жаль.

Сердце плавилось от боли, по щеке вдруг скатилась слеза. Такая холодная, что парень вздрогнул, тут же вытер ее и поспешил удалиться с кладбища. Пока он здесь, вполне можно навестить Атталей.

Калитка, окутанная вьюнками алых роз, открывается, и двое заходят в умирающий сад, идут по дорожке из красного песка. Под их ногами шелестят пожелтевшие листья. Рядом озеро — в нем сверкает чешуей серебристо-лазоревая рыбка. Уже не так тепло, как раньше. Конец осени все-таки. Повечерело, небо стало багровым.

Юджин поднялся на мостик и подал руку Элеон. Даже через свою перчатку девочка почувствовала от парня холод и вздрогнула. Их отражения блуждали на зыбкой глади воды: ее — в голубом платье и пиджаке Юджина, его — в классических черных штанах и белой рубашке. Элеон казалось, что она выглядит глупо, и оттого девочка постоянно поправляла красный бант на талии. А если я не понравлюсь тетушке Юджина?

Кавалер Элеон спрыгнул с мостика и снова повел ее под руку к беседке. Там на кресле-качалке сидела пожилая леди. Подле стоял высокий юноша, ее помощник. Как только парочка подошла к старушке, Мээрим, так ее звали, живо соскочила с места, обняла племянника, поцеловала его. Юджин представил тетке робеющую Элеон. Девочка тоже была удостоена объятий старушки. Все прошли в сад.

До концерта по окончанию сезона оставалось еще много времени, поэтому Мээрим предложила посетить музей. Все согласились. Они подошли к зданию с колонами. Там Юджин спровадил дам на экскурсию одних, а сам куда-то убежал. Мээрим без умолку твердила, какой же ее племянник расчудесный да распрекрасный. И, так как Элеон была вежливой с пожилой леди, не перебивала ее, старушка быстро растаяла и очаровалась «невестой Юджина».

Внутри музей был довольно странно устроен. В коридоре — мраморные полы, хрустальная люстра, дорогие диваны, бары. Повсюду за тобой следуют красивые мальчики и девочки. Позволите взять вашу верхнюю одежду? Не желаете ли чего-нибудь заказать? Показать вам второй этаж? Но стоит выйти из коридора в сам музей, покажется, что ты попал в доисторическую пещеру. Ухабистый каменный пол, тесно, темно, летучая мышь свисает с потолка.

Дамы и господа начали недовольно перешептываться. Мол, и это музей? Или же: «Нас здесь собрали, чтобы убить?» Напряжение нарастало, кто-то уже хотел уйти, но вдруг летучая мышка сбросилась сверху, люди вскрикнули. Свет внезапно ударил в глаза. Мало кто заметил, но за это мгновение вместо маленького черного вампира появилась сказочная красавица. Она стояла перед жмурившимися зрителями в голубом вечернем платье и улыбалась. Девушка представляла собой чудесное творение природы и цивилизации: золотистые локоны до плеч, алые уста, румянец на безупречной светлой коже и глаза — синие, как сам океан. Свет на ее одежде переливался, как на чешуе, и оттого девушка казалась еще более божественной. Красавица знала, что все взгляды сейчас устремлены только на нее, и это ей нравилось. «Какая высокомерная, — подумала Элеон. — Симпатичная пустышка, жаждущая внимания».

— Добро пожаловать! Меня зовут Марлен. И я ваш проводник на сегодня, — произнесла девушка бархатным голосом. — Хотелось бы рассказать вам побольше о себе. Подойдите ближе.

Толпа неуверенно шагнула к Марлен. Рядом с ней находилось древнее оружие: арбалет, кнут, какие-то копья и другое. А на стене висел портрет золотоволосого мужчины.

— Я вампир, — пояснила Марлен с улыбкой. — Была обращена сто двадцать три года назад, в выпускном классе. По академическому времени — это почти пятьсот лет. На тот момент мне было девятнадцать — я соврала комиссии о возрасте, чтобы меня приняли в Академию. Так и сейчас порой делают. Обратили меня в тяжелый для страны период. Почти две трети населения Элевентины стали вампирами. Нам грозило тотальное вымирание людей и вследствие этого и вампиров. А всё, товарищи, мода — за пятьдесят лет до этой катастрофической ситуации все хотели быть бессмертными, как в одной южной стране, название которой мы не будем упоминать. — Марлен улыбнулась, услышав, как в зале приглушенно хихикнули — ох уж эта политика, о которой не принято говорить. — Поэтому, — продолжала экскурсовод, — сейчас ваши бабушки и дедушки так ненавидят «упырей», считают их жизнь омерзительной. — Люди в зале улыбались, у них тоже были старшие родственники. Элеон с недоверием смотрела на эту напудренную куклу. — Как реакция — страну заполонили охотники на вампиров.

Марлен рассказывала об орудиях для убийства бессмертных, а в воздухе появлялись миражи — движущиеся зарисовки того, о чем она говорила. Элеон не знала, была ли эта магия делом рук вампирши или кто-то помог красавице впечатлить публику, но девочка настолько втянулась в происходящее, что уже не видела в Марлен надменную куклу. Перед ней стоял человек с даром искусно излагать историю, к тому же довольно милый. Убрать улыбку с лица вампирши не могли даже дурацкие вопросы. Они, наоборот, приводили ее в восторг — Марлен обожала общаться с людьми.

— После нашествия охотников Академия была практически уничтожена, — продолжила девушка. — Большинство учеников, учителей, персонал — убиты. Некоторые части здания сгорели и до сих пор не отстроены. А самое главное — система порядков и законов обрушилась, от чего творился хаос. Мы, удачливые выжившие, отстраивали Академию заново. Естественно, людей, которые в первые годы вели уроки, с трудом можно назвать профессионалами — ученики, нанятые бойцы, слуги мастеров. Кроме них в преподаватели шли и охотники на вампиров. Им после геноцида некуда было податься. И поэтому, когда через несколько лет за убитых вампиров приходили мстить их близкие, мы ужасались — вот, оказывается, что творили наши любимые учителя. Например, проработавший в Академии десять лет всеми любимый Илья Муромский — мастер боевых искусств, эксперт по оружию, о заслугах его знала вся Элевентина — также оказался убийцей вампиров. За что его и зарезали в собственной спальне.